Этой ночью я ворочался, переваливался с одного бока на другой, то забывался ненадолго, то напрочь просыпался и открывал глаза, чтобы всмотреться в горящие циферки электронных часов. Когда в комнате стало светлеть, и вот-вот должен был раздаться сигнал будильника, нажал кнопу «отбой». Встал, тихо оделся и, беззвучно открыв дверь, на цыпочках вышел в гостиную. Я надеялся, что Ирина еще спит, и мне удастся выйти из дома, избежав утреннего разговора. Однако кресло не было разложено. Ирина сидела в нем так, как будто бы и вовсе не ложилась спать в эту ночь. В торшере, стоящем рядом с креслом, горела неизвестно когда включенная лампа.

Ирина повернула голову на звук. Мне пришлось кивнуть:

– Доброе утро.

Она тут же с готовностью отозвалась:

– Доброе…

Увы, мой план провалился, и теперь я, не зная, как вести себя дальше, просто замер на месте. Ирина также была неподвижна. Она сидела в кресле и будто просто ждала. Но нет – я рассмотрел альбом, лежащий на коленях Ирины. И еще: чуть заметно двигающийся карандаш в ее руке. Ирина работала. Как будто это было всего лишь очередное утро. Как будто она забыла все, что случилось вчера.

Ирина отложила в сторону альбом, карандаш. Качнула головой:

– Завтракаем?

– Нет времени, – проявил я твердость. – Позавтракаю в аэропорту.

– Что ж… – Ирина снова качнула головой и предложила: – Возьми с собой бутерброды. Не горячий завтрак, конечно, но и не аэропортная еда. Я приготовила. Лежат в холодильнике. Принести?

– Нет.

Конечно, я был бы не против домашнего завтрака или хотя бы домашних бутербродов Ирины, но…

– Как хочешь…, – пожала плечами она.

Я же глянул на запястье, на котором, увы, часов не оказалось.

– Они в ванной комнате, – подсказала Ирина. – Ты вчера, умываясь, забыл их там.

– Спасибо, – поблагодарил я и, наконец, сдвинувшись с места, отправился в ванную.

Закрыв за собой дверь, включил воду и плеснул в лицо. Еще раз, и еще. Глубоко вздохнул. Часть этого утра уже позади.

Выйдя из ванной, я подхватил приготовленный с вечера чемодан, открыл внешнюю дверь и обернулся:

– Счастливо!

Ирина тут же встала из кресла, хотела подойти, но я остановил ее жестом. Она послушно замерла на месте, спокойно произнесла:

– До свидания, милый. Удачного полета!

На губах Ирины определенно была улыбка…

Такси еле ползло в пробках, образовывавшихся даже в такой ранний час. Но меня это совершенно не раздражало. Напряжение отступило, и я был горд собой. Был уверен, что теперь все устроится по-новому, так, как должно быть.

Я спокойно смотрел на запруженные улицы Москвы. Мы выехали заблаговременно, и, хотя двигаемся с такой черепашьей скоростью, все равно доползем до аэропорта без опоздания. Мне даже нравилось зависнуть, вот так вот, в герметичном пространстве такси наедине со своими мыслями, смаковать то, что все изменится, изменится, уже изменилось…

В самолете я продолжал находиться в том же состоянии. Расположившись у окошка, глядел на проплывающие под крылом обширные леса, поля. Снова и снова думал о том, что все-таки сделал это. Я смог, мне удалось. А для меня ведь это так непросто.

Я работаю в большой фармацевтической компании, в отделе, который занимается разработкой лекарств на основе натуральных компонентов. В обязанности мои входит поиск новых рынков поставки растительного сырья – разных трав, масел, соцветий, ну, и еще кое-чего.

Когда я только пришел в отдел, то был просто одним из менеджеров на подхвате. Но после того как мне удалось самостоятельно наладить канал поставки сырья из Турции, меня назначили старшим менеджером и поручили довести контакты со всеми поставщиками «до совершенства». Недолго думая, оптимизацию начал я как раз с… тех же самых турок. Да, все с ними у нас было отлично налажено. Никаких проблем. Мехмед, представляющий турецкую компанию, работал по-деловому, ответственно, поставки обеспечивал своевременно, и с их качеством проблем не было. Но самолетом из Стамбула в Москву везти сырье было достаточно дорого, а морем и затем автотранспортом или поездом – долго. Вот я и озаботился поиском еще более подходящего поставщика и нашел в конце концов болгарскую компанию, поставляющее то же самое сырье и практически по тем же ценам, но прямым поездом Москва-София. Это был очень быстрый и удобный путь поставки.

