— Это из-за учебы. Просто перенервничал.

Чувство вины — хитрый маленький ублюдок. Оно проскальзывает в ваше подсознание, пока вы не становитесь параноиком и не видите его признаки везде. Вы начинаете представлять, что люди, окружающие вас, знают ваш секрет.

Я абсолютно точно уверен, что именно это происходит сейчас со мной, пока Соня изучает меня. Блеск в ее глазах говорит мне, что она не купилась на мою отмазку, и впервые с момента прихода сюда по моей спине ползет холодок.

— Ты уверен? Стивен рассказывал мне, что ты делаешь успехи в колледже.

Черт. Сейчас мне на самом деле холодно.

Я даже не знал, что мой отец был в курсе всего в моей жизни, пусть даже это просто оценки. Смысл ему следить за этим; он и так уже заплатил сполна, получив развод. Однако мы никогда не говорим об этом.

Мы вообще мало разговариваем.

Мне не нравится, что они с Соней говорят обо мне. Полагаю, это обычное дерьмо в отношениях между мужем и женой, но я хочу, чтобы они исключили меня из своих разговоров.

— Просто потому, что я хорошо справился, не значит, что не было тяжело. — Я смотрю прямо в ее глаза, надеясь, что это делает мою чушь еще более правдоподобной.

Она кивает мне. Это просто кивок, который умудряется молчаливо передать, что это пустая болтовня.

— Ну, все будет хорошо, Брайден. Ты и Райан умны, так что у вас не возникнет проблем, чтобы пройти через это. — Соня поплотнее укутывается в свое пальто. — Теперь заходи внутрь. Здесь очень холодно.

— Через минуту, — говорю я ей.

Она поворачивается, чтобы зайти внутрь, и кивает через плечо.

Я вздыхаю с облегчением и провожу рукой по лицу. Господи, это дерьмо с чувством вины совсем не забавно. От этого я нервничаю. Была ли причина, из-за чего Соня могла что-то заподозрить?

Нет. Но мне все равно мерещится это, потому что мой позор велик.

Когда я уже научусь?

Мне нужно прекратить приезжать сюда. Мне даже не нравится мой отец. Раз за разом, единственная причина, по которой я возвращаюсь — это Кира и Райан.

Райан мой сосед по комнате, и, вероятно, им и останется, когда мы закончим учебу.

Кира...

В любом случае, я не могу удержать ее в своей жизни. Мне нужно оттолкнуть ее. По-настоящему на этот раз. Даже, если я знаю, что продолжаю возвращаться к этому решению снова и снова, постоянно меняя свои планы.

Это не честно по отношению к ней. Я не позволяю ей двигаться дальше. Забыть меня.

Ей нужно двигаться дальше.

Мне тоже.

Чеееееррррттт! Черт. Черт!

Это последняя чертова вещь, которую я хочу сделать.

Но разве у меня есть выбор?

Кира

Человеческие существа. Мы такие странные создания. Упрямые. Мазохисты. Казалось бы, стремимся уничтожить себя. Меня всегда это пугает, когда я об этом думаю.

Почему-то сила, превратившая нас в людей, предполагавшая развитие и созидание, также запустила алгоритм саморазрушения. Еще мы частенько непреклонны до крайности. Мы бежим от перемен быстрее, чем смогли бы убежать от потока лавы.

Наши души можно снова и снова разрывать на части, и мы будем возвращаться назад за большим. Пока от нас ничего не останется. Даже теневого образа, которым мы когда-то были.

И потом, может быть, мы изменимся.

Не всегда, правда. Бывают времена, когда эта чертово саморазрушение и есть эпицентром нашего падения на протяжении всего пути, до самого конца.

У меня ни осталось ничего кроме этого патологического чувства вины, именно поэтому я не сплю всю ночь до трех утра, выжидая.

Молясь.

Надеюсь, хотя любой другой нормальный человек уже бы понял, что нет смысла продолжать это делать.

Я притворилась спящей, когда мама поднялась в мою комнату, чтобы позвать обмениваться подарками. Я продолжала притворяться, когда Райан пришел и сел рядом со мной на кровать. Он пытался разбудить меня лишь раз. Все остальное время он просто сидел и тяжесть его взгляда давила на меня.

