— Ты красивая. Такая красивая, что дух захватывает. Сегодня ты в моей власти. Твоё тело и твои эмоции принадлежат мне. Подари мне их, — ласково прошептал Юра.

Руки тем временем слегка раздвинули ноги и погладили внутреннюю сторону бедра. Затем он остановился на пару секунд, торопливо снял с себя трусы и снова стал подниматься к её шее, но теперь уже опираясь на руки.

Поцелуи обжигали кожу, поднимаясь все выше, а следом его тело касалось её спины, скользя по нему. Наконец, ягодиц коснулся возбужденный член, а губы достигли ушка. Юра поиграл губами с красивой мочкой, слегка лизнул её, потом произнёс хрипло.

— Чувствуешь, как сильно я тебя хочу. Потому что ты самая лучшая девушка.

Юра просунул руки под её тело и быстро перевернулся. Тая охнула от неожиданности. Теперь она лежала на нём. Мужчина быстро переплел свои ноги с её и раздвинул их. Тая попыталась помешать ему, но услышав, успокоительное шипение, замерла. Руки мужчины опустились на её грудь, уделяя особое внимание соскам, потом двинулись вниз. По телу девушки начала растекаться жидкая лава, опаляя жаром промежность. Тихие стоны разорвали тишину. Когда проворные ладони забрались между ног, Тая потеряла всякий стыд. Она подняла руки и зарылась в его светлые волосы.

— Я тоже хочу к тебе прикоснуться, — прошептала сдавленно.

Юра улыбнулся про себя и аккуратно положил её на кровать, затем перевернулся и навис над ней.

Тая почувствовала поцелуй на губах, сначала нежный, потом всё более страстный. Казалось, это длиться вечность, за которую она успела изучить руками его плечи и спину. Юра не спешил, облокотившись на одну руку, другой он ласкал её грудь, играл с сосками. Это было настолько долго, что когда он лизнул один из сосков, её выгнуло, а в низ живота устремилась мощная волна наслаждения. Её руки уже не стесняясь, блуждали везде, действуя на каких-то инстинктах. Она бы никогда не подумала, что может быть такой смелой. Тем временем Юра выцеловывал плоский животик, а проворные пальчики ласкали между ног. Тая была на грани, она тяжело дышала и выгибалась навстречу его ласкам. Когда пальчики на клиторе заменили губы, она задрожала, а тело сотряс первый в жизни оргазм, расплываясь цветными пятнами за закрытыми веками. Юра тут же поднялся, и быстро надев презерватив, резко вошёл в неё. Второй раз они кончили почти одновременно.

Юра тяжело перевалился на бок и шумно выдохнул. Он и сам не понял, как смог продержаться так долго и не кончить. Обняв девушку, мужчина притянул её к себе. Он понимал, что мог обидеть клубных девиц, привыкших ко всему, но её нет.

— Ты была прекрасна. Останься со мной до утра.

— Спасибо тебе, я ничего подобного ещё не испытывала, — Тая повернулась к нему лицом.

Юра не преминул её поцеловать.

— Если честно я тоже, — улыбнулся он.

— Что, так было плохо? — промямлила девушка, покраснев.

— Нет, было очень хорошо, правда.

Он снова её поцеловал, стискивая в объятиях как добычу, а душа орала: «Моя! Никому не отдам!» Следом за эйфорией пришёл холодный разум и ехидно напомнил: «Полно, Юрок, сейчас твоя, а завтра ты даже не прикоснешься к ней. Всё как обычно, брат».

Тая засыпала в его объятиях и даже не подумала, что возможно нужно в душ. Ей было хорошо и так. Ей было слишком хорошо. Она знала, что бывает оргазм, но никогда даже близкого состояния не было, а тут сразу два. Но вдруг сердце прострелило невыносимой болью. Девушка вспомнила, что Юра обещал только одну ночь любви. «Теперь будет ещё больнее жить рядом с ним. Моя любовь превратится в агонию, в незаживающую открытую рану на сердце. Юра, ну почему ты не умеешь любить?! Почему, всё так?!»

Тая открыла глаза и увидела, что в постели абсолютно одна. Дверь комнаты прикрыта, шторки на окнах тоже. «А что ты собственно ожидала, утренних объятий и поцелуев?» На душе стало так тоскливо, от осознания того, что Юра ушёл. Если бы проснулся ребёнок, Тая бы обязательно услышала. У Анечки был пронзительный и громкий плач. Взяв со стула пеньюар, девушка оделась и вышла. В квартире было тихо. Анечка мило посапывала в кроватке. Часы на стене показывали восемь часов утра. Тая переоделась в спортивные штаны и футболку, а затем вышла на кухню.