Нашел я этот канал еще полгода назад. Но подписание договора с болгарами затягивал. Все время запрашивал новую информацию, сравнивал, делал контрольные закупки, оценивал качество и надежность. Новые партнеры вроде бы не подводили. А мой начальник тем временем, интересуясь южным направлением нашей работы, только качал головой:

– Ну что ты возишься? Расторгай договор с турками. Заключай с болгарами. Неустойку туркам выплатим. Она небольшая и, как ты сам все рассчитал, окупается в течение нескольких месяцев.

Я же кивал и продолжал тянуть, а начальник то и дело морщился недовольно:

– Все в тебе, Валер, замечательно. Такую карьеру бы уже сделал, но не умеешь ты быстро расставаться с тем, кто тебе больше не нужен. Что они тебе, эти турки, родственники?

Нет, не родственники. Но я показывал приезжавшему к нам Мехмеду Москву: Красную площадь, Воробьевы горы, Сокольники… Он водил меня по живописным закоулкам Стамбула. Мне на всю жизнь запомнилось, как мы сидели теплым поздним вечером в морском ресторане на берегу Золотого рога. Мехмед рассказывал, как пришел в этот бизнес, как упрочился в нем, как за него сначала переживали, а потом радовались его многочисленные родственники, которых он содержит на свою зарплату.

Когда я думал о том, что мы разорвем контракт с турками, то сразу вспоминал тот вечер и как будто снова видел показанную мне Мехмедом фотографию его семьи. На снимке были полноватая жена с простым и добрым лицом, четверо детей мал мала меньше, строгие пожилые мать и отец, немного испуганная взрослая племянница, оставшаяся без родителей, и еще два каких-то потерявшихся в морщинах старика-родственника. Все вместе они проживали под одной крышей.

Нет, я понимал, что, разорвав контракт, не разрушу бизнес Мехмеда, у него ведь есть и другие потребители в других странах. Но мне все-таки не хотелось преподносить ему неприятную новость. Мехмед был хорошим, исполнительным партнером и никогда меня не подводил.

И болгарин Георгий, которого я хорошо узнал за несколько месяцев переговоров, тоже был и хорошим бизнесменом, и человеком. И чего я сразу нашел не Георгия, а Мехмеда?

Я думал, вздыхал и тянул, тянул до тех пор, пока начальство окончательно все не решило:

– Валер, сейчас же готовишь и отправляешь Мехмеду уведомление о намерении прекратить закупки из Турции…

Мне оставалось только подчиниться этому приказу и еще одному:

– Да, на подпись готовь сразу и контракт с болгарами. Оформляй командировку, летишь в Софию…

Эта поездка свалилась на меня очень вовремя. Я заполучил прекрасный повод побыть наедине с самим собой. Ирина осталась в Москве…

Я с любопытством всматривался в то, что видел под крылом самолета. С каждой минутой там внизу все менялось просто на глазах. Теперь уже не мощный лес обступал узкие полоски полей и пятачки городов и деревень. Нет, теперь обширные поля, расходящиеся во все стороны от селений, окружали, душили последние жалкие клочки нераспаханной, заросшей деревьями земли.

Потом под крылом показался могучий Дунай с рыбацкими лодками, грузовыми баржами и пассажирскими пароходами. Промелькнули невысокие мохнатые горы. Самолет быстро пошел на снижение, падая на городские кварталы, прямо на огромный блестящий золотой купол собора. Командир экипажа объявил:

– Под нами столица Болгарии – София…

В аэропорту меня встретил улыбчивый, загорелый Георгий – уже хорошо знакомый мне переговорщик с болгарской стороны и теперь, по всей видимости, мой новый постоянный партнер. Он неплохо говорил по-русски, знал историю и культуру России, с ним было приятно общаться не только на деловые темы. Особенно Георгия интересовала литература: