8:07 утра по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Из лаборатории послышался шум. Затем странное попискивание, переросшее в недовольное урчание. Ненадолго все стихло.
Через несколько секунд мирную тишину станции нарушил мощный удар, затем звук бьющегося стекла и металлический звон падающих инструментов.
Что-то глухо ударилось об пол, послышались тяжелые шаги, и в дверь отсека врезалась небольшая туша.
Дверь жалобно запиликала, но не поддалась.
На панели, выходящей в коридор, появилась вмятина, по форме напоминающая морду хомяка. Очень крупного хомяка. И недовольного, судя по отпечатанному выражению и рёву, доносящемуся из-за двери.
Тяжелые шаги стали звучать тише. Затем все опять смолкло. И только пневмодверь продолжала жалобно пиликать и искриться в месте, где от удара разошлись контакты.
8:17 утра по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Перед экранами мониторов слежения сидел Эниас. Над ним горой возвышался Младший сын.
Хейдар с подозрением смотрел на странное животное, вылупившееся из яйца.
Хомяк, размером с кошку, спрыгнул со стола, неосторожно переступая лапами, смахнул инструменты и склянки. Раздался звон бьющегося стекла.
Животное глухо приземлилось на пол. Недовольно оглядевшись, хомяк присел, а затем резко рванул в сторону двери. Влетел в нее мордой. Рыкнул, как следует, и отошёл, оглядываясь по сторонам.
Наверху была вентиляционная шахта. Хомяк прыгнул на стол, затем на высокую тумбу, а с нее в решетку вентиляции. На третьем прыжке хомяк с помятой решеткой на голове влетел в шахту и скрылся из видимости камер.
— Ты уверен, что ЭТО стоит дарить? У меня есть сомнения, знаешь ли, она такая хрупкая…
— Не бойся, — перебил его Эниас, — у неё непробиваемая шкура! А черепная коробка! Какая крепкая кость!
Хейдар, продолжая смотреть на экран, вскинул светлую бровь и уточнил:
— Я имел в виду Иду. Выживаемость животного я под сомнение не ставлю. Это же экспериментальное яйцо Кара-Чура.
8:39 утра по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Экипаж станции в полном составе собрался в просторной библиотеке, и поводом был не очередной просмотр авторского кино или чтение книг под рюмочку чая.
Хейдар, сурово окинув взором команду, провозгласил:
— Друзья, у меня небольшая новость. И большая проблема.
Люди притихли. В наступившей нервозной тишине громко прозвучала чечётка радиста, отбивающего «SOS».
— Панику отставить, — прокомментировал Хейдар и продолжил, — как вы уже знаете, у нас на корабле вылупился птенец. Точнее хомяк. В общем, не важно. Важно, что оно, во-первых, размером со здорового кота, во-вторых, далеко не уйдет (у нас все-таки станция в космосе), а в-третьих, и это самое главное, оно травоядное и уже достигло максимального размера.
Люди разом недовольно заголосили. Гуннар молча достал бластер и выставил режим на усыпляющие дротики. Посмотрел на сурового Хейдара и поменял режим на огневой. Максимальный.
Хейдар в удивлении вскинул светлую бровь и покачал головой:
— Давайте без кровопролитий. Хомяк — это подарок. Хотелось бы до прибытия Иды его найти.
Хейдар пристально посмотрел на Гуннара и закончил фразу:
— Живым.
Гуннар опасно улыбнулся и, демонстративно прижав руку к сердцу, ответил:
— Спасибо за заботу, мы все постараемся выжить. Тем более ты говоришь, что оно травоядное. Да и потом, у нас Мёльн, а не Ностромо.
Хейдар устало потер ладонью лицо и более громко сказал:
— Послушайте. В кои-то веки прошу о чём-то лично. Не трогайте животину. Вид у неё может и безобразный, но о вкусах не спорят. Вы метровую кошку Спинан-Мур вспомните. И ничего, Эниас с ней вообще в одной каюте живёт. И заметьте, не прошло и полгода, как персонал с кухни по утрам уже не кричит. А ведь кошка, как и прежде, алмазным сверлом, встроенным в коготь, продолжает царапать обшивку и холодильники в поисках варенья! Я даже видел, как повар лично подкармливал её в прошлые выходные. А бухгалтерия вообще постоянно приносит игрушки и зовет лапочкой!
11:33 утра по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
— Давай!
