- Что это значит?

А значило это, что я навязчиво вспоминаю всё случившееся со мной. Причем мои эмоции в момент этого воссоздания превышают те, что я чувствовала в сам момент унижения, предательства.

Я уничтожила все вещи, напоминающие мне о предателях. Сломала подарки Вики, сожгла совместные фотографии. Мне постоянно снились кошмары, в которых я раз за разом переживала все издевательства. Я просто сходила с ума. Это-то и привело меня к обрыву.

Потребность освободиться.

- Это неважно.

- Это не ответ.

- Я не сильна в разборе диагнозов, - соврала я.

Конечно, я знала всё о своем диагнозе. Я прочитала кучу психологических трудов. Но сама справиться с этим недугом не смогла.

- Почему ты захотел узнать об этом сейчас?

- Лучше поздно, чем никогда.

- Могло быть слишком поздно, - вновь произнесла я вслух то, о чем подумала.

Он моментально встал передо мной.

- Что это значит? - Его глаза загорелись.

- Ничего, - бросила я.

- Об этом же говорила твоя подруга сегодня утром, - сказал он скорее себе, чем мне. - Почему могло быть поздно?

Он напирал на меня. Нет, руками Николас не трогал меня. Но его голос, глаза создавали напряжение внутри меня. Он пытался заглянуть мне в душу.

Я зажмурилась.

- Где ты была весь месяц?

Он оказался еще ближе. Я прижалась к перилам.

- Я не... я...

- Скажи мне, - давил на меня Николас. - Где ты была целый месяц? Я уже думал, что ты либо уехала, либо...

Николас замолчал, но я поняла, что он хотел сказать. Это слово повисло в воздухе между нами.

- Клиника Святого Георгия.

Мне было трудно дышать. Почему Николас возвращает меня в тот кошмар? Почему хочет узнать это?

- Почему? - выдохнула я. - Почему ты сделал это со мной?

Я оторвалась от перил, шагнула вперед. Теперь я напирала на него. Но, казалось, Николас не слышал моего вопроса. Он о чём-то задумался.

- Но ведь клиника Святого Георгия - это...

- Да, я лежала в психбольнице, - призналась я, сжав кулак. - А где был ты в это время? Вдоволь наслаждался моим падением? Гордишься собой?

Я выплевывала вопрос за вопросом. И с каждым словом, Николас становился всё мрачнее. Он растерян?

- Это всё было ошибкой, - выдавил он. - Я не должен был делать это. Прости...

Его голос сорвался. Он закрыл глаза.

Прости? Николас попросил прощения?

Я не знала, что мне сделать. Хотелось одновременно и засмеяться, и заплакать. Этого момента я ждала эти два ужасных года.

Как он мог так просто сказать это слово?!

Я зарычала от гнева, что зарождался у меня внутри.

- Прости? - Я сжала зубы.

Я не хотела больше находиться рядом: мне нужно было остыть. Я обошла его, сжала ручку двери, но остановилась, услышав Николаса.

- Но в эту клинику просто так не попасть. Должна быть серьёзная причина. Что привело тебя туда?

Его глаза заметались из стороны в сторону, руки сложились в кулаки, губы сжались в тонкую линию так, что даже побелели.

Я сглотнула. В горле пересохло. Но я всё же процедила:

- Попытка суицида.

Я бежала по лестнице в низ.

Сумасшедший день.

Безумное начало, отвратительное продолжение и вот такой финал.

Мне надо найти Яну, чтобы сказать, что я убираюсь отсюда на хрен! Может, она согласиться меня подвезти? Идти на этих каблуках, я просто не могла.

Я вошла в зал. Ужин закончился. Гости уже танцевали. Звучал вальс. В центре кружились пары. Ну как кружись. Некоторые просто двигались под музыку, медленно ощупывая друг друга.

Мои глаза бегали из стороны в сторону, в поисках подруги. Я вдруг почувствовала на себе его руки. Николас догнал меня, сгрёб в охапку и прижал меня спиной к своей груди.

Но для чего? Он уже узнал всё, что хотел. Теперь мог радоваться, при этом оставив меня наконец в покое.

- Ш-ш-ш, - шепнул он мне на ухо.

- Отпусти меня, Николас, - выдохнула я.

Но Николас развернул меня лицом к себе.

- Просто потанцуй со мной. - Одну руку он положил мне на талию, второй сжал мою руку и вытянул в сторону, создав фигуру для вальса.

- Ты с ума сошел, - только и успела пропищать я.

Николас закружил меня в танце.

Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.

Моя голова закружилась. Боже, я никогда не танцевала вальс. Я даже не знала, как это делается. Но Николас делал всё сам. Я лишь висела на нём, чувствуя бешено бьющееся сердце и головокружение. Мои ноги почти не касались пола. Он полностью держал моё тело, кружа по залу.

- Это безумие...

Николас приблизил своё лицо к моему, заглядывая в мои глаза.

- Я хочу быть с тобой, - выдохнул он мне в губы, когда музыка стихла.

Моя грудь резко поднималась и опускалась в унисон с грудью Николаса.

- Это невозможно, - я запыхалась. - Печать...

- Это не имеет значение!

- Имеет! Посмотри вокруг! Они все знают, что это ты поставил мне эту печать! И я это знаю! И никогда не забуду, уж поверь!

- Жаки, - его губы в опасной близости от моих, - я сделаю всё, чтобы это изменить.

В зале стало очень тихо, или это я внезапно оглохла. Мне казалось, что взоры всех гостей были направлены на нас.

Голос Николаса был слишком хриплым. Его глаза светились.

Он запустил одну руку мне в волосы, другую положил на поясницу, прижал меня к себе ещё сильнее и накрыл мои губы своими.

Глава 15

POV Жаки

Его губы - такие горячие и страстные - жёстко удерживают меня, поэтому ни убежать, ни вырваться не получается. Моё сердце в замешательстве, бьется так сильно, что сложно понять происходящее. Голова как в тумане, в ушах непонятный гул.

Мир вокруг перестал существовать. Остался только он, его дыхание, запах и вкус.

Все те люди, что презирали меня, гнобили всё это время, сейчас наблюдают, как Николас целует меня. Уверена, они гадают, зачем он это делает - так же, как и я.

Меня пугает такая резкая перемена в его отношении ко мне. Еще пару недель назад Николас ненавидел меня, а сейчас говорит, что хочет всё изменить, хочет быть со мной!

Ещё недавно он даже не смотрел на меня, а сейчас целует на глазах у толпы. И это его «прости» болью отзывается в сердце. Можно ли считать это извинение искренним? Или же это очередная игра? Но к чему она приведёт?

Никто не может быть со мной. Яна рискует, идя против школьной системы. Они не пощадят никого. Николас сколько угодно мог зажимать меня в тёмном углу, пока никто не видит. Но к чему приведёт открытое проявление страсти? Если только это не очередной план...

В какой-то момент я поняла, что Николас больше не держит меня. Его ладони аккуратно касаются моих щёк. Николас не раздвигает мои губы, его язык не пытался проникнуть в мой рот. Он просто прижимал свои губы к моим.

Возможно, мне было бы легче, если бы я почувствовала животные рефлексы, исходящие от него. Но та нежность, с которой он трогает мои щеки, трепетное касание губ - это было невыносимо прекрасно.

Внутри меня встрепенулось то, что я не могу контролировать. Я стараюсь противиться, но что-то удерживает меня.

Я должна сделать шаг назад, влепить ему пощёчину, унизив на глазах у всего города, но не могу. В голове пустота, сердце сжалось: я потеряла координацию.

Секунда, и я уже не прижата к Николасу. Я распахиваю ресницы, чтобы уставиться в его глаза. Вижу его потерянный взгляд, приоткрывшиеся губы, словно он пытается вдохнуть.

Мою руку больно сжимают. Я смотрю на того, кто это делает.

Отец.

Его глаза сверкают, ноздри раздуваются при каждом выдохе. Из них вот-вот повалит пар.

- Что здесь происходит?!

- Папа, - охаю я.

Он сжимает мою руку ещё сильнее, я жмурюсь от боли. Николас замечает это.

- Ей больно! Отпустите её руку!

И папа не просто отпускает мою руку, он отшвыривает её в сторону. Я покачнулась на каблуках, кое-как удержав равновесие. Николас рванул, чтобы помочь мне, но папа преграждает ему дорогу, загородив меня своим телом.