Какие ассоциации вызывает у вас слово «пихта»? Попробую угадать: хвойный лес, тайга, свежий терпкий запах… А у меня пихта напрямую связана с детством. Дело в том, что дедушка мой (царство ему небесное!) жил на Алтае, и я к нему, будучи мальчишкой, почти каждое лето ездил. А таких пихтовых лесов, как на Алтае, вы нигде больше не найдете! Один только вид их меня буквально завораживал: я не мог оторвать глаз от могущественных крон, густой и бескрайней стеной встававших… из-за окна поезда, мчащего меня к деду. В это восторженное состояние я с головой погружался, как только мы въезжали на территорию Алтая, и оно уже не отпускало меня до конца каникул.

Дед жил в небольшой деревеньке. Как только я переступал порог его небольшого домика, я словно оказывался в сказке: деревянные стол, скамья, большая печка, нехитрая, но добротная утварь. Большая мохнатая собака во дворе, не привычные мне, городскому мальчишке, запахи в сенях и погребе. Впрочем, мне тогда было не до погреба: дни напролет я наслаждался деревенской жизнью, общением с местной ребятней и, конечно, лесными походами, в которые меня регулярно брал с собой дед.

Тайга плотным кольцом окружала деревню… Это вообще, кстати, характерная черта Урала, Алтая и дальше – Сибири, Забайкалья: леса занимают такие огромные территории, что присутствие людей здесь кажется случайным и даже совершенно лишним. Если вам приходилось ехать на поезде, скажем, из Москвы в Новосибирск или во Владивосток (целый кусок жизни – под стук колес!), вы наверняка, замечали: едешь день, два, три… И никаких знаков человеческого присутствия. Казалось бы, сколько лесов наших российских «съела» промышленность, на протяжении скольких веков осваивали люди Сибирь. А этим могучим лесам все нипочем! Как были непроходимыми и дремучими, так такими и остались. Маленькими, незначительными островками по сравнению с ними кажутся такие города, как Екатеринбург, Томск, Новосибирск, Красноярск, Чита… Но я отвлекся.

Впечатлений от каникул с дедом мне хватало на весь год. Я до сих пор помню ни с чем не сравнимые ощущения: чуть сырая земля под босыми пятками, холодная вода из умывальника, обжигающая лицо ранним утром, хвойный запах. Да! Этот проникающий до самых глубинных клеточек аромат – им было пропитано все в этой деревне: дома, вещи, густая борода деда. А наши с ним походы в «невую» тайгу (как местные называли непроходимые пихтовые леса) – там на каждом шагу подстерегали нас то опасности, то чудеса!

Волшебный запах пихты… Я прекрасно осознаю, что присутствие романтического ореола вокруг этого далеко не редкого дерева – во многом результат моих детских впечатлений. Но знаете, дело не только в этом. Я снова позволю себе небольшое отступление (да простит меня читатель!)

В прошлом году мне довелось быть в Крыму, в одном из курортных городков (не буду уточнять место, но уверяю: там были все или почти все). В один прекрасный день (а дни в Крыму прекрасны всегда, это не наши с вами северные строгие края) я пошел прогуляться по большому красивейшему парку. Завернул на какую-то из тропинок, углубился в чащу и вдруг – знакомый до боли аромат: пихта! Да, это была она, моя старая знакомая. Помню, я несказанно обрадовался. Конечно, это были не те могучие леса, в которых довелось мне побывать в детстве, но насыщенная зелень, крепкий, надежный ствол и, главное, ни с чем не сравнимый хвойный аромат – все это живо напомнило мне деда, его «пихтовую» бороду, домик, неторопливые речи…

В парке я бродил ежедневно, жертвуя порой даже ласковой морской водой. Чувствовал, как насыщаюсь этим живительным воздухом, насквозь пронизанным запахом пихты. Благодарные легкие раскрывались, освежались, очищались от городского смога, который, как мне кажется, «культурными слоями» покрывает стенки внутренних органов всех жителей мегаполисов. Однажды я встретил служителя парка, который согласился на время стать моим проводником по этому растительному заповеднику. Конечно же, я не мог не расспросить его поподробнее о своей любимице – пихте. И он много поведал мне об этом удивительном дереве.

