Ассасин вдруг прервал рассказ, подошел к окну и тихо, отодвинув задвижку, аккуратно отворил ставень. Любопытная луна заглянула в комнату, разлив холодный свет ровным квадратиком по половицам.

- Раздражают закрытые окна, – пояснил наемник, удивленно посмотревшему на него, Ханару. – Так, на чем я прервался?

- На счастье, – подсказал маг.

- Да уж. Счастья столько, что не знают куда девать. С радостью бы совсем от такого счастья избавились, да желающих забрать, что-то нет. В каждом доме, ну кроме дома старосты, ютятся по несколько семей, так что глава деревни не врал, говоря, что наш гостеприимный хозяин и его внук живут по барски.

Пока ассасин излагал свои наблюдения, Ханар достал из сумки стопку листов пергамента, аккуратно разделил каждый листок на четыре части и принялся выводить руны в окружении геометрических фигур и непонятных закорючек.

- В деревне пятнадцать дворов, около ста человек, включая стариков и грудничков. Из прочей живности: кошки, собаки, куры, козы и коровы, а так же тараканы по углам, в огромном количестве, – закончил отчет Крим.

- Что ж им новое жилье не построить? Лес же рядом, и сейчас не зима, – спросила Лета.

У Ханара возник тот же вопрос, так что он высказал его Криму, тот усмехнулся:

- Попытки строить были. Скорей всего по весне, начали несколько срубов, да так и не завершили. Что там случилось, сказать затрудняюсь, может из своих кто помог, может сами вспыхнули, но их обгорелые остатки уже оплел вьюнок.

- И туда стоит сходить, – тихо, словно для себя, проговорил Ханар. – Сейчас этот неугомонный мальчишка прекратит вертеться, уснет, наконец, и мы пойдем. Держи пока, – и протянул ассасину половину исписанных листов, – постарайся разложить по деревне, так что бы не особо бросались в глаза, и находились поближе к домам.

Прошло пять минут, десять, а Сой все не спал. Маг не выдержал, и прошептал «Сонное заклятье», то же, которым днем усыпил кошку. Как и обещал наемник Лете, к вечеру кровь хроу полностью распалась, и магия чародея разблокировалась, приятным теплом разлившись внутри. Так что вскоре не только мальчишка затих, но и старик Мирхей, страдавший бессонницей уже не первый год, заснул крепче человека с кристально чистой совестью.

Ханар закинул сумку на плечо, ассасин закрыл повязкой низ лица, вновь изменился, став таким, как был в лесу, а Лета просто встала и отряхнула подол платья. Их маленький отряд был готов к выходу.

Крим аккуратно отодвинул защелку, чуть повозившись, отпер замок и первым вышел на крыльцо, следом Лета, а последним Ханар, не желавший оставлять дом совсем нараспашку, магией задвинул щеколду и запер замок.

- Кладбище там? – спросил маг у наемника, и махнул рукой сторону, противоположную той, откуда они пришли в деревню.

- Да, как и везде, в западном конце деревне. Странно, что там же Место веры, обычно оно с восточной. А сгоревшие недостроенные дома чуть севернее, но тоже недалеко.

- Тогда твоя сторона правая. А мы с Летой прогуляемся по левой. Встретимся у кладбища.

- Да так, у вас отбоя от девушек не будет, господин маг, – ехидно усмехнулся ассасин, – если вы всем им будете назначать столь романтические места для встречи, да еще сразу тащить налево.

И, не дождавшись ответа, Крим растворился в ночи. Даже ярко светившая луна, заливавшая призрачным светом все вокруг, не помешала исчезнуть наемнику сразу и без единого шороха.

Ханар затолкал в щель между ступеньками крыльца слегка помятый листочек и пошел дальше. Дома располагались без особого порядка, иногда близко друг от друга, а где и камнем не докинешь. Некоторые, как дом старосты были обнесены высоким забором, а у большинства лишь небольшой плетень прикрывал огород от любопытных коз и слишком прожорливых кур.

Но было у строений и общие черты. Все они – и небольшие домишки, и двухэтажные хоромы – состояли из бревен, имели двускатную крышу, крытую соломой или дранкой. У всех крыльцо в две ступени, заканчивалось прочной, надежно запертой дверью, а сквозь небольшие, редкие окна не пробивался ни единый лучик света. Видимо каждое окно, как и в доме деда Мирхея, закрыли изнутри плотной ставней.

Сейчас деревня казалась вымершей. Даже куры не квохтали, собаки не лаяли, лишь трава тихо шуршал под ногами двух путников, крадущихся от дома к дому.

«А вдруг, – подумалось Лете, – все дома внутри холодные и пустые. И это вовсе не окна, плотно закрытые, а глаза, давно сгнившие, ставшие лишь глазницами древних черепов. И, не переставая, на меня пялятся».

Теперь и вправду стало казаться, что за ней кто-то следит, мурашки заскакали по спине, и Лета непроизвольно приблизилась к чародею.

«Почему мне постоянно какая-то чушь в голову лезет, хотя может у нее там гнездо».

Лета нервно хихикнула, и что бы хоть как-то развеять гнетущую тишину, спросила мага:

- Ханар, а что такое Место веры? Местная церковь? А во что вообще верят в твоем мире.

- Раньше, когда мир был открытым, религий было очень много, – начал негромко объяснять маг, – Каждая раса приносила с собой свое виденье мира, своих богов и демонов, – проговорил маг, пряча под очередной камень листок с руной. – А случалось, даже среди одной расы присутствовало несколько религий. Для каждого духа и божества, особенно если их несколько тысяч, отдельный, храм или капище не построишь. Вот расы и договорились, чтобы не устраивать войны, доказывая, чей бог лучше, создать нейтральные зоны. Там каждый сможет помолиться своему божеству, духу, богине. И логично, что назвали его Место веры. Обычно на него накладывалось заклятье «Привязанной иллюзии», каждый видел убранство того места для моленья, к которому привык дома. Лишь убранство, за этом следили строго. Если кто-то пытался влиять на людей, показывая им лики боков или вещая их волю, того строго карали. При очень серьезных нарушениях – лишали жизни. Но это не отменяло тот факт, что в больших городах существовали отдельные храмы наиболее популярных религий.

Ханар говорил, не забывая рассовывать листочки в наиболее неприметные места: между бревнами дома, в стенку сарая, в дупло дерева, под придорожный камень.

- После закрытия мира, отчаявшиеся люди посчитали, что и от богов мир так же закрылся, и мольбы их не достигну. Многие религии, потеряв своих последователей, перестали существовать. Кое-где пропали и Места веры, некому стало поддерживать заклятья. И теперь большинство верят в духов стихий и предков. Хоть и не так, как шаманы.

- А ты веришь в каких-нибудь богов? – поинтересовалась Лета.

Маг, задумавшись, замолчал, а после ответил:

- Мама верила, а для меня, как и для многих, это скорей привычка, призывать в свидетели духов, нежели истинная вера.

Местом веры оказалась небольшая полянка на самом краю деревни, окруженная тонкоствольными березками. Переступив границу, Ханар засветил огонек и внимательно огляделся, присел, всматриваясь редкие, пожухлые травинки у себя под ногами, вновь встал, прошел чуть вперед. Зачем-то глянул наверх, где в просвет между кронами виднелся кусок ночного неба, с россыпями звезд и яркой луной.

- Ну что там? – спросила Лета, не отстававшая ни на шаг.

- Магии давно нет в этом месте, – негромко ответил маг, – но трава вытоптана так, что новая пробиться не может. О чем это говорит?

- В деревне живут очень верующие люди, – предположила Лета.

- А когда в людях просыпается вера на гране фанатизма? – задал очередной вопрос чародей, задумчиво разглядывая что-то на другой стороне поляны.

- Когда все совсем плохо, и не знаешь к кому еще обратиться за помощью, кроме высших сил.

- Рад, что и в этом вопросе у нас с тобой мнения сошлись, – кивнул маг, – А еще мне очень не нравится вот это, – быстро пересек Место веры и сорвал с низкой ветки зеленый, но совершенно сухой, буквально рассыпавшийся в пальцах, березовый листок.

Постояв в задумчивости, Ханар видимо пришел к определенным выводам, но не озвучил их.