После рождения Селима были приняты меры предосторожности, чтобы принц мог благополучно достичь зрелости. Да и Кесем под предлогом того, что рождение Селима якобы несколько сказалось на ее рассудке, удалилась подальше от треволнений султанского двора. Она вела простую жизнь и одевалась очень скромно, к чему приучила и Селима. Перед всеми – за исключением нескольких особо доверенных друзей – она играла роль… немного сумасшедшей, вследствие чего Баязет предоставил ей большую свободу.

Должен вам сообщить, что в моей стране все мальчики, наследники султана, в возрасте шести лет отнимаются у матерей, после чего им полагается иметь собственный двор. В таких условиях Кесем не могла обеспечить сыну безопасность, но под предлогом болезни ей удалось удерживать при себе Селима до тех пор, пока ему не исполнилось четырнадцать. В это время мой хозяин наконец-то сделался султаном, и Селима отправили в Магнесию, где ему предстояло учиться искусству управления страной. Но перед этим он прошел курс обучения у мудрейших ученых, которых собрали со всей империи.

В прошлом году моя госпожа занемогла, и лекари вынуждены были объявить султану, что она не выздоровеет. Перед смертью Кесем заставила Баязета пообещать, что он вернет Селима из Магнесии и отдаст ему в управление провинцию неподалеку от Константинополя. Она просила поселить его во Дворце Лунного Света – его некогда подарил ей султан. И султан, дабы показать, как он любит Селима, должен объявить об этом на двадцать пятый день рождения принца, что случится через четыре месяца.

Султан намерен отметить день рождения сына с большой пышностью. Согласно последней воле умирающей Кесем, принц Селим сможет выбрать себе в подарок шесть девушек из гарема отца. Перед смертью госпожа приказала мне отыскать трех особенных девушек – наделенных и красотой, и умом, – которые помогут ему, оттеснив принца Ахмета, стать наследником султана.

На эту роль я и выбрал вас. Принц Селим – очень любезный и красивый молодой человек, отличающийся и обаянием, и большой ученостью. С ним вы могли бы жить счастливо. Когда-нибудь он станет султаном, и женщинам, его кадин, то есть матерям его сыновей, достанется и огромное богатство, и значительное влияние.

– А ведь вы рискуете жизнью, не так ли, Хаджи-бей? Что, если мы не согласимся на ваш план? Что, если предадим вас ради того, чтобы получить свободу? – спросила Сира.

– Я надеюсь на ваш ум, дорогие мои. Не думаю, что вы предпочтете смерть, а не власть и богатство. Если же вы решитесь меня выдать, вашей свободой станет смерть! Вас манит такая свобода? Тогда можете броситься в море с борта корабля – и дело будет сделано. Но умоляю, не мешайте моим планам! Сама судьба – или кисмет, как мы говорим, – послала мне вас. И сами решайте, как распорядиться выпавшей вам удачей. Мне кажется, вам достанет мудрости – и в таком случае я заранее знаю ваш ответ.

Но Сира продолжала расспрашивать:

– А как вы спрячете нас от султана? Ведь если он увидит нас и приблизит к себе, – принцу мы уже не пригодимся!

Евнух улыбнулся.

– Сераль – это отнюдь не царство порока и разнузданных утех, как думают многие. Жизнь в серале подчиняется строгим правилам, предписаниям и множеству обычаев. Там всему свое место! И у каждой женщины в доме султана своя роль. Есть просто служанки. Другие прислуживают или самому султану, или его женщинам, или в банях. Девушки, попадающие в гарем, также имеют разный статус. Большинство находятся на положении так называемых гедикли – и это весьма завидное положение. Далее следуют гёзде, то есть девушки, которым посчастливилось привлечь к себе внимание Баязета, но побывать в его постели еще не довелось. Есть икбал, то есть избранницы – они побывали в постели султана и сумели завоевать его любовь. И, наконец, кадин, подарившие султану сына или сыновей. У султана может быть только четыре кадин, причем самое высокое положение занимает мать наследника – баш-кадин. Султан всегда считал своей баш-кадин госпожу Кесем, хотя в данный момент наследником является сын Бесмы.