Думаю, я знаю, почему мне не хотелось, чтобы кто-нибудь поговорил со мной, увидел меня «пробудившейся». Это не то, что я планировала. Это то, что я чувствовала.

Нетерпение. Я чувствовала себя более живой, чем за последние месяцы.

Три часа, и я на цыпочках выхожу в коридор, все в той же юбке и рубашке. В комнате Брайдена горит свет, просачиваясь сквозь щель в двери, освещая коридор.

Дальше по коридору дверь Райана, она закрыта, свет выключен.

Тень пересекает луч света, просачивающийся из-под двери Брайдена.

Он проснулся. Наматывает круги по комнате.

Все также на цыпочках я иду к его двери, надеясь, что она открыта и мне не придется стучать. Моя рука обхватывает ручку, и я осторожно поворачиваю ее, медленно, тихо, затаив дыхание...

Дверь не заперта.

Последнее, что я ожидала увидеть, как Брайден полностью одетый закрывает сумку, сидя на кровати.

Он замирает, словно почувствовав мое присутствие, но не поднимает взгляд.

У меня занимает несколько секунд, чтобы осознать очевидное — он уезжает.

Его тело напряжено, голова медленно поднимается и поворачивается в мою сторону. Пылающий взгляд зеленых глаз смотрит сквозь меня.

Я делаю шаг назад.

Он зол на меня. Взбешен, что я здесь. Что я пришла.

Его телефон светится на кровати.

Входящий вызов.

Я наблюдаю, как он тянется к телефону. Садится ровнее.

Отвечает на звонок.

— Привет, детка.

Этот механизм самоуничтожения еще больше привлекает, отчего мои ноги словно прирастают к полу.

Или может быть, в глубине души я знаю, что мне это нужно. Что без этого окончательного, необратимого удара прежняя Кира никогда не сможет умереть.

Я так хочу этого. Я хочу уничтожить ее. Чтобы не осталось ничего, кроме пепла. Неприятное, горькое воспоминание. Она должна умереть, чтобы освободить меня от его власти надо мной.

Но пока я стою здесь, не отрывая взгляд от Брайдена, в то время, как он разговаривает со своей девушкой, смерть прежней Киры более ужасающа, чем я предполагала.

— Я рад, что ты тоже проснулась, — говорит Брайден. Эти пустые глаза, выражение которых я никогда прежде не видела, сосредоточены на мне. — Да. Я сейчас уезжаю. Уже сказал Райану, что возьму машину. Да, он спокойно к этому отнесся. Он понимает, что мне необходимо поехать прямиком к тебе.

То, что происходит внутри меня в этот момент, это нечто, с чем, уверена, я не смогу смириться еще долго.

Я понимаю значимость этого. Что, скорее всего, случится со мной после этого события, но я не признаю этого.

Ничего.

Так происходит, пока Брайден не заговаривает вновь.

— Я выезжаю прямо сейчас. Я... я тоже по тебе скучаю.

Я вздрагиваю, как если бы он ударил меня.

Он сделал это.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, опустив голову, словно наказанная маленькая девочка, и медленно закрываю дверь.

Мое сердце гулко стучит в ушах.

Это потому что я пустая. Все что от меня осталось — лишь оболочка. Я отдала этой боли — этой любви — каждую частичку энергии моей души и тела, которую способна была отдать. Я словно губка, оставленная в пустыне много лет назад. Вы можете выжимать и выжимать, но ничего не выльется.

Я захожу в свою комнату, невидяще смотрю в пол. Закрываю за собой дверь.

И Брайден, наконец, уезжает.

* * *

Неделю спустя

Брайден уехал той ночью, чтобы побыть со своей девушкой.

Вот почему я тоже сбегаю. Я больше не нахожусь здесь. Мысли о нем с другой девушкой больше не причиняют мне боль.

На самом деле, я больше ничего не чувствую.

Это чертовски классное облегчение. Абсолютная свобода. Да, в бездне, в которой я существую, нет места радости, но мне наплевать. Здесь больше нет места разбитому сердцу.

Я бы все отдала, чтобы никогда не почувствовать эту боль снова.

Мое сердце ничего не чувствует, и это прекрасно. Столько лет боли и тоски исчезли.