- Та магия, которой я буду обучать в своем кружке, не преподается ни в одной школе волшебства на земле. Это особенные знания, они хранятся в тайне и передаются только избранным. Потому что их сила почти безгранична, - Гвин видел, как загорелись искры в глазах Сноу. Мальчишка. Он уже попался, как когда-то попался Мерлин. – И тот, кто будет их изучать, встанет в первые ряды в наступающей войне. Чтобы победить или умереть. Вы понимаете, мистер Сноу, что согласившись, пути назад не будет. Это решение может изменить всю вашу жизнь.

И юноша понимал. Гвин видел в его глазах это так же ясно, как и то, что не ошибся с выбором. Потому что, после паузы Сноу ответил:

- Я все понял, сэр. И я согласен.

Гвин удовлетворенно кивнул. Игра началась.

***

Эти взгляды сопровождали его от дверей, едва только Жрец вошел в здание Министерства магии. От них под кожей будто ползали противные шуршащие жучки, но мужчина старался не обращать на это внимание. Всего лишь бессмысленные пустые мелочи.

На ходу Жрец поздоровался с несколькими знакомыми, покинувшими лифт, когда он только зашел туда. Разминулись. И хорошо. Попусту сотрясать воздух не было никакого желания. Особенно теперь, когда каждый его глоток ощущался иначе. Так всегда бывает в последний раз? Что чувствуют другие, когда их сегодня приходит?

В мракоборческом центре было тихо и пусто. Большинство сотрудников были отправлены в патрули или на задания. И в офисе остались лишь те, кто недавно вернулся, те, кто ожидал назначения и зеленые новички. С порога Жрец огляделся. Марлин здесь не было. Вероятно, она на задании или дома. В отличие от Жреца у нее есть семья, есть те, ради кого стоит возвращаться снова и снова.

Мужчина прошел между столами и остановился напротив того, что принадлежал ему. В душе его не мелькнуло ни единой эмоции, но сохранившиеся воспоминания услужливо подбрасывали образы. Вот счастливый гордый юноша Мерлин впервые стоит у этого стола и смотрит на него как на чудо. Вот он же, талантливый мракоборец, заполняет за ним отчеты, а его друг Робб кидается в него скомканными бумажками и зовет на обед. И здесь же убитый горем Гвин пытается отыскать след неуловимого убийцы своей семьи. А после уже иной Гвин, познавший тьму, лишь на мгновенье задерживается здесь перед очередной миссией после своего возвращения. И вот сейчас он, Жрец, стоит и смотрит на осколки такой чужой и далекой, но своей жизни, и ничего не чувствует. А в голове его крутится как заведенная мысль о том, как же это странно, знать, что то, чего ты ждал годами, случится сегодня. Этот день наступил. И Жрец давно был к нему готов. Ему не о чем жалеть и некого оставлять. Все те люди, чьих жизней он коснулся своей тьмой или магией, или и тем, и другим, останутся позади него и, быть может, обретут счастье.

Кончики пальцев прикоснулись к ровной деревянной поверхности и провели по ней невидимые линии. Переплетения судеб. Скольким из кружка, созданного Гвином, суждено выжить? Жрец не узнает ответа.

- Гвин.

От Марлин пахло цветами. Едва уловимо. Или это память просто подбрасывала яркие флэшбэки. Жрец обернулся, и пальцы его соскользнули со стола.

Девушка стояла напротив и хмурила брови. Волосы разбросаны по плечам ветром, губы приоткрыты, в глазах решительный блеск. Жрец смотрел на нее, будто хотел запомнить. Понимала ли Марлин, как много она сделала для Гвина? Он был в такой тьме, но она вернула ему лучик света. Едва заметный, но ничего лучше не было. Жрец помнил это и был признателен девушке. За всё. Он знал, что Гвин никогда бы не ответил на любовь Маккинон взаимностью, как о том, наверняка, мечтала она. Не могла не мечтать, как любая девушка ее возраста. Но по-своему он все-таки ее любил. И ради всего, что было, Жрец должен быть с ней мягок. Особенно в этот раз.

- Доброе утро, Марлин.

Последнее.

- Что ты здесь делаешь? – продолжала хмуриться Маккинон. И в довершение образа скрестила руки на груди. Она думала, что так выглядела грозно, но Жрецу казалась еще большей девчонкой, чем прежде. Такая красивая и смелая. Самоотверженная. Она изменила всю свою жизнь ради него. И проиграла.

