Медведь в бою устает быстро, так что… серый, я выбираю тебя! Волк не потребовал уговоров. Серебро мелькало с запредельной скоростью.

Поняв, что я опаснее, чем они решили, один из них плюнул мне в лицо. Под капюшоном не видно, но звук был характерным. Обзор стал нулевым, паутина обвила мою голову, мешая дышать.

Рублю вслепую, чувствуя себя котенком, которого пытаются утопить. Стараюсь махать хаотично и молниеносно. Хоть и не лезут они на эдакий ураган из серебра и пустого арбалета, но я явственно ощутил, как сталь серпа царапает бок моей брони.

Почти сразу меч Волкодава вскрывает череп обидчика. Спустя мгновенье, земля толкнула меня в ноги, затем руки, вылезшие изнутри прижали меня к рыхлому грунту, не давая шевелиться.

С меня бесцеремонно сорвали паутину, едва не лишив носа. Зеленоглазый тоже лежал, но его уже не держали, а меня отпустили. Голова противника была развернута в обратную сторону, словно у обернувшегося филина.

Только вот у птички шея к этому приспособлена, а его огоньки глаз угасли навсегда. Из-под капюшона торчал хвост болта. Двоих мертвецы затаскивали в ров.

Третий, видимо, уже там. Последнего прибило копьем к борту грузовика. Переведя взгляд на стену, замечаю баллисту — огромный стационарный арбалет, метающий такие вот копья. Все же, они его туда затащили.

Думаю, что жесты стрелка можно понимать, как «захвати копье, по-братски и нам передай». Извлечь пику было несложно, хилое тельце разворотило в лоскуты ребристым наконечником.

Что-то уж сильно тельца у них хилые. И подозрительно изящно сужаются в талии. Снимаю с убитого туго стянутый капюшон. С убитой.

Это была молодая девушка двадцати лет, ее светло-коричневые волосы слиплись от крови, изо рта сочились струйки крови, лицо было бледным. Губы и подбородок покрылись паутиной. Зеленые глаза были широко открыты, но на лице не было и тени страха, боли или отчаяния. Сплошная решимость.

Странные девицы. Паутину пускают. Из раздумий меня вывел грохот подъемного моста. Труп девчонки уже потащили к воде. Тащил ее швед-крестоносец.

Встретившись со мной взглядом, он козырнул по-казачьи и как-то заговорщически улыбнулся, продолжая свое дело. Он был чумазым и заросшим. Интересно бы узнать, зачем их топят.

Еще двое закапывались в землю. Едва они прекратили шевеления, я понял: отведу взгляд и не найду их. Вот целый день могу прямо по ним топтаться, но не найду. Идеальные защитники.

— Заходи, падаван, там на тебя уже накрыли.

Я пошел в замок. Остановился. Интересно, возраст уже начал брать свое, или я еще не очень стар? Кидаю копье так, чтобы оно пролетело рядом с охранником.

Тот поймал, благодарно махнув рукой. Такое чувство, будто я помолодел. Уже за сорок перевалило, а кинул, словно в двадцать пять.

На стол и правда накрыли. Поставили в холле столы со стульями, словно в казарме. Противная, но питательная баланда, наводящая на воспоминания о лагере Че. Положение спас супердед, подав к столу оленину. Или что-то похожее, ибо прожарена она была дочерна.

— Мертвяки ваши жесть просто, — дед был впечатлен — закапываются под землю и в воду, словно и нет их, а как враг подходит, тут же выныривают.

К нам заявился Безликий.

— Что это за девчонки были? И зачем мертвяки их в ров стащили? — Начинаю сыпать на него вопросы. Бог явно не желал отвечать.

— Как тебе сказать… поразвлекаться они вздумали, а затем съесть, — он перехватил мой взгляд. — Ну, какое тебе дело, что они с убитыми творят, замок защищают, и то ладно. А были это отступницы…

— Врешь, — бросаю на него строгий взгляд исподлобья, кидая ложку в тарелку.

— Вампиры. Адепты другого бога.

— Уже получше. А теперь подробности, — Безликий стушевался окончательно, став похожим на ребенка, который чем-то хвастался, затем услышал просьбу продемонстрировать.

-… Богиня. Ллос. Паучиха, чтоб ее… в подчинении одни девчонки. Это другой подвид вампиров. Как видишь далеко не все пьют кровь, да и не только ей питаются. Пьют только чтобы развиться, подняться на новую ступень.

