Вот, частушки уже в ход пошли:
В плясовую, гори все печали!
Не в капусте меня нашли,
А в бадье с разносолами к чаю.
Тихой заводи, мать ее, зыбь:
Помочусь щас на рыбок беспечных!
А вообще – не хрен горькую пить,
Если хочешь поплакать о вечном…
Перроны
….И снова перрон.
… И давит усталость.
И стая ворон
кружит над вокзалом,
Меня провожая
с утра-спозаранку,
Когда не играет
«Прощанье Славянки».
Я не суеверен:
Они не нарочно.
И всё же растерян,
И всё же тревожно;
К чему эти крики
Летят в поднебесье?
Скорей бы на стыке
Уж спарились рельсы,
И поезд – союз
Равнодушных вагонов –
Увёз бы мою
Душу к новым перронам.
И в стуке колёс,
В неурядицах мелких
Родится вопрос:
«А кто двигает стрелки»?
Одинокий осколок души
Почему она так одинока?
Прав ли тот, кто всегда с нею рядом,
Говоря про её жестокость:
«Она может убить даже взглядом?
Нелюбовь неизбывная в сердце…
Кто виновен за долгие ночи
С почти явственным виденьем смерти
И набором тоскливых пророчеств?
И к чему суета деловая –
Погрязать в мелочах и спешить,
Если судорожно догорает
Одинокий осколок души?
Чьи грехи она так искупает?
Чье проклятье берет на себя?
Ей не надо в награду и рая,
Где и дальше страдать, не любя.
Куда лучше простое забвенье,
Чтоб, очнувшись от долгого сна,
Смутно лишь сохранять ощущенье,
Что когда-то сгорала одна.
И тогда, в своём новом обличьи,
Согревая от стужи птенцов,
Она всем будет петь по-птичьи,
Что рай там, где царит любовь.
Разбуди меня, если усну…
Разбуди меня, если усну.
Безрассудно транжирить мгновенья,
С рук усталых кормя тишину…
Это будет почти преступленьем.
Разбуди меня, если усну.
Не старайся стеречь мой покой:
В одиночестве, пусть и не долгом,
Растревоженных мыслей рой
Может вызвать в душе кривотолки.
Не старайся стеречь мой покой.
Поцелуй меня краешком губ,
Вызволяя из трепетной дремы.
Я не сразу очнуться смогу,
И увижу тебя незнакомой.
Поцелуй меня краешком губ.
И представится, как в первый раз,
Чуть заметная робость движений,
А в бездонье любимых глаз –
Моей детской души отраженье…
Все представится, как в первый раз.
Я ребенок, забывший про все:
Мне бы только согреться тобою.
Кто спасает – тот будет спасен
И своей, и чужою любовью…
Я ребенок, забывший про все.
В этой жизни, почти все истратив
При торговле весной на весну,
Я отчаянно брежу о счастье…
Разбуди меня, если усну.
Память
Часы отстукивают время,
Сердце – ритм, ресницы – взмахи…
Мы – как на плахе.
Вода уносится по каплям,
Жизнь – по мгновеньям.
Нет настроенья
Чертить узоры
Под чьим-то взором…
Сажая камни – пожнешь лишь камни.
Память моя, память…
Я умирал уже тысячу раз…
Я умирал уже тысячу раз:
В снах и изменах, в тоске перепоя.
Тысячу раз я испытывал страх,
Когда душа замирала от боли;
Тысячу раз я был прав и не прав,
Прося у Бога только покоя.
Мертвенный свет скороспелой луны,
Как у Булгакова – люди и тени…
Все мы взаймы берем у весны
Несколько строк и пару мгновений.
Все мы – заложники вечной войны,
Хоть расшиби себе лоб и колени.
Я воскрешал не один раз на дню:
От обещаний, от трели эфира…
А по ночам я любил ту луну,
