В июне 1999 года он, видя подготовку ваххабитов к нападению на Дагестан и полную неспособность Масхадова противодействовать им, решает захватить власть в Чечне. Кадыров собирает тайное совещание, на котором присутствуют все руководители силовых ведомств независимой Ичкерии. Произошло невероятное: на этом совещании было не так уж и много сторонников Кадырова, вдобавок все эти люди, были ярыми противниками друг друга, но Ахмад смог убедить всех, и единогласно был избран военным амиром.

По законам шариата, военный амир, становится руководителем государства, после устранения от власти светского главы государства.

Тогда Масхадову остались верны лишь двое: командир национальной гвардии Мохаммед Хамбиев и глава шариатской службы безопасности Айдамир Аблаев, но именно эти двое, предотвратили захват власти Кадыровым. Муфтий был арестован и под охраной препровождён в своё родовое село Центерой.

Аслан Масхадов издал указ о снятии с Ахмада Кадырова сана муфтия Чечни. Официальной причиной послужил отказ объявить джихад во время начавшейся тогда второй чеченской войны.

Во всей этой истории, Абердину импонировало в Кадырове одно, он мог вести переговоры с враждующими между собой людьми, и склонить их на свою сторону.

« Ахмад Кадыров именно тот человек, который сейчас должен стоять во главе Чечни» – решает Абердин и начинает искать возможности сближения с ним.

Решение этой проблемы оказалось на удивление лёгким. Мовлади Атлангиреев – лидер одной из чеченских криминальных группировок, которая в милицейских картотеках именовалась как «лазанские», оказался одноклассником Ахмада Кадырова.

Мовлади Атлангиреев был информатором ФСБ и МВД. Он, позвонил в Чечню Кадырову и пригласил его в Москву. Первая встреча Абердина и Кадырова состоялась на квартире Атлангиреева в Москве. Потом с Кадыровым встретился начальник департамента противодействия терроризму и экстремизму ФСБ адмирал Строгов.

– А вы совсем не спали адмирал, – заметил Ахмат Кадыров, глядя на помятое лицо Строгова, – было много работы?

– Да, – кивнул адмирал, – из города прорвался большой отряд боевиков.

– Я знаю, – кивнул Кадыров, – Арби Бараев увёл своих людей из Грозного. Он испугался окружения и полного уничтожения боевиков. Тарзан больше бандит, чем воин. Он как животное чувствует опасность.

– Так это был Арби Бараев?

– Да, он, по моим сведениям, другие полевые командиры не довольны, решением оборонять город, но покидать Грозный они боятся. Иначе арабы перестанут давать деньги, а это для многих страшнее смерти, – Кадыров вздохнул и продолжил, – знаете адмирал, чеченцы так и не заметили, как потеряли свой суверенитет, а тем немногим, кто понял это, не давали и рта раскрыть, угрожая их жизням. Для ваххабитов, Ислам и шариат превратились в ширму, за которой творились чёрные дела. Ваххабиты хотели превратить Чечню в военную базу, для того что бы оторвать Кавказ от России. Но не для нас кавказцев, а для арабов. Я не сразу это понял. А когда понял, то начал бороться и за мной началась охота. Эту войну нужно остановить раз и навсегда.

– Как это сделать? – спросил Строгов.

– Та война, которая идёт сейчас, не война чеченского народа. Это война наёмников.

Действительно, вторая чеченская компания, во многом для простых чеченцев отличалась от первой. В первую компанию казалось, что чеченцы защищают свою родину от России. И вот федеральные силы покинули Чечню, но три последующих года, с ваххабитским и бандитским беспределом, многим открыли глаза. Охотников воевать, среди чеченцев по-прежнему было не мало, но значительно меньше, чем раньше.

Потому сюда хлынули наемники: арабы, турки, афганцы, узбеки, таджики. Приехали так же украинцы из УНА-УНСО¹⁵, которые поражали всех своей звериной жестокостью по отношению к пленным солдатам. И что уж совсем удивительно, было среди наёмников много русских из России. Они-то за что воевали здесь?!

Дрались наёмники отчаянно, потому что знали, в случае попадания в плен, смерть от пули за счастье будет. Чаще всего наёмникам разбивали голову прикладами. И язык не поворачивается обвинить солдатиков – пацанов в зверствах, потому как с ними в плену поступали точно так же. Эта война была очень жестокой.

– Раз простому чеченцу нет дела до этой войны, нужно, что бы он ни пускал на неё своих сыновей, – продолжал Кадыров, – а тех, кто ушёл воевать, вернуть домой. Необходимо лишить ваххабитов поддержки народа. Вот тогда их можно будет перебить как бешеных псов, даже если они попрячутся в свои норы в горах.

– Как лишить ваххабитов людской поддержки? – адмирал потёр лоб, бессонные ночи начинают сказываться головной болью.

– Нужно предложить боевикам, непричастным к тяжким преступлениям сложить оружие и вернуться домой, – ответил Кадыров, – таким людям необходима амнистия. Я буду под своё честное слово, призывать боевиков и полевых командиров сложить оружие. Но я не могу обманывать людей, если им обещана амнистия, она должна быть.

– Понял вас Ахмат – хаджи, – кивнул Строгов, – в ближайшие дни, я выйду к руководству с вашими предложениями.

– Будет лучше, если мы это сделаем вместе, – покачал головой Кадыров.

– Решено, – согласился Строгов.

Он взглянул на часы, они проговорили два часа.

«Леднёв, уже три часа как в Москве», – подумал Строгов, – успел, он что ни будь сделать?»

Первым кого люди Леднёва взяли в оборот, были Лечи Исравилов по кличке «Борода» и Мовлади Атлангиреев по кличке «Руслан».

В конце семидесятых годов, в Москве учились два чеченских паренька: Али Нугаев по кличке «Хоза» и Мовлади Атлангиреев, которого все звали Руслан.

Так уж у чеченцев принято, давать детям два имени. При рождении в свидетельство записывают одно имя, а зовут другим. Именно под вторым именем и знают все окружающие человека.

Отцу Мовлади, понравилось звучное имя «Руслан», так мальчика все и звали. Это уже потом, спустя десятилетия, второе имя превратилось в воровскую кличку.

Хоза и Руслан, между лекциями и коллоквиумами, грабили иностранных студентов, промышлявших фарцовкой. Те, боясь отчисления из институтов, не заявляли в милицию, потому до поры до времени дела у Хозы с Русланом складывались неплохо.

Они уже готовились к получению диплома, да вышла с ними неприятность. «Обули¹⁶» одного африканца «на гоп – стопе»¹⁷, а у того папа оказался премьер – министром дружественной страны с чёрного континента. Не получив заветного диплома, отправились Хоза и Руслан валить лес в «солнечную» республику Коми АССР.

Отсидев по восемь лет, в 1988 году они вернулись в Москву, и организовали из чеченцев группировку, куда и вошёл Лечи Исравилов получивший кличку «Борода».

Это были времена первых кооперативных кафе, и чеченцы взяли под свою крышу кафе «Лазань» откуда и пошло название этой группировки «лазанские». Были они в то время самыми «отмороженными», не признавая над собой никого.

Как-то грузинский «вор в законе» Шакро Молодой, в миру Захарий Калашов, вызвал строптивых чеченцев на «стрелку»¹⁸, а те устроили Шакро и его молодцам такую бойню, что Калашов получив ножом в руку, посчитал, что легко отделался. Больше воры к «лазанским» не лезли.

В начале 1990 года всех «лазанских» арестовали и отправили в места не столь отдалённые. Однако тут грянул 1991 год, развалился СССР и Нугаева отбывавшего наказание в Хабаровском крае, в ноябре по запросу из ЧИАССР, чеченские оперативники вывезли в Грозный и отпустили. Постепенно все «лазанские» оказались на воле.

В 1994 году началась первая чеченская компания, и они отправились в Чечню. Хоза к тому времени стал начальником службы внешней разведки Ичкерии, а другие «лазанские» полевыми командирами. Изредка они наведывались в Москву.