- С днем Рождения, - сказал Снейп. Затем он убедился, что его сын не сможет упасть. - Тебе лучше молиться, чтобы утро не наступило слишком рано.

Снейп повернулся, чтобы уйти, а Вампир проскользнул в спальню, чтобы устроиться рядом с кроватью Гарри.

––

Боль. Весь мир был полон боли.

Гарри застонал, открыв глаза, и поднял руку, закрывая их от света. Почему свет пытался его убить?

Кое-как встав с постели, Гарри чуть споткнулся по пути в ванную и осторожно плеснул немного холодной воды на лицо. Во рту был противный вкус, и он попытался сообразить, что мог делать прошлой ночью, из-за чего ему так плохо сейчас.

Во время горячего душа, чистки зубов и одевания Гарри вспомнил каждый момент прошлой ночи: они много пили на его вечеринке. Он не хотел пить так много. Было чуть-чуть досадно, что Снейп отказался приходить на праздник. Ну, может быть, это больше раздражало, особенно после того, как он умолял Снейпа прийти, отец ему отказал.

Теперь, когда ему было семнадцать, Гарри решил, прямо тогда и там, что не будет никогда говорить с зельеваром снова. Ему ничего не надо от старой летучей мыши, и он мог запросто упаковать свои вещи и покинуть этот дурацкий дом навсегда.

Гарри хотел идти на кухню и сказать прощальные слова, но обнаружил, что поход вниз по лестнице сопровождался сильной резкой болью, и схватился за перила, чтобы не упасть.

- Выпей, - Снейп поставил пузырек с зельем перед ним.

Гарри злобно взглянул в сторону противной смеси.

- Не хочу я это пить!

- Выпей, - сейчас голос Снейпа звучал более властно.

- Нет.

- Выпей, или я выпорю тебя тростью!

Гарри смотрел на зельевара глазами, полными ненависти, но поскольку Гарри не мог пережить в дополнение к похмелью еще и наказания, он послушно взял зелье.

Он не был уверен, что оно подействует. Но когда микстура оказалась в его животе, несколько секунд спустя он почувствовал, что боль ушла. Гарри не мог скрыть облегчение от того, что и его тело почти не болело.

- Спасибо, - пробормотал он, отказываясь показать мужчине любую иную благодарность.

- Ты будешь благодарить меня через минуту, - забрюзжал Снейп. - Встань и наклонись над столом.

- Что? Почему?

- Потому что ты будешь наказан.

Гарри посмотрел на него с негодованием.

- С какой стати?

- За порчу моих клумб, - зельевар указал на них через окно. - Это второй раз, когда ты испортил их. Наклонись.

- Вы безумный, если думаете, что я позволяю Вам наказывать меня, - огрызнулся Гарри. - Я не буду разговаривать с Вами, и я не позволяю Вам наказывать меня! Мне семнадцать лет – я могу уехать, когда захочу.

- Ты не уедешь, - уверенно сказал Снейп.

- Вы не можете остановить меня, - спорил Гарри. - Я могу открыть дверь и уйти, если пожелаю.

- Если ты откроешь эту дверь, я взорву этот дом, - ответил Снейп. - Будет много грохота.

- Ублюдок! Вы знаете, сколько работы и времени потребовалось на этот дом? Я заставил Вас перестроить его. Если Вы испортите его, это будет последняя вещь, которую Вы сделаете!

- Я сожгу его до основания, - угрожал мужчина.

- Я остановлю Вас.

- Как ты остановишь меня, если уедешь?

- О, я успею приехать обратно и заставлю Вас уехать отсюда.

- Это мой дом, глупый мальчишка.

- Это мы еще посмотрим!” - Гарри вскочил со своего места, планируя схватить метлу и улететь в Министерство Магии, чтобы оспорить законное право собственности на дом.

Тогда сильные руки схватили его за плечи. Гарри ахнул от негодования, но прежде, чем он успел что-либо возразить, Снейп повернул его и наклонил над столом.

Гарри почувствовал себя униженным. Снейп заставил его подчиняться в семнадцать лет так же легко, как это было в одиннадцать. Как же Снейп оставался таким сильным?..

Однако, была еще одна проблема, стол мог не выдержать Гарри с его ростом и весом в семнадцать лет. Он давно просил Снейпа достроить столовую и купить большой обеденный стол, но мужчина отказался, так что они остались со старым кухонным столом.

