Я в руках держала солнце… Я в руках держала Солнце, Заглянувшее в оконце. С лепестков румяной розы Пила росы – утра россыпь, Счастья слезы, – девы грезы… Я в руках держала небо, Окунувшееся в лето. Руслом рек с дыханьем ветра, Превратившееся в эхо, Потерявшееся где-то…. Я в руках держала ветер, Он со мною был приветлив, Но в мечтах неутолим Он развеялся, как дым — Легкокрылый пилигрим… Но со мной остались Звезды, Озаряющие версты, Что ведут от сердца к сердцу, Открывающие дверцу В Мир, откуда я воскресну!… Пока не стерты молью гобелены … Все чаще вижу я, как умерла. Лежу в гробу и, как сквозь стену, слышу Обрывки фраз и мысли, и слова, И как ступает голубь по карнизу… Отчетливо я слышу детский плач. И вижу мать, кормящую младенца. Как за окном гоняют дети мяч, Как зеркало прикрыто полотенцем… Я вижу, как три дня идут ко мне Уставшие, трагические лица. И лишь один со мной наедине Остался на ночь, полистать страницы … Присел на стул, вздохнул, свечу зажег, Губами прикоснулся век холодных. Как долго ты не появляться мог В моих живых ночах тобой голодных?! А он, не слыша, начал монолог: "Привет родная, жаль тебя не слышу"… Как мне хотелось, чтоб упал мой гроб И ты услышал плачущую душу. Но подчиняясь праву бытия — Канонам веры в тяжкий час напасти — Я, губы сжавши, слушала тебя «В собранье песен верных юной страсти» Ты мне читал Петрарку наизусть. Седой как лунь, внимая Музы благу, Ты покаяние принес и грусть, Вкушая строк живительную влагу. Твоя тоска звенела в тишине, Раскаянье пронизывало стены. И я шепнула: "Помни обо мне, Пока не стёрты молью гобелены". Если воздух стал лиловым…
Если воздух стал лиловым, Брызнув красным, страсть земная С глубиной морской слилась, Все пространство наполняя, Как лиловая напасть, … Вспомни о заре медовой Над дубравою зеленой, Где мы были ярче молний, Где цветами пахли мы, Как ветра над колокольней… И цветные снились сны О волне морской, соленой… Как весеннею истомой Исходили первоцветы, — Как украсил их Творец! Вспомни яркие приметы Первой встречи, наконец, Мы ль не радугой ведомы!? Соберем оттенки ветра И разбавим цвет лиловый. Страх закрасим, тень сотрем И медово- бирюзовым Новый, божий день начнем, Где цветет миндаль на ветках… Крошась, луна растает … Когда в тумане снежном даль утонет, Где даже звезд мерцанья не видать. Крошась, Луна растает на ладони, — Я выдохну – какая благодать! Старинные часы проснутся в полночь Они, как я, так ждали тишины… Под снежной дремой ночь спешит на помощь, Читая стихотворные псалмы. О том, что подорожник спит под снегом. О том, что реки больше не спешат… Но милость Божья служит оберегом Для тех, кто верит в следующий шаг. Нет времени – часы идут веками. Нет смерти – есть всего лишь переход. Скрижалями души, а не словами Род человечий вечность обретет. Не жажди славы – нет ее при жизни. А если есть, цена ее – обман, Коварство, зависть и ржавеют мысли Но чистота их – чести талисман. Снег падает, а кажется взлетает Я словно, покоряя высь, парю И тело невесомость обретает, И мысли обретают плоть свою. Проснулись в мае тополя… Проснулись в мае тополя. Перед небесным ликом, Как в белом саване земля Под тополиным лихом То лихо – пух, как мошкара, Разбуженная маем Летит в лицо, слепит глаза И правит майским раем. И путь пушистых стай незрим — То здесь, то там, витая, Их гонит ветер – пилигрим В сугробы, собирая Сугробы легкие уснут, Припав к дорожной бровке, Как майские дожди польют, Польют без остановки И может через пару лет На этой самой бровке Увидишь, как свеча встает В зеленой упаковке Бутон обуглившейся розы… Сквозь грозы, ливневые слезы Над слякотью черней чернил Бутон обуглившейся розы Еще дышал и говорил: — Я – томной осени багрянец. И жар от лепестков моих, Как полыхающий румянец На ликах окрыленных нимф. Я – капля Солнца, вздох и крик От разговевшегося лета, Я – неизбывная примета, Кого дыханье на двоих… И лишь для них, и лишь для них Я словно, свечка восковая, Горю под ветром, не снимая Одежд багрянистых своих. |
