Что-то – возможно, удивление – промелькнуло в глазах Люка. И она прочла сочувствие в его взгляде. Он определенно не выглядел грозным.

– Он был в Лондоне, – ответил он. – На Туре Британии.

– О! – Она прижала руку к губам, не успев заглушить свой возглас, – она была совсем близко, но не видела его.

– Вы ищете его, не так ли? – мягко спросил Люк, с пониманием глядя на нее. – И чтобы иметь возможность искать его, вам нужен свободный график работы.

– Да. – Она сглотнула, пытаясь взять себя в руки. – Он исчез десять месяцев назад. А до этого был велогонщиком. Отличным гонщиком. Его приняли в состав Олимпийской команды США в Лондоне. А затем начались неприятности.

– Какие неприятности?

– Он стал пропадать. Утверждал, что слышит голоса своих демонов, так он их называл. Он пытался причинить себе вред. Врачи диагностировали шизофрению. Ему назначили лечение, и он почувствовал себя лучше, но ему пришлось оставить велоспорт. Но он продолжил посещать гонки, подрабатывая фотографом.

– На видео с камер наблюдения он был с фотоаппаратом.

Морган закрыла глаза, вызывая в памяти образ брата с фотоаппаратом. Она снова открыла глаза и увидела, что Люк смотрит на нее. Он был спокоен и терпеливо ждал, что она скажет дальше.

– Мы думали, что все образуется, – продолжала она. – Но у лекарства были побочные эффекты – он набрал вес и плохо спал, мы думали, что он с этим смирился и строит для себя новую жизнь. А затем однажды он просто… исчез.

– Не было никаких следов преступления?

Она покачала головой.

– Позднее, когда мы припомнили все, что происходило в последнее время, я поняла, что у нас было много предупреждающих знаков, которые мы просто не хотели замечать. Он был несчастлив. Перестал общаться с друзьями. А затем мы узнали, что он перестал принимать лекарства. Он лгал нам, убеждая, что все в порядке, но нам не следовало ему верить.

Его теплая и сильная ладонь коснулась ее руки.

– Не вините себя, это его не вернет, – сказал он.

Она кивнула и осторожно, хотя и очень неохотно высвободилась из его хватки. Он был так спокоен и уверен и при упоминании о душевной болезни брата не отшатнулся от нее. Полицейские, принимавшие заявление об исчезновении Скотта, были подозрительны и безразличны. Они не хотели тратить время на поиски двадцатишестилетнего мужчины, который решил отвернуться от общества, тем более душевнобольного мужчины.

– Я собираюсь задать вам вопрос, который будет вам неприятен, но вы должны честно ответить на него.

Она кивнула.

– Вы считаете возможным, что ваш брат имеет отношение к терактам на велогонках?

– Нет!

– Но когда мы вчера разговаривали, когда я сказал, что ищу террориста, вы ведь именно этого испугались, не так ли? И именно поэтому показали мне сегодня его фото?

Морган неохотно кивнула.

– Вы можете так подумать, но я в это не верю, – ответила она. – Скотт никогда не был склонен к насилию. В периоды обострений он пытался причинить вред себе, но не другим.

– Душевные болезни могут подчинять себе людей и заставлять их делать то, что они никогда бы не сделали в нормальном состоянии, – заметил Люк. – Он мог испытывать неприязнь к профессиональному велоспорту, поскольку больше не мог заниматься любимым делом.

– Но вы ведь только один раз видели его на гонке, не так ли? Его не было на гонке Париж- Рубэ, где произошел первый взрыв?

– Его не было ни на одной записи с камер наблюдения, которые я просматривал.

– Не думаю, что он чувствовал бы себя комфортно там, где говорят на незнакомом ему языке, – сказала она. – Непривычные ситуации смущают его, но Лондон он неплохо знал с тех пор, как занимался велоспортом. Ему всегда там нравилось.

– Вы думаете, ваш брат в Денвере? – спросил он.

Морган кивнула.

– Он тренировался в Колорадо, готовясь к Олимпийским играм, и ему здесь нравилось. Некоторое время он даже подумывал перебраться сюда. У него есть друзья, принимавшие участие в гонках, и это еще одна причина, по которой он может быть здесь.

