— А что мне еще делать? Я обдумал множество вариантов, сотни комбинаций, но нормально выхода из данной ситуации попросту нет. Драко не примет метку. И я сам не хочу, чтобы он становился Пожирателем, когда Темный Лорд сошел с ума. Бежать? Прятаться? Какой смысл мотаться по всему миру, если конец все равно один. Найдут и убьют. Так что позаботься о Драко, убедись, что он нормально закончит Хогвартс, отправь в путешествие после выпуска, пусть соблюдает традицию, и пусть женится…

— Вот тут проблемка, — хмыкнул Сириус. — Но ты уже все подписал, так что придется тебе смириться с тем, что твоя невестка будет не такого уж высокого происхождения. Нужно написать Драко, что его не лишат наследства за то, что он встречается с Гермионой.

— Что? Да ты издеваешься? — вспылил Люциус, у которого не было чувства юмора.

— С чего бы это? К тому же ты уже подписал документы.

Видя на лице Люциуса настоящий ужас, Сириус не выдержал, расхохотался. Что за человек? Он только что подписал бумаги о передаче полного опекунства над единственным сыном, хотя Нарцисса после развода не имела на Драко всех прав. Он добровольно готовится к смерти, потому что не хочет прятаться. Он спокоен при этом, словно обсуждает погоду в прошлом месяце. И тут приходит в настоящий ужас, от новости о пока еще лишь предполагаемой женитьбе сына.

— Может они и не захотят жениться, — пожал плечами Сириус. — Но Нарцисса планировала, как бы незаметнее тебя убить до того, как ты подпишешь какой-нибудь контракт о помолвке, так что не сильно переживай. Когда дело касается Драко, Нарцисса способна на все. Даже на то, чтобы воспитать из маглорожденной девчонки некоторое подобие себя самой…

Люциус прикрыл глаза, тяжело вздохнул, а затем резко поднялся с кресла:

— Пусть будет, как будет. Я принял решение. Только обещай, что сделаешь все возможное, чтобы Драко выжил.

— Обещаю, — кивнул Сириус.

Люциус криво улыбнулся:

— И женись уже. Ты — последний Блэк. Ни Драко, ни Одри, ни Дора, никто из них не похож на вас настолько, чтобы говорить о сохранении рода. Женись. Мне вот умирать не страшно. А тебе?

***

Когда за Люциусом закрылась дверь кабинета, Сириус еще долго сидел в тишине. Малфой его удивил. По-настоящему удивил. Самопожертвование было совсем не в стиле этого павлина, как и вообще весь сегодняшний разговор. Словно на краю гибели мира, Люциус решил защитить самое дорогое, что у него было: сына. И это тоже заставляло задуматься.

После Рождественского бала в Хогвартсе, Андромеда оперативно навела справки о Флер Делакур. И не менее оперативно выдала информацию Сириусу вместе со своим заключением: не идеальна, но сойдет. После непродолжительной, но бурной ссоры, после нескольких дней угрюмого молчания, с Сириусом разговор о женитьбе завел Ремус.

Он был чуть ли не единственным, кто не доставал его подобными разговорами ранее. Даже Фрэнк любил шутить на эту тему, а все остальные просто доставали вопросами. Именно поэтому Ремус так удивил.

— Ты не хочешь жениться? — прямо спросил он.

До полнолуния оставалось всего несколько дней, поэтому он выглядел немного усталым. Ремуса всегда мучила бессонница, а зелье сна без сновидений он старался пить лишь в крайних случаях. Вот и сейчас он сидел в глубоком кресле у камина, смотрел на огонь и пил травяной чай вместо алкоголя.

— А должен хотеть? — попытался отшутиться Сириус.

— Не обязательно, — спокойно продолжил Ремус. — Но помнишь, как мы напились после выпускного? Тогда, в твоей новой квартирке в магическом квартале в Дублине.

Сириус улыбнулся, вспоминая те счастливые месяцы после окончания школы. Они еще не вступили в Орден, еще не устроились в аврорат, они грезили великими делами и старались не замечать войну. Последняя попытка оставаться детьми.

— Помню, — кивнул Сириус. — Было весело. Мы тогда побрили Джеймса наголо.

— Не тот раз, — отмахнулся Ремус. — Я понимаю, что ты считаешь лучшей пьянкой то безумие, когда ты пригласил шесть шлюх, бармена и шарманщика, танцевал на столе в одних носках и подарил Питеру запонки с бриллиантами. Это было весело, но отвратительно. Раньше. Когда мы вчетвером сидели на твоем огромном балконе.