Стеклянный флакон от зелья скатился со стола и разбился об пол. У зельевара были тяжелые руки, которые прижали его к столу.

- Вы не накажете меня! - заорал Гарри. - Нет! Я не ребенок, и Вы не можете относиться ко мне так.

- Я не позволю своему сыну пить, - зазвучал голос Снейпа над ним.

Гарри чувствовал себя так неловко, что он не смог ничего ответить. Он ударил кулаками по столу.

- Вы не мой отец. Нормальные отцы приходят на дни рождения к сыновьям. А Вы прятались здесь, и я тебя ненавижу.

- Ты всегда ненавидел меня.

- Ну, теперь я на самом деле ненавижу! Я ухожу, навсегда.

- Мы оба знаем, как это будет, - презрительно усмехнулся Снейп. - Ты выйдешь из дома и где-нибудь спрячешься. И когда ты проголодаешься и устанешь, то придешь обратно. Тогда мы с тобой поговорим. Так что давай не будем тратить впустую день и разберёмся сейчас.

- Так не честно, я хочу вам много сказать. Если вы меня выпорете, я не буду говорить с вами.

- Тогда это просто дополнительное преимущество.

Гарри в отчаяние дернулся, чувствуя ненависть, из-за то того, что его глаза уже были налиты слезами. Он еще даже не был наказан, на самом деле он был слишком взрослый для этого. Семнадцат лет! А Снейп по-прежнему хотел применять телесные наказания. Но с тех пор, как Гарри исполнилось четырнадцать, Снейп решил, что он слишком большой и решил использовать кожаный ремень. Это Гарри меньше всего ожидал.

В последние пять лет Снейп был значительно подобрел и часто заботился о том, чтобы Гарри был здоровым и в ничем не нуждался (с тех пор, как Гарри заболел в подвале. Зельевар беспокоился в частности о ношении пальто и запретами прогулки под дождем). Оскорбления зельевара становилось все меньше и меньше с каждым годом, и они на самом деле могли прожить целые дни без единой насмешки со стороны Снейпа.

Но в наказании Гарри Снейп был неумолим. Неважно, что Гарри сделал или сказал, Снейп принадлежал к старой школе, в которой считали, что если пожалеешь розгу, то испортишь ребенка. Гарри никогда не мог почувствовать себя избалованным. В то время, когда Снейп считал, что наказание неизбежно, Гарри пробовал все способы борьбы с дисциплиной: пытаться кричать, убегать от зельевара целый день или же спорить с летучей мышью.

- Прекрати, - приказал Снейп. - Ты знаешь, я всегда позволю высказать то, что ты хочешь, но только после того, как мы закончим. Если я позволю тебе говорить раньше, ты будешь пытаться заставить меня изменить свое мнение вместо того, чтобы сказать, что действительно чувствуешь.”

- Я говорю то, что действительно чувствую, - настаивал Гарри. - Я не хочу быть наказан. И я не сделал ничего плохого.

- Гарри, либо ты изменишь свое поведение, либо окажешься в гораздо худшем положении. Я взрослый, и мне принимать решения.

- Я тоже взрослый, - сказал Гарри, но его тон определенно изменился.

Снейп промолчал.

В комнате воцарилась гнетущая и неуютная тишина.

Гарри расположился на столе так, чтобы его ноги коснулись пола, и попытался захватить противоположный край стола.

- Сколько?

- Две дюжины.

- Двадцать четыре? - Гарри протестовал. - Нет. Десять!

- Я никогда не давал вам меньше, чем двадцать, после того, как вам исполнилось пятнадцать, - возразил Снейп. - И теперь, когда ты уже считаешь себя взрослым, две дюжины как раз достаточно.

- Чертовски счастливый день рождения, - пробормотал Гарри себе под нос.

Он слышал, как Снейп расстегнул и вытащил ремень. Гарри подумал, что мир на самом деле, очень несправедливый. Волан-де-Мортом и его коварные планы был ужасны, но все-таки, наказания Снейпа были самые несправедливыми вещами, которые когда-либо с ним случались. Даже Дурсли никогда не заставили его подчиниться им беспрекословно. Они запирали его в шкафу и забывали о нем, но это было лучше, чем то что Северусу Снейпу было предоставлено право наказывать юношу.