Да, она чувствовала. Ожег раскалился, сердце сбивалось с ритма. Но они еще далеко! Если поспешить, то хотя бы получиться увести подальше… Так куртка, шапка, кроссовки?… Ах, да они на крыльце…

Настя повернулась к выходу, но в дверях уже стоял не на шутку разозлившийся Тимур, улыбка погасла на его лице, а в глазах плавает зеленый лед.

— Может, прежде чем уйти, все же сообщишь куда? Что это за деньги, оружие и документы? Из какого ты дурдома? От кого ты опять бежишь? Да будешь ты отвечать или нет?

Кулак с силой врезается в косяк.

— Да я бегу, — голос Насти тихий, почти шепот. — То место… Ад рядом с ним покажется курортом… И да, сейчас я постараюсь сбежать как можно дальше, потому что Псы идут… Они совсем близко. Они убьют всех, а меня заберут!.. В ад! К Нему!!!

Лицо Тимура приобрело столь растерянное выражение, он так потерянно переглянулся с Мишкой и Станиславой, что Настя поняла, вера в ее душевное здоровье окончательно улетучилась. Ее отсюда не выпустят иначе, как в смирительной рубашке в обнимку с санитарами на карете скорой помощи. Но мысли путались, ничего внятного в голову не шло, кроме панического желания как можно быстрее покинуть дом. Воспользовавшись тем, что Тимур отвлекся, девушка попыталась проскользнуть в дверь, и не успела. Станислава, как никогда похожая на ведьму, ухватила ее за локоть и развернула к себе.

— Куда это ты намылилась? Думаешь, закосишь под психа и свалишь? А то, что ты чуть не убила человека, которого… который просто хотел тебе помочь…

— Славка остынь! Настя мы ведь и правда…, - Тимур попытался вернуть инициативу в разговоре себе, но Настя не дала ему закончить.

— А я просила его об этом? Пыталась как-то просигнализировать, привлечь внимание? Да я всеми силами старалась стать незаметнее придорожной пыли, чтобы исчезнуть без следа! — Настя почти кричала, и вдруг проговорила тихим, молящим голосом. — Отпустите меня. Они и правда совсем рядом. Я не хочу опять терять дорогих мне людей. Отпустите… Я понимаю, что это все звучит бессвязной речью сумасшедшей, но поверьте мне, я в себе.

Настя умоляюще посмотрел в глаза единственного человека, который мог в нее поверить, и Мишка на этот раз не отвел взгляд. Он встал, подошел, отобрал у девушки сумку и закинул к себе на плече.

— Я тебе верю, но одну никуда не отпущу, пока все в подробностях не узнаю. Поэтому я еду с тобой. Тимка пропусти.

— Даже не подумаю, — Тимур опять беззаботно скалился. — Если я вас выпущу, то потом просто умру от любопытства. Так что я с вами! Славка?

Девушка лишь резким движением закинула сумку с ноутом на одно плечо, а сумочку-рюкзак на другое, и притопнула ножкой, будто говоря: «ну, и что встали?»

Настя, глядя на происходящее, не знала что сказать. Теплая волна радости прокатилась от макушки до пяток, смывая страх от приближающейся беды, а потом ее накрыло с новой силой, судорога скрутила тело, скрюченными пальцами она вцепилась в руку Мишки, что бы только не упасть. Лишь три слова удалось протолкнуть сквозь стиснутые зубы:

— Поздно… Они здесь!

Трое друзей замерли в напряженно молчании, пытаясь понять, что имела в виду Настя. Несколько томительных минут ничего не происходило, а затем ночь за окнами взорвалась тысячей голосов: песий вой, детский плачь, крики разъяренной толпы, какие-то хрипы и стоны. Вот они дошли до самой высокой ноты и оборвались, больно резанув тишиной по ушам. И взяв пример с этой тишины, свет в комнате тоже притух, вольфрамовая нить в обеих лапочках еле тлела, почти не рассеивая тьму.

Окно точно затянули черной полупрозрачной тканью. Там, где до этого в ярком лунном свете угадывался заброшенный фруктовый сад, теперь медленно струился, все более сгущаясь, дым, таким жирным и непроглядным он бывает, если жечь резину. Скрытые его пеленой двигались неясные трудно распознаваемые тени. В стекло еле слышно стукнули, словно камешком на излете попали, брошенным детской рукой.

