Я подошёл к всадникам и увидел, что это сержант Матвеевич и Алёша. Алёша украдкой подмигнул. А Матвеевич сердито сказал:
- Что топчешься? Не тряси штанами. Полезай в седло к Алёшке, поедем дальше службу исполнять.
- Далеко поедем? - спросил я.
- Петру Третьему служить, - шепнул мне Алёша.
Глава тридцать четвёртая
Служба Государева. Пётр Третий.
Ехали мы не долго. С расстояниями на острове происходили чудеса. Можно было перемещаться за день, а то и за несколько часов, на расстояния, которые по карте измерялись в сотни и тысячи километров.
- Страшно было? - шёпотом спросил меня Алёша.
- Страшно, - честно признался я.
- Я знаю, - согласился Алёша.
- Я где-то читал, что царевича Димитрия убили, а оказывается, всё совсем не так было, - поспешил я поделиться увиденным.
- Кто знает, как оно всё на самом деле было, - вздохнул Алёша. История - дело тёмное.
- Но я же сам видел!
- Мало ли что ты видел. Это, брат, как кино. Сегодня одну версию покажут, завтра - другую.
- А где же правда?
- Вернёшься домой, садись и читай. Просеивай прочитанное по крупицам, сверяй. Ищи правду.
В маленьком городке на каждом шагу, на каждой улочке, стояли патрули, проверяли, кто едет. Приехали мы в небольшой каменный дом затемно. В крайних окнах горел свет. На крыльцо вышел гигант в белой рубахе.
- Алексей Григорьевич Орлов, - успел шепнуть Алёша. - Его Императрица недавно графом пожаловала, за то, что помог ей корону получить.
Орлов выслушал сержанта, небрежно взял у него из рук бумагу, и свистнул. На крыльцо выбежал Иван - Болотный Царевич.
Я его не сразу даже узнал. Он был в военном мундире, с ружьём.
- Забери вот этого паренька, - приказал ему Орлов. - Пускай с тобой ночует. Будет бывшему величеству прислуживать, его для этого сюда прислали.
Орлов пошёл в дом, а я замешкался, прощаясь с Алёшей. Иван заторопил, потянул меня за руку, и я оказался в длинном полутёмном коридоре. Иван подвёл меня к крайней двери, а Орлов шёл по коридору дальше, едва не задевая головой низкие потолки. Он был сильно пьян, хотя и старательно не показывал этого. Но в коридоре было видно, что его покачивает. В конце коридора открылась дверь, из неё показался свет, и раздались шумные голоса пьяных людей.
Из двери выскользнула фигура невысокого роста, худая и кривоногая. Человек, пошатываясь, пошёл вдоль стены по коридору и собрался зайти в одну из комнат, но его перехватил огромный Орлов.
- Куда это ты, милостивый государь, Ульрих, направился?
- Я хочу спать, - плаксивым голосом ответил человек, выговаривая слова с сильным иностранным акцентом, безуспешно пытаясь вырваться из могучих лап великана.
- Спааать? - пробасил Орлов. - Это, разлюбезный брат мой Петруша, дудки. Господа офицеры желают вино пить и в карты играть. Изволь быть рядом. Или ты нами брезгуешь?
Тщедушный человек совершил ещё одну слабую попытку ускользнуть за дверь, но Алексей Орлов обнял его могучей рукой за плечи и утащил за собой.
Они скрылись в комнате в конце коридора, куда Орлов буквально запихнул встреченного им в коридоре человека. Их приход встретили в комнате дружным весёлым гоготом, и дверь захлопнулась.
- Что это за иностранец? - поинтересовался я у Ивана.
- Это вот и есть сам царь Петр Третий, - ответил он. - Он сын дочери Петра Великого Анны Петровны Его свергла с престола жена, Екатерина Вторая. Ей помог в этом Алексей Орлов, брат её любовника, Григория Орлова.
- Куда Алексей Орлов царя повёл?
- Они его заставляют день и ночь в карты играть и пьянствовать. Насмотришься ещё, да так, что и смотреть не захочется. Пойдём спать пока.
Ночью я проснулся от невообразимо диких звуков и тоскливого собачьего воя.
- Что вскочил? -высунулся из-под шинели Иван. - Это Пётр Третий напился, теперь плачет, ругается матерно и на скрипке играет, а его мопсик воет. Спи, завтра некогда будет.
Я уснул, но вскоре опять был разбужен страшным шумом. В коридоре непрерывно хлопали двери, топали сапоги. Иван поспешно одевался.
- Что случилось? - вскочил и я.
- Царя убили, - шёпотом ответил Иван. - Как чувствовал он, вчера мне жаловался, что не любит Россию, знает, что она погубит его.
- Как же его убили? - вскрикнул я.
- Ты помалкивай, с расспросами ни к кому не лезь. Алексей Орлов заявил, что произошла пьяная ссора, царь на кого-то из офицеров полез с кулаками. Тот его и ударил. Ты же видел Орлова? Остальные офицеры ему под стать. Так что...
- Неужели вот так, в пьяной драке царя убили? Как не побоялись? Царь всё же, хотя и свергнутый, - никак не мог понять происшедшего я.
- Скорее всего, всё сделали по желанию Екатерины. Алексей Орлов не такой дурень, чтобы так вот запросто, как муху, царя прихлопнуть, вздохнул Иван. - Ты помалкивай, говори, что спал, ничего не слышал, ничего не видел.
Утром Алексей Орлов отправился в Петербург, забрав с собой и нас с Иваном.
Там наши с Иваном Болотным Царевичем пути опять разошлись. Меня отправили к Иоанну Шестому. Или как его называли чаще, к Иоанну Антоновичу.
Хотя и это тоже неверно.
Чаще всего его никак не называли.
Глава тридцать пятая
Царь Иоанн Антонович
Содержали царя без имени в Шлиссельбургской крепости. Недаром в мировой истории он позже был известен под именем русской Железной Маски. Даже комендант крепости не знал, кто сидит у него под арестом в отдельной башне. Доступ к бывшему царю имели всего два пристава, которые так и жили при крепости.
Там я встретил Медведя. Он служил во внешнем карауле. Мы с ним даже поговорить толком времени не имели. Нас развели по разным службам. Только и смог он мне рассказать про то, что успел послужить у Петра Первого.
- Я даже в потешном войске у царя Петра был, сначала нахалом, потом налётчиком.
- Кем ты был?! - вылупился я на него.
- Сначала нахалом, а потом налётчиком, - твёрдо ответил Медведь. Нахалами называли пеший авангард в потешном войске Петра. В нахалы брали самых крепких, самых отчаянных бойцов. Они бросались в бой первыми, пробивая бреши в рядах противника. За ними устремлялось остальное воинство. Между прочим, нахалы участвовали в в знаменитых Котуховских манёврах, в составе потешных войск Петра Великого. Позже из войска этого потешного был сформирован самый лучший гвардейский полк царя Петра - Преображенский.
Много позже нахалами стали называть грубых людей, которые ломятся напролом, как те самые нахалы в потешном войске. А налётчиками, вернее, налётами, называли конницу. За то, что стремительно налетала. Позже стали так называть налётчиков, бандитов, воров, которые так же стремительно наскакивают, и так же стремительно убегают.
Видишь теперь, как слова часто смысл начальный меняют?
Больше нам поговорить не дали. Медведя отправили в караульную команду, которая охраняла внутренний двор и крепостные ворота. Меня приставили носить еду секретному узнику и его стражникам.
Пройти в угловую башню, где сидел арестант, можно было только пропутешествовав по длинной крепостной стене. Что я и проделывал трижды в день. Я подходил по стене, преграждавшей путь к башенке, стучал в воротца, мне открывали караульные солдаты, тщательно обыскивали, потом пропускали дальше.
Я стучал в двери башенки, меня впускал один из приставов, ещё раз обыскивал, потом проводил в комнатку, где жил со своим напарником. Они рылись в котелках руками, выбирали лучшие куски, а объедки позволяли отнести узнику.
Поначалу они носили еду сами, потом стали гонять меня, потому что в камеру к таинственному узнику нужно было подниматься высоко вверх по длинной винтовой лестнице. Узник проникся ко мне доверием и во время еды, когда я сидел в ожидании пустой посуды, он рассказывал о себе, жадно расспрашивая обо всём, что происходит в крепости. Его интересовало всё, что происходило в мире, за крепостными стенами. Он живо выспрашивал самые давние новости.
