Сама же она не представляла, что со своими секретами делать. Даже у Баффи, мать ее, истребительницы вампиров, был личный библиотекарь, который объяснял той предназначение и закрывал пробелы. А у Марины никого не было – она видела многое, анализировала увиденное, но понятия не имела, как с этим знанием поступать.

Илья замер в коридоре. Кажется, он уже видел эту девушку, когда с одногруппниками оценивал абитуру. Илья не был легкомысленным бабником, но вынужден был согласиться с друзьями – последний курс института надо провести как можно веселее. Среди первокурсниц попадались и настоящие красотки, а на эту он тогда лишь мельком глянул и тут же забыл. Не в его вкусе. Илья считал, что девушка, не умеющая пользоваться тушью для ресниц или вообще не заботящаяся о том, каким мешком висит ее юбка, вряд ли любит себя настолько, чтобы кто-то всерьез полюбил ее.

Но, выйдя с пары, чтобы позвонить, он замер. Она шла по коридору, навстречу ему, глядя себе под ноги. И вдруг будто обо что-то запнулась и уставилась в сторону. Илья перевел взгляд и увидел гуля, совсем крохотного и еще незрелого. Демоненок тоже ошарашенно уставился на девицу, явно пребывая в шоке. К вниманию Ильи он давно привык, а тут нате – новая зрительница. Девушка побледнела, дернулась и заставила себя шагать дальше, оглядываясь – как если бы боялась, что гуль кинется ей вслед. Зачем ему кидаться? Гули – падальщики, могут питаться всякими отбросами, хотя предпочитают трупы. Живым от них никакого вреда нет. Этот и в институте-то жил по одной причине: со столовой много отходов, которые можно красть и складывать где-нибудь в подвале, чтобы подпортились. А еще он был слишком слабеньким, чтобы мотаться по миру. Здесь тепло, сытно и безопасно. К тому же здесь пока есть Илья, который не позволит сильным демонам обжиться. Они ни разу не общались, но для их мирного соглашения и не требовались слова. Гуль знал, что Илье до него нет дела, а Илья знал, что если появится более жуткая сущность, то гуль забудет про неприязнь и помчится к нему за защитой.

Однако по реакции девицы можно было определить, что она просто его увидела, и ничего больше. Если она рассветница, то с какой стати так перепугалась? Была бы закатницей, тоже пугаться нечего – им как-то даже по статусу было резонно по-приятельски поздороваться. Гулю-то точно закатница здесь не менее выгодна, чем рассветник Илья.

Девушка ему самому уделила гораздо меньше внимания, чем гулю. Просто прошла мимо. Илья забыл про телефон и окликнул:

– Привет! Тебя как зовут?

Она глянула на него со злостью и не ответила. Все-таки, скорее всего, закатница – рассветники вряд ли способны впадать в ярость вот так сразу и на пустом месте. Он смотрел ей в спину, пока она не скрылась за дверями библиотеки. Гуль нерешительно подковылял к нему и впервые решился на общение:

– Че-т я не понял, – голос его был высоким и смешным. – Новая рассветница или закатница с крашенными волосами?

Илья усмехнулся и пожал плечами:

– Без понятия. Может, экстрасенс. Они иногда видят демонов.

– Мо-о-ожет, – на высокой ноте протянул гуль. – Вот бы закатница! Тогда бы здесь наступило полное равновесие!

– Какое тебе равновесие? – с недоумением посмотрел на него Илья. – Я в конце года институт закончу, а она вроде только начала. Снова не будет тебе никакого равновесия.

Гуль насупился и, нелепо переваливаясь с бока на бок, покатился по своим делам.

Илья вспомнил о мобильнике и нажал на последний входящий номер. Ответил ему женский старческий голос:

– Это же Илья? Илья же?

– Да, – он мигом собрался. – Что у вас случилось?

– О, Илюша… – она будто бы удивилась. – Я твой номер кое-как разыскала. К гадалке пошла, от нее к другой гадалке, а третья не стала с меня деньги тянуть, а про тебя рассказала. Помоги, сынок!

– Да что случилось-то?

Бабуля говорила сбивчиво, но рассветник обязан проявлять терпение:

– Как пить дать домовой! Вот на сто процентов я уверена! Кому ни скажу – смеются. Но я вчера крынку в холодильник поставила, а утром гляжу – на столе, скисло. И нитки он мне все путает! И вообще жизни не дает! А внуки смеются… я говорю им – выгоняет меня домовой, а они только смеются, и все тут!

Домовые бывают вредными, но они добряки и никогда не хотят выселить жильцов. Бывает у них склочный период – вещи спрятать или еду проквасить, но не со зла – это их способ общения или уроков. Домашний дух вредничать начинает, если что-то ему не нравится – гость какой или перестановка мебели. Но если с этой же бабулей завтра что-то случится, то домовой и собаку соседскую приведет, чтобы лаяла погромче, и таблетки под руку подсунет. Конечно, это не профиль рассветников, но где искать закатника Илья и не предполагал. Потому придется ему поговорить с духом и потом бабуле передать, по какой конкретно причине тот ей жить мешает.

– Ясно. Говорите адрес – я сегодня вечером загляну.

Ее голос изменился, стал вкрадчивым:

– Ты это… У меня, сынок, пенсия небольшая, но ты скажи сколько – я у соседки займу.

– Бесплатно. Говорите адрес.

Илья так и не решился ни разу взять деньги за труды, хотя знал, что многие так поступают. Но это со временем, когда уже рассветная деятельность мешает нормальной работе. Там хочешь не хочешь, а ценник поставишь. А иначе или с голоду помирать, или бросать. Но лучше уж деньги со старушек требовать, чем бросить.

Но тем не менее пока решиться он не мог. Рассветником можно стать только после какого-то страшного поступка, это искупление. Вот и искупаешь безвозмездно, пока не прижмет. Илья до сих пор не осмеливался переступить эту черту, да и необходимости не было – отец… точнее, отчим хорошо зарабатывал на адвокатуре и выделял на содержание сына достаточную сумму. У Ильи была и своя квартира, и старенькая машина. Но вскоре он получит диплом и устроится на работу, все вернет с лихвой – отец в старости тоже без поддержки не останется. Тогда и… тогда можно и подумать, брать ли деньги за свои услуги. Илья выложил объявление в интернете и местной газете, а также общался со всеми экстрасенсами – сделал все, что мог, чтобы жертвы злых духов могли его разыскать. А теперь оставалось расхлебывать последствия такой душевности – заказы были всегда. Люди, сильно далекие от мистики, тоже часто сдавались – демон любого мог доконать. И когда они сдавались, то пересматривали все свои установки и выходили на Илью. В их маленьком городке не было ни других рассветников, ни закатников – только если приезжали специально на заказ. Не было. Как думал Илья до сегодняшнего дня.

Рассветником можно стать только за что-то действительно страшное, чтобы у человека потом даже сомнения не возникло, что надо искупить грехи. Что именно искупают закатники – Илья и предположить не мог. Он за всю жизнь только с двумя встречался, и задушевные разговоры между ними не предполагаются. Тогда дело было совсем не Ильи: хранитель так опекал своего подопечного, что сделал его практически бессмертным. Девяностопятилетний старик, полностью осознав свою неуязвимость, наводил шороху во всем поселке – он и девок молодых доставал, и воровал у соседей, и в конце даже разбоями начал промышлять. Отчего у его хранителя возникла такая страсть к опеке – так и осталось загадкой. И он не слышал доводов разума. Закатники с ним разговоров и не вели, Илья тогда впервые видел полное уничтожение доброго духа. А затем и старик слег, через неделю помер. Хранители есть далеко не у всех людей, их на всех просто не хватит, а этот человек даже представить себе не мог, какое счастье на него свалилось, но счастье это повернул несчастьем других.

Любовь зла – эта поговорка точно о хранителях. Они сами выбирают человека и не оставляют его до самой смерти. На первом курсе, кстати, учится одна – Илья заметил на ней хранителя, который выражается белесым сиянием, но не придал этому значения. К сожалению, хранители далеко не всегда выбирают добрых или честных. Их просто переклинивает, пока они не вцепятся в предмет обожания, чтобы оставаться верными своему выбору всю жизнь подопечного.