Главными же в гареме являются дочери султана и его мать, которая зовется валиде-султан. Мать нашего султана уже умерла, так что в данное время у нас нет валиде. Это самое высокое положение, которого может добиться османская женщина. Ее слово – закон во дворце и для всех женщин нашей огромной империи. Ее приказ может отменить только сам султан, да и то не всегда осмеливается.

У гёзде, икбал и кадин имеются собственные покои и многочисленные слуги, но гедикли живут в ода – это что-то вроде общей спальни, где распоряжается женщина почтенного возраста. Она обязана научить девушек нашим обычаям и раскрыть их личные таланты. Вас я поселю в скромной ода, находящейся под началом госпожи Рефет.

– Фаворитки султана?

– Нет, Фирузи, она больше не фаворитка. Она никогда не была кадин, поскольку имела несчастье подарить Баязету всего лишь дочек-близнецов. Они уже взрослые и вышли замуж за государственных сановников. Не пожелав удалиться во Дворец Бывших Жен, Рефет сделалась хозяйкой ода. Не очень завидная должность, поскольку после смерти Кесем Бесма сумела отчасти вернуть себе расположение султана. Однако там вы окажетесь в безопасности и сумеете избежать внимания султана, если будете слушаться меня и госпожу Рефет. Она добрая женщина и с самого начала знала о моем плане.

– Следующие четыре месяца вы посвятите учебе. За это время вам необходимо не только овладеть нашим языком, но и познакомиться с нашими обычаями. Вас обучат нашей музыке, танцам и, самое главное, тому, как доставить физическое наслаждение вашему господину. Будет нелегко, однако я считаю каждую из вас исключительно одаренной. Вы справитесь, я знаю. Итак… Ты поможешь мне, Сира?

Девушка утвердительно кивнула.

– А ты, Фирузи?

– Да, Хаджи-бей.

– Зулейка?…

– Да.

– Прекрасно! Однако я поставил перед вами весьма опасную задачу, и ключ к успеху – ваше молчание. Никаких разговоров ни с кем, даже между собою. На этом я настаиваю. В серале полно рабов, чья единственная обязанность – подслушивать и доносить обо всем, что происходит между женщинами. Полсловечка о моем плане – и вас сунут в мешок с камнями и бросят в море. А теперь идите к себе в каюту и отдыхайте, потому что завтра к вечеру мы достигнем Константинополя. И помните: как только мы там окажемся, я для вас – кызлар-ага, а вовсе не доверенный друг. Но бояться нечего, дорогие мои дочери. Я не спущу с вас глаз и буду охранять.

Девушки вышли, а Хаджи-бей на несколько минут погрузился в задумчивость. Затем, подойдя к стоявшему в изголовье его постели сундуку, поднял крышку и вынул мешочек из черного бархата. В мешочке обнаружилась неглубокая чаша из цельного кристалла. Поставив чашу на стол, Хаджи-бей плеснул в нее чистой воды. Затем сел и начал всматриваться в неподвижную водную гладь. Несколько минут он рассматривал видения, одно за другим всплывавшие перед ним из воды, и на губах его блуждала улыбка.

– Все получится, – прошептал он. – Хвала Аллаху! Все будет именно так, как нужно.

В те минуты, когда Хаджи-бей созерцал воду в хрустальной чаше, корабль Пьетро ди Сан-Лоренцо наконец-то бросил якорь в Аркобалено (захваченные яростным штормом, они уже не надеялись увидеть землю).

Пьетро сразу же направился на розовую виллу, где дожидался новостей граф Гленкирк… И новость повергла графа в жестокое отчаяние.

– Неужели ничего нельзя было сделать? – спросил он.

– Милорд, я был уверен, что она уже в моих руках. Япобил ставку самого багдадского калифа, предложив больше на пять тысяч золотых. Абдула бен Абдула уже поднял свой молоточек, чтобы закрыть торги, но тут проклятый Хаджи-бей предложил тридцать тысяч. Я пытался опротестовать сделку. Даже стал упрашивать остальных покупателей одолжить мне денег. Но кто осмелился бы бросить вызов султану Османской империи? А наличные требовалось выложить тут же, на месте.

– Возможно, султан мог бы назначить за нее выкуп, – не сдавался граф.