- Мам, а...

  - Клим, пойдем, не будем маму отвлекать. У нее командировка послезавтра заканчивается, а работы много, - Саша увел сына в другой угол. Я тихонько вздохнула - намекает, намекает. А я ведь с ним согласна - что бы Нетесин не предложил по продлению командировки, откажусь. Тут жить надо все лето, а то и не одно, зря они там, наверху, ждали мгновенного решения. Надо с Адамом Предигером поговорить, он мой второй заместитель с этого года, мы с ним работали в группе Нетесина с первого дня.

  - Адьян, это что? - между тем нашел новую жертву наш любознательный сын. Лиджиев сидел в наушниках, на экране перед ним в графике отображались частота и амплитуда воспроизводимой мелодии, поэтому Клим говорил громко и невежливо тыкал в монитор пальцем.

  - Я слушаю, как шаманка камлала, - Адьян сдвинул наушники.

  - Что она делала?!

  - Била в бубен, - пояснил Адьян.

  - А зачем?

  - Что бы повторить. Вот, кстати, ты же слышал, как она стучала? Можешь послушать, так же, как на записи, или нет?

  - Давайте, - Клим уселся рядом, надел наушники.

  Пока он отрабатывал бесплатный проезд на историческую родину, я связалась с коллегами. Мой профессор, под руководством которого я защитилась, не так давно вышел на пенсию, жил в Подмосковье, на даче, но связи с университетом и учениками не утратил. Позвонила ему, попросила связаться с кафедрой, с коллегами, поискать материал. Заинтересовался, долго меня не отпускал, расспрашивая о подробностях. Освободилась уже в начале третьего.

  - Пойдем обедать, - позвал терпеливо ждущий меня муж. - Нам и так только кости достанутся.

  - А Клим где?

  - С Марком и Адьяном ушел. Сейчас явится уже. Марк распорядился в пирамиду освещение и оборудование вновь смонтировать, Шамрай там уже командует.

  - Нетесин ничего не говорил, 'котовцы' не вернулись?

  - Нет, не вернулись. Да услышали бы вертолет, - озвучил Саша очевидное. - Вот и наш, легок на помине. Ты что один?

  - Дядь Марк с Адьяном к пирамиде пошли, а мне сказали сюда идти, а то ты с них скальп снимешь.

  - Прямо так и сказали?

  - Ага, только тебе велели не говорить.

  Мы с Сашей рассмеялись.

  - Сиди тут, но только в компы не лезь, хорошо?

  - Куда я полезу, там запаролено все, - разочаровано пробурчал деть. - Есть идите, я вас тут подожду.

  В местной кухне мне нравится рыба во всех видах, а еще то, что кофе 'три в одном' здесь не предлагают. Хороший растворимый и даже сварить могут - по знакомству. У нас как раз 'блат', как-никак, соседи. Ели с Сашей печенье, тоже сами пекли девочки, вкусное, рассыпчатое, смаковали кофе. Я набрала нашу бабушку.

  - Здравствуйте, Вера Васильевна! Как вы там, как дети?

  - Здравствуй, Машенька! Живы-здоровы. Сегодня так тепло, гуляем!

  - О! Они вас загоняют совсем, - представила я 'гуляние'.

  - Сева купил им электромобиль детский, на пульте. Мы теперь с ним сидя гуляем, а дети катаются, - судя по голосу, улыбается. - Тут такой ажиотаж среди деток! Боюсь, весь двор на нашего деда ополчится - теперь всем такой нужен.

  - Ого! Они же дорогие такие... - я не договорила, резко сбросила звонок, не извинившись. По вискам ударил дробный речитатив шаманского бубна.

  Мы сорвались с места, сердце стучало где-то в горле, в голове метались панические мысли. Самая главная - люди в пирамиде! На улице звук стал громче и объемней, я посмотрела на крыльцо административного домика. На ступеньке, лицом к нам и к пирамиде, стоял Клим с огромным бубном, чуть ли не в его рост, мерно выбивал колотушкой сложный ритм. Подбежали, я было окликнула его, дернулась взять за руку, но Саша резко остановил меня, прижал руку к губам.

