- А, это ты так меня дезинфицируешь, что ли? – саркастично протянул Стайлз, все таки отстраняя Питера и вскакивая на ноги.

- Конечно, - улыбнулся ему оборотень. - Разве я посмел бы сделать, что-то другое?

- Знаешь, учитывая то, до чего нас довела откровенность, твои действия смотрятся несколько двусмысленно, не находишь? – пожал плечами Стайлз, порываясь расчесать раны и на животе.

- Нет, не нахожу, - заметил его поползновения Питер. – Чесаться ведь перестало?

Стайлз недовольно надулся – на это ему ответить было не чем.

- Все равно двусмысленно, - откликнулся Стилински, вновь пытаясь почесать перевязанный живот.

- Стайлз, перестань. Неужели настолько чешется? – перехватил его за предплечья Питер.

- Адски. Врач сказал, что пошло нагноение, они мне там что-то выскребали, что-то мазали, короче, чтобы эти доктора мне не сделали – это просто дикая смесь боли, жжения и желания расчесать все к чертям собачьим! - ответил парень на повышенных тонах.

Губы Питера расплылись в улыбке. У Стайлза так возбужденно горели глаза, что, казалось, он испепелит оборотня на месте, если его проблема немедленно не исчезнет – невероятно притягательное зрелище.

- Успокойся. Снимай рубашку и ложись – посмотрю, что у тебя там чешется, - все ещё с улыбкой проговорил Питер.

- Выглядит, как дешевый развод на секс, - съехидничал Стайлз.

- Детка, когда я начну тебя соблазнять - ты узнаешь, - томно прошептал Питер, легонько склонившись к его уху.

Стайлз шумно выдохнул и, отстранившись, начал расстегивать рубашку.

- Ты – хренов маньяк, - усмехнулся он, взбивая подушку себе под голову.

- Все мы такие, Стайлз, - в тон ему откликнулся Питер, начав неторопливо разматывать бинты, плотно охватывавшие весь живот и половину груди Стайлза.

Сначала те подчинялись его рукам легко и без каких-либо усилий, но потом неудачное прикосновение отозвалось бурной матерной реакцией Стилински.

- Питер, твою мать! Я же сдохну!!!! – подбросило Стайлза на кровати.

- Тише, Стайлз, - уложил его назад Хейл, на сей раз неторопливо отделяя пропитанные лекарствами и кровью бинты.

Закончив, наконец, разматывать подобие мумии, в которое превратили врачи Стайлза, Питер замер. Живот парня пересекали красные полосы мяса, неприкрытого кожей, а ближе к груди и сердцу, отсутствовала не только кожа, но и мышцы.

- Кажется, ты упоминал про кожу, - осторожно заметил Хейл, сжимая зубы, чтобы удержаться от злости на мертвого Девкалиона и себя.

- Я старался особо не рассматривать свои повреждения, - честно ответил Стайлз, отводя взгляд от Питера, склонившегося над его животом.

Оборотень невесомо улыбнулся и принялся вылизывать поврежденную кожу. Питер слизывал кровь Стайлза и с наслаждением впитывал его вкус – сладкий, манящий, желанный. В какой-то момент Питер понял, что в его действиях нет никакой необходимости, но не смог остановиться. Он мягко поцеловал воспаленные края последней ранки и проложил дорожку поцелуев вверх по груди Стайлза, старательно слизывая выступающий пот. Юноша под ним тяжело дышал и сжимал в руках покрывало.

Добравшись до яремной впадины, Питер медленно обвел края обеих ключиц и запечатлел поцелуй между ними. Только после этого он поднял голову и посмотрел на Стайлза.

Завораживающее зрелище. Взгляд Стайлза заволокло поволокой возбуждения, дыхание было прерывистым и хриплым, виски были мокрыми от пота, а щеки покрывал смущенный румянец.

Крошка Стайлз… Питера затопило безудержной нежностью к этому парню, и он склонился к его лицу, намереваясь вспомнить вкус поцелуя от Стайлза Стилински.

- Сейчас ты меня соблазняешь, верно? – прошептал ему в губы юноша невинным голосом.

- Верно, - откликнулся Питер.

Этот поцелуй был более страстным. Стайлз цеплялся за плечи Питера, дышал ему в рот и хрипло стонал, словно сдерживается из последних сил. Впрочем, тот тоже времени не терял: нежно оглаживал бока Стайлза, с которых только-только сошли синяки от встречи с альфой, проводил руками по экстремально коротким волосам, фанатея от колющих ощущений на своих ладонях.