Скапти бежал по коридору и стучал по вентиляционной трубе шваброй с привязанным на конце ведром. Сверху грохотало оно. Эрвар с контейнером для радиационных отходов стоял в конце коридора, наблюдая, как его брат ведет загонную охоту. Секция вентиляции над головой Эрвара была предусмотрительно разобрана.
Труба закончилась, и на пол с тяжелым звуком упало оно. Недовольно буркнув, огрызнулось на Скапти и, не снижая темпа, врезалось в ноги Эрвара. Парень упал. Оно еще разок огрызнулось и побежало дальше.
13:28 по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Кристиан, Бирн и Алёша, вооружившись бластерами, сидели за перевернутыми столами в засаде. Бластеры были переведены в режим усыпляющих дротиков. Кухня напоминала рай хомяка — на всех ровных поверхностях были рассыпаны крупы, связки сушек и баранок, как сталактиты, свисали с потолка, разнообразные семечки и орехи лежали кучками на полу.
Бирн тихонько напевал «врагу не сдаётся наш гордый Дракко, пощады не ждите». Алёша странно на него косился, в голове юноши роились образы, навеянные словами песни: рвались снаряды, от которых во все стороны разлетались орехи и крупа, а сам Мёльн был подобен аду в представлении дрыгвичей. Кругом был огонь, свист и грохот, а вместо чертей — хомяки, наступающие плотными рядами. Хейдар, забравшись на баррикаду из мебели, кричал: «Во славу Мёльна! За наш общий дом!»
Сверху раздался скрежет. Из трубы вылетело оно, плюхнулось в кучу крупы и довольно заурчало. Бирн сделал знак, и Кристиан с Алёшей осторожно стали обходить животное с разных сторон, чтобы взять в кольцо. Кристиан, стараясь не привлекать внимания, даже упал и пополз по-пластунски. В дверях показался Карл и, увидев хомяка, открыл беспорядочный огонь усыпляющими дротиками. Хомяк, не переставая поглощать крупу и орехи, подпрыгнул, лапами прямо в полёте отправил в рот новую порцию и спикировал за стол, где прятался Кристиан. Карл, воодушевленный отступлением противника, ринулся за хомяком и, даже не целясь, выстрелил за баррикаду. Раздался приглушенный вздох, короткое чертыханье и глухой удар явно крупного тела.
— А что, оно даже умеет говорить? — удивленно спросил Карл и заглянул за перевернутый стол.
— Не уверен. Но ты точно в кого-то попал. — Алёша подошел и осторожно заглянул сбоку.
На полу мирно посапывал Кристиан. Хомяка нигде не было.
16:01 по корабельному времени. Пятница. Станция Мёльн.
Эниас широко улыбался и глядел вверх. В правом углу медицинского отсека, под самым потолком, затаился хомяк. Еще пару минут назад оно с поражающей воображение легкостью забежало в комнату, спасаясь от преследователей. Преследователи в лице Эниаса и его кошки Спинан-Мур сейчас стояли спиной к пневмодвери, блокируя единственный путь к отступлению. Стандартной вентиляционной шахты в отсеке не было.
Эниас, как обычно, проявил свой фирменный подход и, беззлобно посмеиваясь над товарищами, загнал хомяка в помещение с единственным входом и выходом. После чего стал прикидывать, как изловить злополучное животное, по возможности не причинив никому вреда.
Спинан-Мур хищно оскалилась и выпустила коготь с алмазным сверлом. Затем выгнула спину и собралась уже было к хомяку на шкаф, но Эниас подозвал её жестом.
Кошка фыркнула, но подчинилась. Подошла ближе и легко запрыгнула на руки хозяину. Эниас взялся за задние лапы, и Спинан-Мур, как профессиональный эквилибрист, вытянулась во весь свой метровый рост. Эниас подошёл к шкафу. Балансируя на задних лапах, изящно изогнув спину и царапая воздух передними лапами, Спинан-Мур предстала перед хомяком.
Хомяк истерически взвизгнул и спикировал вниз.
Пневмодверь предательски открылась. Близнецы заглянули в проём и тут же пожалели об этом. Хомяк, увидев путь к спасению, рванул вперёд. Братья, шагнув в помещение, встретились взглядом с раздосадованной кошкой. Спинан-Мур натурально улыбнулась и выпустила когти и даже пару раз крутанула алмазное сверло. Эниас, недобро глядя на братьев, произнес голосом ведущего межгалактической новостной программы:
