– Не думаю, что они нас узнали, – тихо сказал Давен.

– Это хорошо, но в нашем случае я бы на удачу рассчитывать не стала, – вклинилась Каена, которая, как оказалось, смотрела на тех же солдат.

– Просто не будем выпускать оружие из рук, – Варна стиснула другое плечо Давена. – Пошли, мы устраиваем затор.

– Нужно будет аккуратно расспросить местных об Оллрике, – негромко произнёс Давен и бросил быстрый взгляд на Джудаса. Тот молча кивнул.

Давен отвернулся и принялся оглядывать зал в поисках свободного столика, но взгляд его остановился на полпути, потому что в самом тёмном углу у камина сидели двое. Вернее, один сидел на стуле, покачивая в левой руке глиняный кубок с горячим вином. Правая была опущена вниз. Она лежала на макушке второй, перебирая складки шерстяного покрывала, всё так же скрывавшего её волосы и лицо. Теперь Давену было абсолютно ясно, что эта вторая – никакая не ученица, потому как она стояла на коленях около стола, покорно склонив голову. От одного этого вида у Давена в груди поднялась такая злость, что он едва удержал своё драконье естество от того, чтобы разнести всё кругом.

С тех самых пор, как погиб Глен-Дрэгон Давен не призывал своего Дракона, и даже подобное желание не приходило к нему ни разу – до сих пор. То существо, что жило внутри, было слишком мощным и в то же время слишком чистым, чтобы пятнать его кожистые крылья грязью местных дорог.

Но она, эта странная девушка с глазами принцессы, принадлежала к тому же миру, что жил теперь только у Давена внутри. Она была такой же чистой, как то, что Давен пытался сберечь от чужаков. И Давен представить себе не мог, какой дрянью надо быть, чтобы принудить её стоять на коленях рядом с собой.

Пальцы сами стиснули рукоять меча, и тут же поверх них легла чья-то ладонь.

Заставив себя опустить взгляд, Давен увидел руку Варны.

– Давен, прекрати, – мягко попросила она. – Помнишь, мы договорились? Сядем, спокойно поедим. Поспим до утра и уйдём.

– Да, – собственный голос звучал глухо и тяжело.

Давен заставил свои негнущиеся ноги шагнуть вперед. Друзья подхватили его под руки и усадили на стул за одним из ближайших столов.

Стол стоял у самой двери – Варна выбрала его, чтобы в любой момент можно было сняться с места и уйти. Камин оказался прямо напротив – и возле него двое в фиолетовых одеждах.

Давен стиснул зубы. Обычный гул вечернего трактира шелестел прибоем где-то вдалеке. Он почти не заметил официантку, когда та подошла с привычным вопросом. Не слышал, как Варна заказывала еду. Во всём шумном зале он видел только одно существо – закутанное в бесформенные ткани и не смотревшее на него.

Принцесса Сильвена погибла по его вине. Давен всегда это знал. Он оказался слишком неосторожен, и в ту ночь, когда совершилось нападение на дворец, они были вдвоём. В темноте. И меч лежал слишком далеко, чтобы Давен смог до него дотянуться.

Он всегда знал, что беспечность его погубит. Сильвена могла не беспокоиться о своей безопасности – она и не должна была. Для этого был Давен и те, кто стоял в карауле рядом с ним. Но Давен не сумел выполнить свой долг, и, что ещё хуже, сам он выжил – лекари выходили его. Несколько месяцев Давен не мог шевельнуть рукой. А Сильвена оказалась погребена под развалинами дворца.

Так закончилась война между магами и жрецами. Народ драконов больше некому было объединить. В одну ночь погибли все, кто мог претендовать на власть.

Ещё за день до случившегося ни он, ни Сильвена о таком и помыслить не могли. Маги и жрецы ненавидели друг друга, но они ненавидели друг друга уже много веков. Никогда их ненависть не была настолько сильна, чтобы заговорщики набрались храбрости напасть на дворец и заставили Небесный Град рухнуть в бездну.

Потом, когда Глен-Дрэгон перестал существовать, Давен долго не мог поверить, что всё это в самом деле произошло. Он проклинал себя и требовал ответа у Небес – почему те наказали его жизнью, когда его принцесса, его любовь и всё, во что он верил, отправились в небытие.

– Кто поговорит с трактирщиком? – вырвал его из размышлений голос Варны. – На меня не смотреть: моё общение с пивными бурдюками добром не заканчивается.

Варна говорила правду. Ей категорически не удавалось разговаривать ни с мужчинами, ни с женщинами. Последние не понимали её, а первые воспринимали кожаный доспех, который предпочитала девушка, как повод затащить её в постель. Обычно кто-то в результате переговоров действительно оставался лежать – но, как правило, на земле.

– Я могу поговорить вон с той официанткой, – ответил Джудас и, проследив за его взглядом, Давен заметил, что тому уже во всю строит глазки голубоглазая северянка.

– А я – с трактирщиком, – сказала Каена и попыталась встать, но Давен удержал её на месте, накрыв локоть друидессы своей рукой.

– Не спеши. Пусть Джудас и правда с ней поговорит. Если угрозы в городе нет, то можно будет опросить и других.

Каена кивнула, а Джудас поднялся, оправил плащ и, прочесав чёрные волосы пятернёй, расхлёстанной походкой направился туда, где девушка наливала эль.

– Он же опять нарвётся на какую-нибудь дрянь, – устало сказала Варна.

– Брось, он бы всё равно к ней пошёл, – ответил Давен, отламывая кусок хлеба и пытаясь сосредоточиться на еде. Однако заставить себя не смотреть на рабыню с янтарными искорками в глазах оказалось нелегко. И даже когда Каена предложила обсудить дальнейший путь, глаза Давена нет-нет да и косили туда.

– Сейчас на севере дружины возвращаются домой. Ещё один месяц у нас есть. Но что могло понадобиться Оллрику там, в снежной земле?

– Подмога, конечно, – ответил Давен спокойно. – Он рассчитывает нанять новую дружину и вернуться на юг, чтобы отвоевать своё. Так что ты права, нам нужно закончить дела до того, как драккары причалят к родным берегам.

Каена задумчиво посмотрела на мужчин в плащах с драконами, потом покосилась на Варну, как будто сомневалась, стоит ли заводить разговор при ней.

Поймав её взгляд, воительница демонстративно зевнула.

– Пойду-ка я комнату закажу. Лучше хорошо выспаться перед дальней дорогой, когда ещё доведётся в кровати поспать.

– Иди, – Давен кивнул и проводил Варну взглядом. Потом, дождавшись, когда та закончит разговаривать с трактирщиком и скроется за поворотом лестницы с ключом в руках, негромко произнёс, обращаясь к последней спутнице, оставшейся за столом: – Обидится она на нас. Может быть, стоит ей сказать?

– Твоя тайна, Давен. Не мне решать.

Каена помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:

– Я думаю вот о чём: Джудас назвал их драконьими отродьями неспроста. Те уроды на дороге в деревню и правда не похожи на людей.

– Ты мне сейчас тайну происхождения богов открыла. Только тебе не кажется, что они и на меня мало похожи?

– Вот это и интересно, – Каена прищурилась, пристальнее всматриваясь в сидевших за столом. – Столько слухов о драконах кругом. То они боги, то проклятие материка… А тут – смотри-ка, и драконы откуда ни возьмись.

Давен вздохнул. Ему очень хотелось сказать, что к ним это не имеет никакого отношения, но он слишком хорошо осознавал, что это будет ложь. Если кто-то собирался использовать память о драконах для своей выгоды, это очень даже касалось его. Потому что больше некому было помнить, каким на самом деле был их народ.

Глаза Давена невольно переместились от группы солдат к двоим, сидевшим за столом в углу у очага, а в следующее мгновение его будто кипятком ошпарило. Давен обнаружил, что пленница тоже смотрит на него. И точно так же, как в прошлый раз, её взгляд парализовывал волю. Давен чувствовал, что стоит этой девушке приказать – и он упадёт ниц у её ног, выполнит любой приказ, даже если та потребует убить самого себя.

Давен со свистом втянул в себя воздух и нехотя отвернулся. Теперь его взгляд встретился со взглядом мага, сидевшего за тем же столом. Тот смотрел с любопытством, и несколько долгих мгновений они изучали друг друга. У мага были чёрные волосы до плеч, слегка вьющиеся на концах. Слишком крупный крючковатый нос и чёрные, как бездна, глаза.