Один поцелуй перерос в другой, за ним ещё… Мысли расплылись и запутались, отказываясь принимать упорядоченное положение. Стайлз пах как самый вкусный шоколад, как новогодний подарок, как воплощение всех мечтаний и фантазий – остановиться не было ни единой возможности.

Питер с невероятным усилием смог собрать свою силу воли в кулак и отстраниться, услышав тихий всхлип боли Стайлза, когда парень прижался к его телу. Стайлз не в том состоянии, чтобы…

- Стоп, - еле слышно выдохнул Питер, убирая руки Стайлза со своего лица. – Нам нужно остановиться.

- Нет, не нужно, - возразил Стайлз, вновь пытаясь утянуть его в поцелуй.

- Стайлз, тебе может быть, и скорее всего - будет больно, если мы сделаем это, - попытался уговорить его Питер.

- Пит, в этой комнате только один невинный школьник – я. Это мне полагается ломаться аки девица нетронутая, - наставительно откликнулся на его слова Стайлз. – Тем более что ты сам это начал, - Стайлз снова опустил руки на плечи Питера и легонько провел рукой по его напряженной шее, вызвав у того толпу мурашек.

- Невинный школьник? – повторил Хейл, растягивая губы в шальной улыбке.

- Который жаждет сказать своей невинности: «Адьос!» - усмехнулся Стайлз, начиная расстегивать пуговицы на рубашке Питера.

- Пожелай ей счастливого пути.

Все слилось в одну единственную мысль: СТАЙЛЗ.

Питер с упоением впитывал каждый отклик юноши: еле заметное движение бедер, изгиб в пояснице, стоны, смешанные с хрипом и поверхностным дыханием. Стайлз запрокидывал голову, подставляя шею под поцелуи и засосы, которые Питер с удовольствием оставлял на бледной коже. Стайлз нетерпеливо стаскивал с него одежду, но оборотень соизволил обнажиться, лишь услышав тихое: «Дай мне коснуться».

Хейл старался обходить стороной раны Стайлза, отдав должное только царапинам в основании шеи – к утру там должен был расцвести такой засос, что их станет не видно – но зато всей остальной коже… Больше всего досталось острым коленкам, которые Питер с упорством маньяка ласкал, целовал и вылизывал, и выступающим бедренным косточкам, казалось бы, просто созданным для поцелуев.

Когда Стайлз, наконец-то, позволил Питеру стянуть с себя нижнее белье, Хейлу открылось воистину зрелище достойное Лувра. Высокий, но не толстый, аккуратный член с истинно белой кожей, выступающими змейками сосудов и стремительно краснеющей головкой, на которой показались первые капли смазки.

- Пи-и-ите-е-е-е-е-е-ер… - Стайлз идеально стонал его имя, подаваясь вперед, ощупывая уже обнаженные плечи Питера, скользя руками по телу и наслаждаясь некоторой грубостью кожи.

Питер давно ни с кем не спал – это факт. И стояк, который, казалось, напряжен так, что и не снилось, это доказывал. Хотя… нет. Это все Стайлз. Гибкий, подставляющийся под ласку, крошка Стайлз.

Сверкнув глазами, Питер склонился к паху парня и медленно вобрал в рот его член. Стайлза подкинуло на кровати, как удара электрошокером, а по комнате разнесся гортанный стон. Питер неторопливо провел языком по каждой из выступающих вен, причмокивая, пососал головку и, выпустив член Стайлза изо рта, потянулся за поцелуем.

Да-а-а-а-а…

Стайлз полностью перехватил инициативу в свои руки в этом поцелуе. Он забрался Питеру в рот и теперь с любопытством и азартом ребенка исследовал его глубины. Питер же, воспользовавшись некоторой отвлеченностью Стайлза, провел по его члену, приласкал яички и скользнул пальцами по сжатому проходу. Колечко мышц немного сжалось, но достаточно легко поддалось натиску пальцев Питера.

Стайлз застонал в голос, почувствовав движения пальцев в своем заду. Он выгнулся дугой так сильно, что кровати касались лишь его лопатки и голова, а когда к первому пальцу добавился второй, заскулил на одной протяжной ноте, пытаясь насадиться до упора.

Питер скользнул губами по скуле Стайлза, собирая пот, вдыхая стойкий запах возбуждения, перекатывая его на языке… Стайлз был идеален. Совершенен. И Питеру хотелось славить до бесконечности тот высший разум, который создал Стайлза, потому что каждое действие, а уж тем более неосознанное его действие, было максимально сексуально и желанно.