– А если Рамга не пошлет за вами тумен? И вообще плюнет на вас и попрет вперед, а мы, получается, даром ослабим свои порядки. – Макеев покачал головой. – Нет, – словно оправдываясь, продолжил он. – То, что ты сможешь навести изрядного шороху в тылах Ундораргира, я поверю. Но тебя рано или поздно загонят превосходящими силами и окружат. И вырубят начисто. Или прижмут к горам Летящего Льва и размажут, что называется, в кашу… Или… – догадка пронзила мозг, – у тебя, дружище, и на этот случай есть план?

– План? – переспросил тысячник. – А, понял. Да, есть у меня одна задумка. Мы пойдем к горам Летящего Льва, но не с юга, а с запада, обогнем их через Тысячегорлый Каньон и направимся к Намидарскому нагорью.

– Ого! – произнес майор, потому что других слов у него не было. – Слушай, друже, ты хоть понимаешь, что задумал? До гор через всю степь пройти надо, а это две тысячи… верст.

Макеев в уме пересчитал. Даже если в день проходить по пятьдесят километров – нормальный ход одвуконь, – это сорок дней пути.

Посмотрел на карту и на тысячника, потом снова на карту и на тысячника. И вновь подумал, что, если им повезет выбраться из этой войны живыми, он возьмется за обучение этого гениального варвара по-настоящему. Парень задумал рейд по вражеским тылам в пару тысяч километров с погоней на плечах, пройти горы и чащобы, а после этого еще и домой вернуться. И он верит, нет, знает, что это ему по силам. А вот Макеев бы за такое не взялся, даже будучи не градоправителем, а еще командиром разведбата.

– Я и не спорю, что твоя задумка неплоха… Но понимаешь ли ты, что тебе придется не просто отвлечь врага, но обречь себя на то, что по твоим следам пойдет настоящее войско…

– Так именно этого я и хочу, – усмехнулся Камр. – Чтобы все внимание врага было сосредоточено только на нас. Понимаешь, я хочу не просто пограбить караваны и порезать мелкие кочевья, а приковать врага к себе.

– Но ты погибнешь! – не сдержался Макеев.

– Погибнуть я всегда успею, такая у воина судьба. Ни мой дед, ни мой отец не умерли от старости. Но я не собираюсь умирать просто так. Смотри, – рука его легла на карту, – допустим, ты Ундораргир…

– Ну ты сказал! – нервно рассмеялся Александр.

– Ладно, – тоже усмехнулся Камр. – Ну пусть ты темник или мелкий хан, и ты узнаешь, что вражеский тумен непонятно как проник в твои тылы и разорил и пустил прахом все добро. Что ты будешь делать?

«Застрелюсь!» – Но Макеев проглотил неуместную шутку.

Так, ну-ка, ну-ка подумаем…

Я сижу спокойно и не жду удара, да и кто может на меня напасть? В самом худшем случае я опасаюсь мелких шаек степных грабителей или недорезанных врагов. А тут наваливается изрядная сила, непонятно откуда, и бьет в самое больное место. Я, само собой, соберу все, что у меня есть, и кинусь наперерез – в надежде, что хан не казнит, а помилует… Наперерез? Неужели Камр хочет…

И ощутил вдруг неожиданное облегчение на душе. Словно этот крепкий, жилистый, какой-то необыкновенно надежный на вид человек снял с его плеч изрядный груз.

– Я, кажется, понял… – ухмыльнулся Александр и резким движением провел пальцем по карте – от увалов Бречик-Рей на восток.

– Да, верно! – улыбнулся степняк ему в ответ. – Я хочу не отступать, а пойти вперед, во внутренние области владений шаркаанов.

– Ну хорошо, это правильная задумка. – Макеев повеселел. – Но ты вроде говорил, что знаешь насчет того, куда больнее ужалить Ундораргира. Пошлют ли за вами погоню?

– Пошлют, – хищно оскалился тысячник. – Никуда не денутся. Ты что-нибудь слышал про кряж Хэй-Дарг?

– Так, только слухи… – в замешательстве ответил майор. – Говорят, недоброе место…

– Это не слухи, князь… Именно там Ундораргир и добывает ту самую едкую соль, которая нужна для огненного порошка.

– А, Мурханские пещеры? – переспросил Александр Петрович, внутренне напрягшись и всматриваясь в бронзовое неулыбчивое лицо Камра.

– Обманка! Там полсотни копателей и старые котлы, в которых варят пещерную грязь, чтобы все думали, что именно там и делают чертово зелье.

Макеев покачал головой.

Ну, тысячник, ну, сукин сын. Ну удружил!

Главное сразу не сказал!

Как только в прошлом году земляне выяснили, что у туземцев появился-таки огнестрел, их главный академик, вечный пьяница Вадим Павлович Вечный, успокоил. Мол, неприятно, но не смертельно. Много его у туземцев все равно не будет. Ибо секрет производства пироксилинового пороха они украсть никак не смогут. Для этого им придется захватить в плен как минимум его.

Макеев тут же приставил к нему караул, как давно обещал.

Что же до черного пороха, то если серу «дикари» для его производства добудут без проблем (хоть у Леганских горячих источников), а угля тоже можно нажечь в достатке, то селитру взять просто неоткуда.

Что-то они, конечно, могут по примеру каких-нибудь древних китайцев накопать в старых скотомогильниках, что-то в пещерах, где живут летучие мыши, но этого слишком мало. Да и селитра из них грязная, впитывающая влагу и маломощная. Пусть и пригодна к пороховому делу, но настоящей силы выстрелу и взрыву не даст.

Так что Макеев поневоле расслабился. Всегда хочется верить в лучшее. Опять же как не поверить мнению науки?

Ну да, как же!

Неведомые шаркаанские умельцы не стали рыться среди старых костей, раскапывать выгребные ямы в захваченных городках или пытаться добыть драгоценное вещество из дерьма летучих мышей. Не затеяли они и устраивать ямы-селитряницы и стаскивать туда кизяк со всей степи, как можно было предположить. Во всяком случае, слухов об этом до землян не доходило.

Однако порох у них появился. Причем, вопреки мнению «науки», отменный. И войска огненного боя у Ундораргира множились и росли.

Макеев попросил тогда Адая поспрашивать среди беженцев и ходивших в степь удальцов, не слышали ли они чего о том, откуда берется «порох» у шаркаанов?

И выяснилось, что белую едкую соль для него везут караванами откуда-то с юго-западных окраин новоявленной державы. Не так много, но и не мало. Означало это, что в их распоряжении было настоящее месторождение селитры. Причем отменного качества.

Толком, где именно, узнать не удалось. Называлось сразу семь или восемь мест. И Хэй-Дарг в числе последних.

– Это точно?

– Рассказали кочевавшие в тех краях табунщики.

– Разве там нет охраны? – приподнял брови Макеев.

– Немного. Две или три сотни пешцов, что присматривают за рабами, и пара сотен тех, кто сопровождает караваны. Да и от кого владыке охранять копи на своих землях? – улыбнулся Адай. – Так что там почти нет войск. Зато в четырех конных переходах Давингайские золотые рудники.

– Ты и их собираешься взять, дружище? – Удивлению князя, что называется, не было предела.

– Брать их мы не будем, – вздохнул Камр, как показалось Макееву, с явным сожалением. – Там неплохая крепость, оставшаяся со времен Сарнагарасахала. В ней золото и стража. Но вот сломать и сжечь промывочные станки, освободить рабов и пленников, разрушить все их запруды, ну и прихватить то золотишко, что сумеем взять, – это запросто.

– Догонят и побьют, – с возродившимся скепсисом изрек майор.

– Мы пробудем там ровно столько времени, чтобы засевшие внутри трусы успели послать зов о помощи, а потом пойдем дальше. Оставим проклятых шаркаанов и без пороха и без золота! Таким образом, всегда будет несколько дней хорошей конной скачки между нами и врагом. Не забывай, начав за нами погоню, холопы Владыки Окоема, хотят они того или нет, не смогут прекратить преследование, а должны будут любой ценой добить нас. Или они принесут Ундораргиру наши головы, или он срубит их собственные. И они еще поблагодарят его за то, что не посадил на кол, – закончил он со смешком. – Но только придется им с головами попрощаться. Мы все время будем опережать преследователей хотя бы на один конный переход. Но это еще не все. Это будет нелегко, но я пройду их и вернусь. И может быть, не без помощи. – И увидев, как поднялись брови Макеева, пояснил: – Я тут с друзьями подумал и вот что скажу. Народам Южного предела нужны союзники. Сейчас шаркааны затевают большую войну против Эуденоскаррианда и одну маленькую против нас…