— Не похоже на того Де Санта, которого я знаю. Ты уверен, что помогаешь ей только потому, что «в долгу перед ней»? — переспросил Кингсли.

— А с чего бы еще мне это делать?

— Для меня совершенно очевидно, что эта девушка тебе нравится.

— Мне очень нравится эта девушка, в особенности, когда она голая.

— Не думаю, что дело в этом.

— Просвети меня.

— Слушай, зачем вы вообще это делаете? Почему бы вам просто не продать алмазы и не сбежать? — спросил Кингсли.

— Я попробовал зайти с этой стороны. Сказал ей, что мы можем их поделить, можем их продать. У нее есть свой план, который она не может выбросить из головы, ей нужно попасть в Москву, — ответил Марк.

— А что в Москве?

— Большой босс Станковский. У нее идея фикс — пустить ему пулю между глаз.

— О, Боже. Она — дикая кошка.

— Это слабо сказано.

— Так почему ты не поедешь с ней?

— Какого чёрта я должен с ней ехать?!

— Станковский её убьет. Она, конечно, молодец, но, Марк, она же совсем зеленая. Ее несдержанность её погубит. Ей необходима твоя помощь, — подчеркнул Кингсли.

Марк бросил на него убийственный взгляд.

— Она чертовски хорошо справлялась со всем самостоятельно. Она добралась до Африки, разве нет?

— Это не одно и то же.

— Никто не водил нас за руку, когда каждый из нас делал себе имя.

— Это не одно и то же. Она не пытается сделать себе имя. Она пытается обрести душевный покой и думает, что ей удастся это сделать с помощью пистолета, — подчеркнул Кингсли.

— Я все это ей уже говорил. Она абсолютно тупоголовая, и это уже не моя проблема. Я отвезу ее в Танжер, посажу на паром. Таков был уговор. Никакие другие планы ей не интересны, и, честно говоря, мне тоже, — заявил Марк.

— Это самая отъявленная ложь, какую я когда-либо слышал, — скривился Кингсли.

Марк нахмурился.

— И что ты предлагаешь, Лоу? Мистер Дамский угодник? Перекинуть ее через плечо и уйти в закат? — съязвил он.

— Да. Она тебе нравится. Ты определённо ей нравишься, хотя я в упор не понимаю почему, ну хоть убей. Особенно сейчас, когда она встретила меня, — улыбнулся Марку его друг.

— Замолкни.

— Между вами такая мощная химия, что я удивляюсь, как это стол не загорелся. Неужели так уж плохо повесить оружие на гвоздь и отойти от дел? Из того, что я слышал, эти алмазы стоят целое состояние, — заметил Кингсли.

— Бросить работу, которую я люблю, жизнь, которую я люблю, ради женщины, которую я только что встретил, которую я едва выношу, которая несколько раз пыталась меня прикончить, и все только потому, что мне нравится, как она трахается? — переспросил Марк, удивляясь глупости утверждения Кингсли.

— Если так тебе легче спится по ночам, тогда продолжай себя во всем этом убеждать. Посмотрим, как ты запоёшь, когда помашешь рукой парому и увидишь, как рыжие локоны отдаляются от тебя все дальше и дальше, — вздохнул Кингсли.

— С каких это пор ты выскакиваешь из ниоткуда и начинаешь давать советы, как мне вести себя с женщинами? Как ты вообще нас нашел? — спросил Марк.

— Ты, видимо, забыл, что я тебя знаю. Вычислил тебя по почерку, — поддразнил Кингсли.

— Ответь на вопрос.

— Поступили кое-какие сведения из Нуакшота. Кто-то угнал машину, принадлежащую двоюродному брату атташе французского посольства. Захватывающий инцидент. Предположительно грабителем была проститутка, действующая заодно со своим подельником, угрюмым сутенером, и заманившая мужчину подальше от отеля. Последовали автомобильные гонки с преследованием, и, как утверждается, были прострелены шины, что повлекло за собой ужасную аварию. Множество повреждений. Как только я услышал слово «угрюмый», то понял, что источником всех этих проблем мог быть только один человек, — рассмеялся он.

— Иди на хер. Откуда ты узнал, что мы будем в Дахле?

— Я следил за тобой с Гергерата, приятель. Прямо с самой границы. Вообще-то, я направлялся в сторону Нуакшота, и тут вдруг вы проехали мимо меня. Можешь в это поверить? За рулём была Лили. Я развернулся, и, когда вы остановились, чтобы украсть бензин, установил на ваш бампер следящее устройство, — объяснил он.