- Я мракоборец, а это мракоборческий центр, - коротко усмехнулся мужчина, склонив голову вбок. – Как думаешь, что?

Гвин бы не стал насмехаться. Но он не Гвин.

Марлин поджала губы и покачала головой из стороны в сторону. И вместо недовольства в глазах ее возникла тревога. Она волновалась за своего друга (коллегу? любимого?). И сегодня не зря.

- Это не смешно, - выдохнула Маккинон. – Ты в опасности. Зачем ты это делаешь? Скажи мне. Зачем рискуешь, зная, что ты первый, на кого теперь охотятся все?

Как отчаянно она нуждалась в ответе, как боялась потерять мужчину. Жрец видел это, будто читал в открытой книге. И сожалел о том, что ее сердце будет разбито. Но он не мог уйти от судьбы. И, самое главное, он этого не хотел. И если Марлин любит его на самом деле, то она это поймет. Когда узнает. Ей не будет менее больно, но она не станет его держать.

- Я не собираюсь прятаться, Марлин, - тихо ответил Жрец вместо всего, что мог бы ей сказать. Еще не время. – Меня ничто здесь не держит, так пусть я успею сделать как можно больше хорошего, чтобы…

Чтобы доказать, что я сам был хорошим. И что тьма не смогла меня победить.

- Но… – Марлин безвольно опустила руки вдоль тела, спина ее расслабилась и сгорбилась. И во взгляде расплескалась тоска. Будто затягивающие с головой волны водоворота. – Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Вот так просто и честно. За это Гвин ценил девушку. И Жрец тоже. Он поймал ее взгляд и улыбнулся так тепло и нежно, как только мог. Наверное, так улыбался своей Розе Мерлин, потому что в глазах Марлин вдруг появились слёзы. Словно ее сердце уже догадывалось, но разум отказывался даже допускать такие мысли.

- Пожалуйста, - пробормотала она, часто-часто моргая, чтобы сбить их. Девочка. Жрец подошел ближе и наклонился, чтобы лучше видеть. Так близко.

- Не плачь, Марлин.

Его пальцы прикоснулись к ее щекам, ощутив мягкую кожу и тепло слез. Глаза коротко озарились золотым блеском, и в его ладони вдруг очутился ярко-синий цветок. Снова. Это был их знак. Мужчина повертел его в пальцах и вложил в ладонь девушки, прикоснувшись к ее теплу.

- Я прошел долгий путь, - еще ближе. Едва уловимый шепот на ухо. Оседающее на ее волосах дыхание. Так, что слышно, как бьется ее сердце. Часто-часто. Живое. Любящее. Настоящее. – И мне пора домой.

Поняла ли она?

Жрец выпрямился, отстраняясь, и увидел. Большие, бездонные глаза Марлин, полные шока и боли, которая еще не наступила. Девушка приоткрыла губы, чтобы что-то ответить, но не успела, потому что дверь, ведущая в один из кабинетов, распахнулась, и на пороге появился встревоженный мракоборец.

- Внимание! – громко выпалил он. – Срочный вызов!

И этот момент, созданный между Марлин и мужчиной, со звоном разрушился. Навсегда.

Но в коротком поднятой хлопком двери ветре Жрец услышал еще одно слово.

И это было:

- Сейчас.

***

Кристиан Бэнфорд вышла, и Гвин опустил взгляд на лежавший перед ним список. Напротив всех имен кроме одного стояли галочки. Они все, не раздумывая, согласились принять участие в новом кружке, ничего даже толком о нем не зная. Весьма опрометчиво, но что еще ожидать от подростков? Осталась только одна фамилия. Та, кого Гвин нарочно оставил напоследок. Чтобы подготовить себя? Только к чему?

На бумаге значилось «Марлин Маккинон, 6 курс, Гриффиндор».

Гвин еще не привык до конца находиться рядом с ней, смотреть на нее, называть по имени. Едва в голове его звучало «Марлин», как на сердце болью вырезало скальпелем образ младшей сестры. А как только мужчина бросал на ученицу мимолетный взгляд, как тотчас ему виделся призрак Розы, улыбающейся и счастливой. Живой.

Они обе не заслужили такой смерти.

Больно, как же больно. И Гвин не заслужил всего этого. Он хотел в это верить, забывая о своей тьме. Но если бы не горе, он бы никогда ей не поддался. Но и Марлин Маккинон не заслужила того, чтобы ее сравнивали с мертвецами.