- Не приближайся к моей дочери! - прорычал отец. - Как ты посмел прикасаться к ней после всего, что сделал!
- Кто бы говорил! Вам прекрасно всё было известно! И вы просто наблюдали!
- Ты еще будешь меня учить, щенок?!
Я отхожу в сторону, чтобы видеть Николаса. Отцовская спина никогда не была стеной, за которой я могла спрятаться. Папа и моя безопасность никак не связаны.
Николас стоит, сжимая кулаки, метая молнии в моего отца. Что злит Николаса больше? Обвинения моего отца или сам отец?
- Давайте успокоимся. - К нам подходит мистер Палмер, затем Яна. - Здесь не лучшее время и место, чтобы выяснять ваши отношения.
Я услышала смех - неприятный, с надрывом, больше похожий на искусственный.
- Точно мой сын! Такое шоу устроил, прям целое преставление! Сладкая конфетка и правда тебе по вкусу.
- Папа, сделай одолжение, закрой свой рот! - рявкает Николас.
Но мистер Свен только еще больше смеётся.
Внезапное осознание происходящего накрывает меня с головой. Слова мистера Свена - правда.
Мы устроили этот драматический спектакль на глазах практически всего города! Завтра это, может, даже в газетах появится.
Николас Свен, парень номер один нашей школы, прилюдно поцеловал Жаклин Томсон, девушку с печатью позора, которую он же и поставил.
Я покрылась красными пятнами.
Да уж, блеснула сегодня, ничего не скажешь.
Почему мои планы всегда катятся к чертям собачьим, когда появляется он? За что мне это наказание?
- Чтобы я больше не видел тебя возле своей дочери! - Отец не собирается успокаиваться.
- А вот это не ВАМ решать! - Николаса накрывает новая волна гнева. - Это касается только меня и Жаклин!
- Ты не имеешь права находиться рядом с ней!
- Так же, как и вы! Насколько я слышал, вы не самые лучшие родители в мире!
- Николас, хватит! Прекрати! - Я больше не могу их слушать.
В конце концов, пострадала ведь я!
Отец зло усмехается. Наверное, подумал, что я на его стороне. Ага, конечно, мечтать не вредно.
- Слышал? Неужели не ясно, что Жаки все-таки моя дочь! И я буду решать, что для неё лучше!
А вот это я тем более не собираюсь терпеть!
- Ты утратил это право давным-давно, папа! Что мне делать буду решать только я! Я! И никто другой!
- Жаки, давай поговорим? - Николас шагает ко мне, не обращая внимания на отца, мистера Палмера, мистера Свена и остальной части нашего города.
Я не отступила: поздно пятиться назад.
- О чём, Николас? Мы уже пытались поговорить, но ты проигнорировал мои вопросы. Разговаривать с тобой - равносильно диалогу со стеной. Ты получил ответы, а я вот нет.
- Я отвечу, обещаю. Только не сейчас. Нам нужно поговорить о нас...
- Нет никаких нас, Николас. Я тебе уже говорила об этом и повторю еще раз. Никогда не было и не будет.
- Но то, что произошло только что, говорит об обратном. Я тебе небезразличен. Ты просто не хочешь это признать.
- Нет, это ты не хочешь понять, что ты и я... это могло получиться два года назад. Но сейчас... нет... уже нет...
Я разворачиваюсь. Глаза уже щиплют слёзы, а из груди вырываются сдавленные хрипы.
Почему он так поступает со мной? Если Николас думает, что я смогу запросто перешагнуть через то, что пережила, то он просто безмозглый идиот!
Я снимаю каблуки и выкидываю их в кусты.
Не хочу никого видеть и ни с кем разговаривать.
Я иду по дороге, обнимая себя за плечи и из последних сил сдерживая рыдания. Мне трудно дышать: лёгкие, как вражеские силы, отталкивают кислород, необходимый мне для жизни. Босые ноги касаются холодного асфальта, но я этого не замечаю.
Почему люди думают, что лучше знают, что мне нужно?
Отец, которому два года было всё равно, вдруг пытается активно участвовать в моей жизни, ставя условия. Николас, всё это время наслаждавшийся моими страданиями, теперь преследует, говоря при этом, что хочет быть со мной.
Когда вселенная успела сойти с ума?
Просыпаться утром после всего случившегося вчера - как-то странно. Я открыла глаза уже полчаса назад, но вставать пока не собиралась. Я просто лежала на своей кровати и смотрела в потолок. За ночь эмоции притупились, но осадок остался.
У меня сложилось ощущение, что отец знает то, чего не знаю я. Неужели он знает причину всего происходящего? Если да, то почему все время бездействовал? Почему не защитил меня?
Я всё-таки скатываюсь постели, выбираю светлые джинсы, чёрно-белый полосатый топ, белые кеды, волосы даже не расчёсываю, просто собираю их в высокую култышку. Я тихо спускаюсь вниз к телефону, чтобы набрать номер Яны.
- Жаки! - воскликнула она. - Что так поздно?
Я смотрю на часы. Восемь утра.
- Рано?
- Нет, поздно! Я уже вся измучилась, - захныкала Яна, хотя, кажется, наигранно. - Я буду у тебя через пятнадцать минут. Собирайся!
Она повесила трубку быстрее, чем я успела что-то сказать.
- Что это вчера была за сцена такая? - Ни тебе привета, сразу к делу.
- Ты всё видела сама. Зачем спрашиваешь?
В её глазах светится любопытство. Она похожа на маленького ребенка, надувшего губы.
- Ну, я видела со стороны и не знаю всех подводных камней.
- Николас поцеловал меня посреди полного зала.
- Ну, это я видела. Но всё началось не с этого, - заулыбалась Яна.
Я делаю глубокий вдох и выдох. Похоже, общими словами мне от неё точно не отделаться.
- Мы встретились на балконе. У нас был неприятный разговор, в котором Николас получил ответы на интересующие его вопросы, а я нет - это несправедливо.
Яна нахмурилась. Мне стало смешно. Она так по-детски выражала все свои эмоции. Когда Яне было смешно - она смеялась, когда грустно - плакала. Если ей не нравился человек - он об этом точно знал.
- Почему ты не узнала?
Я пожимаю плечами.
- Я не знаю. Николас задавал слишком сложные вопросы. Я эмоционально взорвалась. И в который раз было только одно желание - убежать.
- Ну, это нормальная реакция... - Яна начала меня успокаивать, но я прервала её, зная, что она это говорит, чтобы поддержать и утешить меня, но это ни к чему. Я и так все понимаю и принимаю свои недостатки.
- Нет. Мистер Дик говорит, что я должна научиться решать проблемы, справляться с волной чувств. Но пока у меня не получается. Они накрывают меня, и я прячусь.
- А что Ник? Как он отреагировал, узнав о некоторых неизвестных ранее подробностях твоей биографии?
- Сказал прости, и что хочет всё изменить...
Яна шокировано раскрыла глаза, они загорелись энтузиазмом, бившим через край.
- Ник хочет снять печать?
Ага, как же! Держи карман шире.
- Это невозможно, - медленно произношу я. - Никто не может снять печать. Даже тот, кто поставил её. Один раз, и навсегда. Я могу просто перетерпеть это или уехать туда, где меня никто не знает.
- Но что он тогда собирается делать? - Негодование со стороны Яны было понятным.
Я тоже сперва негодовала, затем оплакивала утрату, сейчас же смирилась, планируя уехать сразу после своего восемнадцатилетия.
- Я не знаю.
- Но он сказал, что хочет быть с тобой. Значит, Ник хочет наплевать на правила?
Яна потерла ладоши друг о друга, о чём-то размышляя.
- Эта метка тянет вниз не только меня, но и тех, кто рядом со мной.
- Но меня ведь никто не трогает.
Она хмыкнула, я натянуто улыбнулась. Пока что не трогает...
- Это не может не настораживать. Я всё время думаю об этом. И меня не покидает какое-то странное предчувствие, словно сейчас затишье перед бурей...
- Ну что они могут мне сделать? - воскликнула Яна, но затем, поняв, замерла. - Подожди, но если Ник собирается быть рядом с тобой, то он тоже может подвергнуться гонениям.
- Нет, я не думаю. Представь, кто сможет начать травить его?
Она согласна кивнула. Мы обе прекрасно понимаем, что против Николаса не попрёшь. Он сильнее, смелее, хорошо дерётся, и у него много денег и власти. Семья решает всё в нашем городе, а деньги - в стране.