— Какие еще божки тут заправляют? — гну свою линию. Пусть поубавит важности, а то корчил из себя безраздельного бога.

— Лестат — летучая мышь, Хемминг — бог оборотней, в любого зверя может перекинуться. Больше нет никого. Ладно-ладно, — по моему взгляду он понял, что врать себе дороже, — еще Морана, правит клыкастыми кровососами, они лучше всех поднимают мертвых. Ну, после тебя, хотя они это контролируют, а ты случайно делаешь.

Он чуть ли не плакал. Суровый и серьезный бог. И вот, я чуть довел его до слез, ударив по его самолюбию. Неловко как-то.

— И да, хотел спросить, что там с погребом?

— Еще не до него, только бочки успели сделать, — Безликий тут же оживился. Прямо как ребенок.

— Ну, значит, уже пора за него браться, я же обещал помочь. Только вопрос: что ты туда пихнешь, если здесь ничего особо не растет?

— Дикие ульи в лесу, поможешь набрать меда? А то меня жалят постоянно.

— Показывай, куда идти.

Комментарий к Возвращение из вылазки * Зарба (арабск.) Дерьмо

====== Отражение штурма ======

Этот лес был с другой стороны от территории Ллос. Хотел позвать Монаха, но тот заперся в подземелье и ни в какую не соглашался. Мы с Волкодавом принялись собирать мед.

Нужно было наполнить три банки по десять литров каждая. Лично я съедал треть собранного. Мед оказался светлым. Вокруг деревья, но пчелы где-то нашли цветы.

Это были те серые пчелы, которые не жалят. Вторая банка была наполовину заполнена. Неподалеку валялся кабанчик, обычный такой, молодой хряк. На нас ноль внимания.

Дед почесал его пузико, затем продолжил сбор. Хряк довольно развалился, глядя на меня. Ну как такого не погладить?

Набрав мед, мы поняли, что ушли вглубь леса уж очень далеко. Взяв банки, направились обратно. Один божок будет мне должен. Волкодав умудрился дотащить на себе две банки.

Вторым этапом пришлось таскать воду из реки, но дедок уже после второй ходки психанул и безапелляционно заявил:

— Мой уже не юный падаван, мы будем делать водопровод.

Трубы были скорее квадратные, но не протекали. Дня четыре я таскал металл, помогал соединять трубы и копал землю.

Признаться, копали больше мертвецы. Ров был обеспечен проточной водой, его опять расширили, теперь от суши до стен было три десятка метров. В подземный колодец мы тоже провели такую.

О колодце я только так и узнал. И о том, что вход в подвал здесь не один. Для подземного водохранилища имелся свой спуск. На случай осады воды хватит на пару месяцев. Если водопровод не подпилят, то можно вечно здесь сидеть.

Дальше Безликий сам разбирался с медом и прочим, пусть развлекается. Воск расплавили и смешали с маслом. Плюс один пункт к обороне. Безликий отправил на болото группу зачистки. Назвал их «железный капут».

Он просто облил нескольких мертвецов расплавленным железом, предварительно чем-то обработав. Получилось подобие големов из восточной мифологии. Только расточительно это, много металла проливается мимо.

Поэтому и сделали только пятерку бойцов. Мою броню к этому времени уже выправили и доработали. Среди нежити оказались приличные металлурги.

Один из них пообещал, что новый панцирь выдержит три ведра кипящей смолы. Я не сомневаюсь, что жижа меня не обожжет, но смола застынет, и тогда начнется самое обидное.

Стану ходячим памятником. Точнее, совсем не ходячим. В лес с паучихами собирались отправить тот же железный капут, только во главе со мной. Лично я сомневаюсь в том, что они вернутся. Проводив их взглядом, я решил принять ванну.

Хотя это было то еще корыто, но надо соблюдать гигиену по мере возможности. Нежить наполнила ванну теплой водой. Скидываю одежду, залезая в корыто. Что-то тело стало массивней.

Мышцы бугрились, словно я бодибилдингом занялся. Откуда это? Видимо, кровь бога и демона меняют организм к лучшему.

— Самолюбование — первый шаг к нарциссизму. — Безликого явно не учили стучаться. Пришлось бегло прервать отмокание. Идя по коридору, понял, что прекрасно вижу в темноте.