  - Тихо, тихо... Нельзя! - прошептал едва слышно. Я пригляделась к сыну и беззвучно ахнула - Клим смотрел совершенно стеклянными глазами, зрачки расширены, радужки не видно. Губы двигались, как будто он повторял про себя какие-то слова. Прикусила себе ладонь. Чудовищный выбор - выдернуть Клима из этого непонятного транса и, может быть, навредить психике, но прервать обряд, или спасти сына, но подвергнуть опасности людей в пирамиде. Мы стояли, ощущая абсолютную беспомощность, я не могла никак успокоиться, чувствовала, как текут по лицу слезы и не могла поднять руку, вытереть. Саша обнял меня, прижал к себе. Смотрели, замечая малейшее изменение в лице сына, в движении руки. Темп нарастал, и вдруг резко оборвался. Клим выронил колотушку, бубен, ноги подломились, и он, как в замедленной съемке осел на землю.

  - Сынок, сыночек! - кинулись к нему, Саша поднял его, положил к себе на колени. Бледный, глаза закрыты. Гладила по лицу, ревела. Саша тряхнул меня за плечо.

  - Возьми себя в руки.

  Легонько затормошил парнишку, похлопал по щеке.

  - Клим, просыпайся. Давай, сын, приходи в себя.

  Ребенок зашевелился, открыл глаза.

  - Мам? Ты что плачешь? - перевел взгляд на отца. - Пап, а почему я лежу?

  - Клим, ты как? Голова не болит, не кружится?

  - Нет, - удивленно ответил сын, садясь. - Мам, ну не плачь!

  Прижала его к себе, разрыдалась.

  - Пап! - придушено запросил помощи Клим.

  - Успокаивайся, Машунь, - отрывая от мальчика и обнимая, уговаривал Саша. - Все хорошо. - Все, встаем.

  Я встала на трясущихся ногах, подышала, пытаясь взять себя в руки, ощупала ребенка. И тут...

  - Саш! Пирамида! - осенило меня. Понимание катастрофы отняло последние силы, я пошатнулась.

  - Спокойно, - подхватывая меня, приказал муж. - Мы не слышали ничего, кроме бубна.

  - А Марк, Павел Дмитриевич? Адьян? Они...

  - Вон они идут, - сказал удивленно смотревший на мою истерику Клим.

  Кажется, я все-таки отключилась, пришла в себя от резкого запаха.

  - Сама испугалась, ребенка испугала, - ворчал где-то сбоку Нетесин.

  - Выпей, - сунул мне ко рту чашку муж. - Давай.

  Глотнула, закашлялась. Коньяк! Перехватила чашку поудобнее, выпила залпом.

  - Молодец! - похвалил Саша. - Получше, Машунь?

  - Мам, ты заболела? - пробился взволнованный голос Клима.

  - Все хорошо, - я потерла лицо руками. - Саш, дай воды. Иди сюда, Клим.

  Сел рядом, обняла его. Саша подал мне воды. Голова кружилась, побаливала, как всегда после слез. Мы, оказывается, сидели на лавке в столовой.

  - Вот что, - садясь верхом на стул, сказал Марк. - Давайте выпьем чаю, кофе, желающие - еще коньяку, и спокойно обсудим, что произошло. И что не произошло - тоже.

   Глава 22.

  - Клим, давай вспоминай, - ободрил Марк нашего сына. Мы перешли в 'офис', расселись, причем наш ребенок демонстративно сел подальше от шаманских атрибутов. - Все подробно, даже если тебе кажется, что 'неважно' или 'ерунда'.

  - Я пришел, сел, стал вас ждать, - несколько заунывно начал Клим. - Скучно же. Думаю, вот бы послушать и попробовать, ну, на бубне. Я в старой школе полгода на кружок ходил, на барабанах стучал, - сообщил он нам таким тоном, как будто это все объясняло. - Смотрю, а под клавой таблетка лежит.

  - Под клавиатурой ключ электронно-цифровой подписи лежит, - перевел Нетесин, вперившись в Лиджиева тяжелым взглядом. Адьян отвел глаза.

  - Ага, - как ни в чем не бывало, продолжил начинающий шаман. - Я запись включил, послушал, бубен взял, начал бить, и вдруг зачем-то на улицу пошел. Иду и главное, думаю - а зачем я иду-то? Там и не слышно совсем. На крыльцо уже вышел - а в ушах громче и громче стучит. Потом смотрю - мама плачет. Все.

  Помолчал, замялся.

  - Я сильно виноват, да? - совсем испуганно. - Там что-то провалилось, в пирамиде? - обвел нас глазами.

  - Ты виноват, - подтвердил Марк. - Но ничего страшного не случилось, не переживай. Только больше никуда не залезай, даже если взрослые безответственные люди.

   'Безответственный взрослый' покраснел, как Клим.