Когда я уезжал (все хорошее когда-нибудь кончается), он подарил мне небольшой пузырек с эфирным маслом – концентратом запаха пихты и ароматическую лампу. Знаете, наверное, такое устройство: керамическая чашка, свеча на дне, сверху – вода с несколькими каплями масла. И я теперь частенько, придя домой (уставший, с тяжелой головой и целым роем напряженных мыслей), пользуюсь своим крымским подарком, и аромат пихты тотчас же распространяется по всей квартире, прочищая тело. И душу, конечно же, тоже…

Эта книга – о пихте. О том самом дереве, с которым у меня связано столько хороших воспоминаний. Вообще написать об этой хвойной красавице я решил еще в Крыму и внимательно ловил каждое слово служителя парка во время наших с ним прогулок. Кое-что я даже записывал в свою книжечку. Его рассказы, информация из книг, подаренных им мне, а также материал, который я собрал самостоятельно, – все это вошло в настоящее издание. Основной акцент я, конечно же, сделал на целебных свойствах пихты. Почему это дерево считается целебным, какие болезни оно лечит, в виде каких лекарственных препаратов используется, насколько эффективна «пихтовая» терапия, – обо всем об этом читайте в данной книге.

Когда, прогремев грозами и обдав медовым духом, уходит лето, зелень меркнет. И смешанные леса, до того ровно зеленые, вдруг открывают темную зелень хвойных деревьев. Летом их просто не замечали: все ведь было зеленым! Осенью рядом с ними еще ярче горят клены, и береза сорит им под ноги мелким желтым листом. Зимой же хвойные породы властвуют безраздельно.

Зайдите в любой парк где-нибудь за чертой города: среди одинаково обнаженных деревьев, присыпанных снежной порошей, прозрачных и одноцветных, глаз невольно отыскивает зелень игольчатых лап. Зимой эти цветные пятна и уходящие вверх узкие, точно мачты, кроны елей и пихт организуют пространство парка – на них практически держится рисунок парка, его планировка, структура.

Самая богатая, можно сказать, царская шуба – у пихты, а «фигура» ее отличается особой грациозностью и стройностью даже среди хвойных. Недаром это дерево культивировали в парках с незапамятных времен. Сажают чаще сибирскую пихту, предпочитая ее другим видам за выносливость.

Сибирскую пихту можно найти на территории, занимаемой сибирскими лесами, чаще вместе с елкой, сосной или лиственницей, но есть также и самостоятельные насаждения. Горные склоны и берега рек в Кузнецком Алатау, Салаирском кряже, на северных отрогах Алтая одеты густыми, местами непроходимыми пихтовыми лесами – это так называемая «невая» тайга.

Прежде такие леса занимали большие площади, но после того как по ним прошелся топор и полыхнули пожары, их стало меньше: появились плешины, заросшие березой или осиной. Лесные поляны (тоже след человека), березняки и осинники в черненой тайге поражают пышностью трав: дельфиниумы и акониты с султанами синих цветов, борщевики и дягили с зонтами (чуть не с колесо размером) белых, пахнущих медом цветов, молочаи, малиновые вечерницы поднимаются выше двух метров. Своей мощью они превосходят даже урманы в поймах сибирских рек. Урманы тоже поражают своей мощью и диким величием. Именно они создали славу темным и дремучим сибирским лесам, где «человеку не проехать, зверю не пробраться, птице не пролететь». Вековые деревья в урмане растут хаотически, на земле всюду повалившиеся стволы, гниющие сучья и валежник, среди которых робко поднимаются хилые молодые деревца, а где светлее – кустарники и гигантские травы.

Такой буйный рост возможен только на богатых почвах, с обильным перегноем и хорошо увлажненных. Именно такую землю любит пихта. Ее исключительная теневыносливость позволяет ей густо расти, образуя плотно сомкнутые насаждения. Под пологом пихты располагаются только мхи, иной раз папоротники. Буйное высокотравье на случайных полянах показывает, насколько сильным сдерживающим фактором в черневой тайге служит пихта: в ее тени чахнет даже собственное потомство, а без нее травы стоят стеной.