— Черт. С годами я становлюсь небрежным, — усмехнулся Марк, хотя ему было совсем не смешно.

— Я бы скорее сказал, что ты отвлекся, — предположил Кингсли.

— Заткнись.

— Неудивительно.

— И это еще одна причина, почему в Танжере нам необходимо попрощаться.

— Или ты мог бы просто повнимательней относится к своей работе.

— Я прекрасно справляюсь со своей работой, поэтому-то я и должен с ней расстаться.

— Мы ходим по кругу, — вздохнул Кингсли. — Прекрасно. Расставайся. Но мне кажется, ты упускаешь отличную возможность обучить кого-то, кто мог бы стать чем-то вроде твоей правой руки. И если ты не хочешь воспользоваться таким шансом, это сделаю я.

— Нет, не сделаешь, — отрезал Марк.

— Нет?

— Если ты когда-нибудь, сейчас или в будущем, хотя бы шелохнёшься в ее сторону, я так глубоко засуну твою голову тебе в задницу, что ты вылижешь свой собственный желудок, — пригрозил Марк.

— О, я так и думал — сам ее не берёшь и другим не даёшь. Ты эгоист, Де Сант, — пожурил его Кингсли.

— Я это переживу.

— Ты невозможен.

Англичанин резко встал.

— Ты куда? — слегка опешив, спросил Марк.

— Я питаю стойкую неприязнь к общению с глупыми людьми, а ты ведешь себя очень глупо. Спокойной ночи, увидимся утром. Может, к тому времени ты опомнишься, — сказал он, погасив сигарету.

— Иди на х*й.

Кингсли уже уходил, не глядя, помахав ему рукой на прощанье.

Марк оплатил их счет и, наконец, вернулся к себе в номер. Лили разминулась с ним всего минут на тридцать, но когда он добрался до номера, она была уже в отключке. Обычно она растягивалась на животе и, как он теперь уже знал, раскинув руки в стороны. Чуть раньше он проснулся с ее ладонью у себя на лице.

Пока она спала, Марк сел в кресло и, придвинув к себе ночной столик, принялся методично осматривать их оружие. Он отбросил в сторону пистолеты, в которых больше не было патронов. Затем начал разбирать и чистить оставшиеся.

В этом не было никакой необходимости; они не пользовались оружием с Мавритании с тех пор, как Лили выстрелила в шины преследующего их автомобиля. Если так пойдёт и дальше, оно им больше не понадобится. Только ее драгоценный «Глок». Но чистка оружия помогала ему очистить разум. Помогала ему сосредоточиться. Помогала ему сделать вид, что он не думает о ней.

Между делом он бросил на нее быстрый взгляд. Она лежала, повернувшись к нему, ей на лицо упали несколько рыжих прядей. Во сне она надула губы, так, словно собиралась его поцеловать. Он ухмыльнулся про себя.

«И во что я ввязался?»

Кингсли был совершенно прав. Марку нравилась Лили. Очень. Он считал, что они отличная команда, но еще больше ему нравилось, как она выглядела, нравилось, как она говорила. Ему нравилось в ней всё.

Но что он мог ей предложить? Жизнь, очень напоминающую последние пять дней. Редкие моменты спокойствия, перемежающиеся беспорядочными вспышками насилия. Она уже несколько раз упоминала о том, что ей не терпится выбраться из Африки, не терпится покончить с той жизнью, которую она вела последние пять лет. Как он мог просить ее принять такую судьбу?

И, какой бы она ни была крутой, под всем этим жестким фасадом скрывалась хрупкая девушка. Миллионы занятий по самообороне не могли скрыть от него этот факт. Она могла угрожать, пинаться и драться, но когда ей пришлось реально нажать на курок, на самом деле убить человека, это ее сломало. Вызвало в ней отвращение.

У Марка не было проблем с тем, чтобы нажать на курок. Как она сможет быть с таким как он? И если она с ним останется, пройдёт совсем немного времени, и он изменит в ней это. Сделает ее такой же холодной и циничной, как и он сам. Полностью лишит ее этого.

Он сел на кровать рядом с ней. Одеяло сползло ей до талии, обнажив голую спину. Кончиками пальцев Марк слегка коснулся ее кожи и пробежал ими до края одеяла, затем скользнул обратно к ее плечам и повторил движение. Он обожал ее кожу, она была похожа на самый нежный атлас, к которому ему когда-либо доводилось прикасаться. Тончайший шелк.