Сириус снова улыбнулся. Он тогда только купил ту квартиру. Магический квартал в Дублине был не таким большим, как в Лондоне, зато здесь было спокойнее. И достаточно далеко от Блэков – на другом острове. Первый день в той квартире они провели вместе, праздновали и свой выпускной, и покупку квартиры, и помолвку Джеймса с Лили. Особенно последнее. Только об этом они тогда и говорили. О том, что через год Джеймс женится.

— Помнишь, ты обещал тогда Джеймсу, что тоже женишься? — чуть улыбнувшись, спросил Ремус.

Сириус тихо чертыхнулся. Глупо спорить. В тот момент они еще не успели хорошенько напиться, так что он помнил все прекрасно. Они тогда шутили, что жена Ремуса наверняка силком потащит его под венец, что почти сбылось. Рассуждали, что жена Питера будет хорошо готовить, потому что он очень любит вкусно поесть. И тогда же Сириус сказал, что никогда не влюблялся и вряд ли когда-нибудь сможет полюбить. И Джеймс вытребовал с него обещание.

— Он сказал, что хочет быть крестным моего сына, — вспомнил Сириус. — Говорил, что в мире обязательно должен появиться второй такой Блэк, как я.

Ремус тоже улыбался. Те воспоминания: давние, почти забытые, они и ранили, и исцеляли. Время, когда взбалмошный Поттер заботился обо всех в меру своих сил. Он всегда был таким: он не мог пройти мимо. Не в том смысле, что он всегда поможет нуждающемуся. Он просто был из тех, кто не будет делать вид, будто не заметил.

— Джеймса нет, — продолжил Ремус, — но из Гарри тоже получится хороший крестный.

— Я могу сделать это и потом, — качнул головой Сириус.

— А если нет? Что, если ты погибнешь? Ты и сам знаешь: едва Волдеморт начнет набирать силу, ты будешь в первой тройке людей, которых он попытается убить. Ты, Гарри и Дамблдор.

Сириус тяжело вздохнул. Глупо спорить с очевидным.

— Знаешь, у Доры едва виднеется животик, срок еще совсем маленький, но я уже люблю нашего ребенка. Еще не знаю — будет мальчик, или девочка, но уже люблю. А ты всегда ладил с детьми. Просто представь, как тебя будет обожать твой сын.

Сириус молчал. Ребенок. Блэк не мог сказать, что любит детей, но однозначно умеет с ними ладить. Когда Гарри только родился, он выматывал Джеймса и Лили до полуобморочного состояния. И иногда Сириус приходил спасать их. Играл с непоседливым ребенком, давая Поттерам поспать. Иногда Лили находила Сириуса на диване, где он спал с Гарри. Секрет был прост: играть до тех пор, пока ребенок не начнет клевать носом. Покормить молоком из бутылочки, спеть колыбельную и пристроить Гарри у себя на груди. Сириус дышал глубоко, и эта слабое укачивание обеспечивало Гарри несколько часов сна даже в самое неспокойное время. У Джеймса почему-то этот трюк не срабатывал, что того очень огорчало. Лили склонялась к мнению, что Гарри просто знает, кем в доме можно манипулировать, а кто устойчив к капризам.

— Будешь поражать всех своим умением ладить даже с грудничками, — с теплотой в голосе продолжал Ремус, — покупать своему сыну игрушки, выучишь с десяток колыбельных, будешь играть с ним. Даже если тебе особо не нужна жена — неужели тебе до сих пор не хочется детей? Я не настаиваю, что ты должен жениться непременно на этой… Флер. Но ты ведь ее совсем не знаешь. Быть может, она сможет стать тебе другом?

— Тебя Андромеда просила поговорить? — горько усмехнулся Сириус.

— Да. Но я бы не стал говорить тебе всего этого, если бы не был с ней согласен. А еще я знаю, что дело не в девушках: ты просто не хочешь жениться. Но ничего не изменится ни через год, ни через три. Так почему бы не сейчас? И почему бы не она? По словам Нарциссы, эта тебе как минимум понравилась.

Сириус недовольно признался:

— Ну да. Она интересна. Не врет, не пытается мне понравится, и список ее интересов шире, чем список тем в дамском журнале. Но ей всего семнадцать, она безрассудно влюблена, а я — нет. И никогда не смогу полюбить ее так, как она меня.