Где-то совсем рядом, тихо заплакала девушка. Ее всхлипы переросли в истерический крик, полный ужаса и отчаяния. Мишка дернулся, желая помочь, но движение его что-то сковывало. Раздраженно обернувшись, желая устранить помеху, он уткнулся взглядом в мокрое от слез лицо Насти, в глазах которой плясал вселенский ужас, зрачки заняли всю радужку. Она мелко дрожала, но рука ее с небывалой силой стиснула локоть Мишки, так что костяшки пальцев побелели, а на коже парня проступили полумесяцы от ногтей девушки.

— Пусти, — Мишка попытался вырваться.

— Не ходи, — тихий, дрожащий голос.

— Но там девушка… Она плачет… Нужно помочь…

— Тебе послышалось. Там никого нет. Просто показалось…

— А я… я тоже слышал, — неуверенно начал Тимур.

— И тебе показалось, — голос Насти дрожал, глаза смотрели умоляюще. — Нам все показалось. Там нет никого, кроме Псов.

За окнами оглушительно и как то издевательски завыли-залаяли сотни глоток. А после минутной тишины, по ушам резанул неприятный звук, будто острым ножом вели по стеклу. Мелькнула оскаленная пасть, с клыков невероятно длинных, пенясь, капала слюна.

— Мы не заперли дверь, — всполошилась Станислава.

Но Настя не дала ей сдвинуться с места, загородив проход.

— Псы не ходят в дверь, а если бы и захотели, не один замок их не остановит. И я удивлена, что они еще не здесь, и вы еще дышите. Может, ждут чего, или хотят насытиться…

— И что же нам теперь делать? — Тимур нервно теребил прядь волос. — Сидеть здесь и бояться твоих собак?

— Не моих! И Псов! — поправила Настя, но Тимур лишь дернул плечом, названье сути не меняет.

— Бояться нельзя. Спать нельзя. В окно смотреть нельзя. Дверь открывать нельзя. Не верить ничему!

Хотя девушку колотила дрожь от еле сдерживаемой паники, указания она выговаривала четко, заколачивая, точно гвозди. А глаза бегали, что-то выискивая на столе. Вот взгляд остановился на пачке соли, которую она не успела убрать, и в нем промелькнула тень надежды.

— Комната без окон, — чуть слышно прошептала она, а потом в полный голос поинтересовалась, — В доме есть комната без окон?

Станислава растерянно мотнула головой, а вместо нее заговорил Тимур.

— В общем то — есть, Славка наверное просто не помнит! Но развеет ты не собиралась рвать отсюда когти? Я сейчас обеими руками за! И ноги еще могу в довесок поднять!!

— Через Псов? — Насте стало почти смешно. — Бежать поздно. Осталось занять круговую оборону и ждать утра, надеясь и молясь, что бы оно оказалось ясным и солнечным. А еще, что бы к тому времени не подоспела Тень или Бездушные. Где комната?

— Ну, можно сказать ты на ней стоишь.

— Подпол, что ли? В принципе сойдет.

— Ну не совсем, — закончить Тимур не успел.

За стеной, напоминая о себе, вновь взвыли псы. А затем с глухим звоном окно пробили черные блестящие когти, каждый в ладонь длиной. Но стекло не разбилось, она вдруг потеряло свою привычную твердую структуру, превратившись в тонкую пленку воды, точно небольшой водопад или лужица, вставшая на торец. Когти рвали эту преграду, не причиняя ей особого вреда, лишь бороздки волн, огибая черные серпы, вопреки законам физики, устремлялись вверх.

— Ущипните меня, — пробормотал Мишка. — Мне это не кажется?

— Вот говорили мне знающие люди: не закусывай благородные французские вина маринованными огурцами отечественного производства, — пробормотал Тимур и нервно хихикнул.

Станислава промолчала, ощущая, что волосы на ее затылке медленно шевелятся.

И лишь на Настю происходящее подействовало, будто освежающий душ. Подхватив с пола нож, она несколько раз ударила им по лежащей на столе пачке соли, что бы разорвать обертку, а затем со всей силы метнула ее в окно. Глухого удара о твердое стекло никто не ожидал, посчитав, что пачка преодолеет легкую зыбь так же легко, как и когти с той стороны. Не удивилась этому, похоже, лишь Настя. Как и последующим событиям. Пачка взорвалась, точно новогодняя петарда, но белые кристаллы не разлетелась в разные стороны, их точно магнитом притянуло к стеклу по всей поверхности. Соль щипела, точно попав в кислоту, искрилась и вспыхивала несколько мгновений, а затем затвердела серой пористой массой. За стеной с ненавистью взвыли, и черные когти осыпались пеплом.