– Что вы сделаете, если найдете его?

– Думаю, если бы я смогла с ним поговорить, мне удалось бы убедить его вернуться со мной домой. Я могла бы помочь ему прийти в себя, если бы он дал мне шанс.

– Думаете, он вас послушает?

– Надеюсь. Мы всегда были близки. Наша мама умерла, когда мне было семь, а Скотту девять. Отец очень много работал, и мы с братом держались друг друга. Я всегда могла достучаться до него, когда это не удавалось никому.

– Я буду посматривать по сторонам и, если увижу его, дам вам знать.

– Я вам очень признательна. – Возможно, в этой ситуации любой на его месте сказал бы нечто подобное, но его предложение обладало большим авторитетом. – Если увидите его, пожалуйста, позвоните мне по этому номеру.

Она достала ручку и блокнот из сумочки и записала свой номер, а затем протянула ему листок бумаги.

Он внимательно взглянул на листок, а затем аккуратно свернул его и убрал в карман.

– Вот как надо узнавать номера телефонов хорошеньких девушек, – заметил он.

Его шутливый тон неожиданно развеселил Морган, она изучающе посмотрела на него – мужчина, сумевший рассмешить ее в такой грустной ситуации, в самом деле был необычным.

– Надеюсь, вы будете со мной на связи, – пробормотала она.

– Видишь кого-нибудь знакомого?

– Сейчас мне уже все кажутся здесь знакомыми.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Тогда нет. Я не вижу никого из тех, кого мы ищем. – Люк стоял рядом со своим другом и членом «Сыскной команды семерых» специальным агентом Тревисом Стедманом у входа в банкетный зал отеля, где через пятнадцать минут начнется прием по случаю открытия велогонки в Колорадо.

Оглядывая толпу, Люк заключил, что в этой толпе нет подозреваемых, которых сыскная команда заметила на записи камер наблюдения.

– А ты? – спросил он Тревиса. – Не видел никого из наших подозреваемых?

Высокий молчаливый техасец нахмурился.

– С тех пор как я заметил Бойскаута вчера в аэропорту, больше никого. Не могу поверить, что дал ему ускользнуть. – Члены команды дали этому подозреваемому прозвище Бойскаут за его худощавое телосложение и опрятный вид.

– Он либо очень ловок, либо ему до сих пор везло, но на этот раз он не уйдет, – ответил Люк. – Только не теперь, когда вся команда в сборе.

Тревис кивнул:

– Все указывает на то, что он здесь. Мой друг из полиции Денвера обмолвился, ходят слухи, что во время гонок произойдет нечто очень серьезное.

– Тогда почему бы не отменить гонку? – спросил Люк. – Зачем рисковать жизнями людей?

– Международный союз велоспорта на это не пойдет, – уверенно произнес Тревис. – Этим летом ничего плохого не произошло на Тур де Франс, и члены союза убедили себя, что опасность миновала. Но у нас совсем другая информация. Люди из Международного союза велоспорта хотят доказать, что могут провести безопасную велогонку в США.

– Нам выйдет боком, если им это не удастся. – Люк, сунув руки в карманы брюк, позвенел мелочью, по-прежнему не сводя глаз с толпы. – А что, если мы ошибаемся и среди наших подозреваемых нет настоящего террориста? – спросил он. – Что, если это один из гонщиков? Или кто-то из сотрудников?

– ФБР направило других людей, которые прорабатывают эти версии, – объяснил Тревис. – Мы же сосредоточены на поиске подозрительных людей, у которых нет логических причин присутствовать на тех гонках, где произошли теракты.

– Людей, которым повезло попасть в поле зрения камеры наблюдения, – уточнил Люк. – Но меня беспокоят те, которые прошмыгнули незамеченными. – Однажды он не обратил внимания на людей, которые наверняка могли рассказать, что произошло с его братом. Если бы Люк проявил бдительность, возможно, Марк сейчас был бы дома вместе со своей дочерью и не считался «пропавшим без вести, предположительно погибшим», как было сказано в его досье, составленном полицейскими.