Юра сидел за столом и пил кофе. Он был доволен. Наконец тело и душа пришли в норму. Попов переспал с той, которую хотел и успокоился. Когда на кухне появилась Тая, Юра окинул её взглядом и сказал.

— Зачем встала так рано? Спала бы ещё, у тебя выходной.

Янчева заметила, каким голосом он это произнёс, таким будничным, как будто бы ничего не было. Сердце снова кольнуло. Он и смотрел на неё теперь по-другому, без смешливой искорки в глазах. Было невыносимо видеть этот безразличный взгляд. «Глупая Тая. Думаешь, что после этой ночи что-то изменится? Как бы ни так. Хотя нет, вру, изменилось. Эти его эмоции, подколки, улыбка и искры в глазах, их как будто выжгли дотла. Даже у моих бывших после секса не было такого равнодушного взгляда».

— Ну, и что ты на меня так смотришь? Я не привык общаться с женщиной по утрам. Обычно я выгонял их из квартиры ещё ночью. Не люблю спать с бабой под боком, — буркнул он недовольно.

— Ага, значит, попользовался, и пусть валит нахрен, — скривилась она.

— Ну, примерно так. Я уже говорил у меня нет сердца, — сказал вставая.

— Может мне тоже собрать вещи и свалить? — промямлила сдавленно, стараясь успокоиться.

— За ребёнком кто будет присматривать, дядя Фёдор из шестого подъезда?! — повысил голос мужчина до командного тона, — Я в комнате, занимаюсь зарядкой.

Тая и отошла в сторону, и прислонившись к стене, прикрыла веки, чтобы он не увидел увлажнившиеся глаза.

— О боже, вот только реветь не надо. Больше всего я ненавижу бабские слёзы. Мне было хорошо с тобой ночью, но это всё, что я могу сказать. Яичница в сковороде, — сказал буднично, проходя мимо неё.

Тая от ярости сжала кулаки. «Яичница в сковороде и всё?! Можно было хотя-бы ради приличия вести себя не так! Ну, я тебе покажу, Юра!»

Минут пять Тая придумывала самую грандиозную месть, но на ум ничего не приходило. Тогда девушка схватила сковороду, а потом понеслась в комнату блондина.

На этот раз растяжка была быстрой, пять минут и Юра уже стоял в привычной для него позе. Ладони легли на пол, и он размеренно начал дышать. Вдруг у ног с громким стуком упала сковорода, из-под неё во все стороны растекалось масло. Попов медленно разогнулся, а затем, посмотрев на девушку, вынул наушники из ушей.

— Что за истерика, девочка?! — спросил с металлом в голосе.

— Ха, было бы из-за кого истерику поднимать! Уж явно не из-за престарелого, изжившего себя дон жуана. И потом, может быть, я люблю разбрасываться едой! — ехидно улыбнулась она.

— Так убирать-то всё равно тебе, — осклабился он.

— Как бы ни так! Ты сам сказал, что у меня выходной, вот и убирай сам! — она уперла маленькие кулачки в поясницу.

— Твой папа сказал, что если ты сильно перегнёшь палку, то я могу применить воспитательные меры. Догадываешься какие? — хищно улыбнулся мужчина.

— Ты не посмеешь меня ударить! — заявила она, тем не менее, пятясь к дверям.

— А почему бы и нет? — сощурил глаза блондин.

Юра легко поймал её по дороге в ванную. Он закинул брыкающуюся девушку на плечо, и легонько ударил ладонью по попке.

— Это тебе за престарелого донжуана, — ещё один удар, — А это чтобы не смела больше разбрасываться едой.

Мужчина поставил её на пол, прислонил спиной к стене, а потом неожиданно для себя впился в её губы. Девушка с лёгкостью ответила на поцелуй, но как только её руки легли ему на плечи, Юра отстранился и ушёл.

Днём мужчина всё же вытащил её погулять, заявив, что иначе она как в прошлый раз, будет сидеть под замком. Юра даже отдал ей пять тысяч для покупок. Тая долго вертела эти деньги в руках, не зная, что вообще можно на эти деньги купить. В их доме не покупали сыр дешевле шестисот рублей и колбасу дешевле тысячи за килограмм. Первое время, когда девушка ходила в магазин, руки так и тянулись к дорогим продуктам, но приходилось себя одёргивать. Она знала, что у неё в кармане тысяча рублей и на такие деньги не пошикуешь.