— Он бежит от ловушки, в которую его загоняют, — поправил Эрик. — Я прошу тебя, позаботься об Анхельме. Сделай так, чтобы им не воспользовались, как пешкой. Увези его хоть к горниду на задницу, но не позволь им сделать его императором, ладно?

— Эрик, ты сам не понимаешь, о чем просишь… Я бы с удовольствием, но против меня выступают силы куда более серьезные, чем ты думаешь!

— Знаю я об этих силах, Анхельм мне все рассказал. Хотя бы попытайся, Рин, ладно? Я знаю твои невероятные способности, ты мой герой с глубокого детства, я убежден, что ты все можешь, стоит тебе как следует захотеть. Знаешь, некоторые люди не верят в себя, пока в них не поверит кто-нибудь. Я в тебя верю, и я говорю, что ты все можешь!

— Спасибо. С медом и гвоздь проглотишь… — смущенно проговорила Рин.

— Анхельм — мой лучший друг, я не хочу, чтобы они превратили его в послушную марионетку и испоганили ему остаток жизни так же, как умудрились испоганить ее начало. Он этого не заслужил.

— А кто станет императором, если я его увезу? На кого ляжет бремя правления?

— На Виолетту Зальцири-Дорсен. Незаменимых нет.

— Эрик, ты знаешь, что мне сказали некоторые очень влиятельные и прозорливые люди в Левадии? Что грядет мировая война. Канбери и Мариней будут воевать против Соринтии и Левадии. Как ты думаешь, Виолетта справится с войной?

— Я слышал об этом и вот что я тебе скажу: война будет зависеть от перестановки сил. Есть золотое правило: если в стране что-то неспокойно, ищи тех, кому это выгодно. Знаешь, как однажды мне сказал Анхе? «Разбирайся в финансах на глобальном уровне и всегда будешь знать, как сложится ситуация, потому что миром правят деньги». Я склонен ему доверять в этом, он миллиардер. Так вот, нынешняя ветвь правительства неугодна никому из тех, в чьих руках сосредоточены деньги. У семьи Дорсен, например, очень хорошие отношения с Канбери. Ты знаешь, какой оборот между ними?

— Не представляю.

— На эти деньги можно содержать страну. Лет так пять. Денежный оборот с Канбери весьма выгоден трем герцогствам Соринтии: Зальцири, Вейнсборо и Мелуа. А вот союз между Соринтией и Левадией не выгоден никому, кроме Анхельма, поэтому семейную ветвь Танварри хотят утопить. Если Анхельм сядет на трон, начнется война, которую спровоцируют наши же герцоги. Если на троне останется Вейлор — исход тот же.

— А как же наследник? Законный наследник престола, которого…

— Не будь наивной, никто не признает принца, который пропал двадцать пять лет назад, а потом внезапно появился. Никому не нужен этот нежданный наследник! Его убьют, едва лишь он посягнет на престол. Единственный, в чьи руки действительно может уйти власть — это Анхельм. Но его приход к власти будет означать раскол, и — видят Создатели — Анхельм хороший парень, и он не диктатор, который будет в силах подавить волнения на корню, чтобы сохранить корону. Но если власть достанется Дорсенам, то войны не будет.

— Сейчас, конечно, так и отдал его превосходительство трон. Прямо бежит, аж спотыкается! — ответила Рин.

— Он не сможет править сам. Если Анхельм исчезнет, ему некого будет сажать на трон, и тогда Дворянское собрание потребует короновать Виолетту.

— Сказать тебе, что он сделает? Устроит Виолетте несчастный случай, пока его ищейки будут гнаться за мной и Анхельмом. Вот его превосходительство как раз диктатор.

— Мы не в средних веках, Рин, кинжал и пистолет теперь создают проблемы, а не решают их. Особенно когда дело касается людей не из крестьянского сословия. Сейчас соперников устраняют иначе. Им портят репутацию, затем создают шумиху вокруг поисков блох на шкуре, а когда находят — прихлопывают через суды, прессу и так далее. Вейлора уже сто раз скинули бы с трона, если бы не его кристально чистая репутация.

— Кристально чистая?! — возмутилась Рин. — Три заживо сожженных поселения!

— Зато подавленная на корню эпидемия чумы, которая унесла бы миллионы жизней.

— Убийство маринейского военного советника.

— Которого он не совершал. Обвинение, ложность которого ты доказала.

— Отказ от собственного сына, ссылка жены и дочери в монастырь, династический тупик, — наконец, нашлась Рин.

— Да, это серьезно. Но Вейлор еще может жениться и стать отцом, он не старик. Ты вспоминаешь не то, Рин. Его репутацию испортили последние действия в Вэллисе, где он устроил кровавую баню инсургентам. Это сильно пошатнуло его позиции. Этим на него давят многие организации и влиятельные люди. Но за ним выигранная война, что повышает его статус в глазах граждан. Он балансирует на краю, и пока баланс в его пользу. В основном, благодаря тому, что газеты под контролем. Грядет страшный век, Рин. Век информационной войны. Кто умеет играть в информационные игры — тот и правит бал.

Рин ничего на это не ответила и надолго замолчала. Тяжело выдохнула и спрятала лицо в ладонях.

— Может быть, это неправильно — уничтожать кристалл сейчас, когда война стучится в двери? — наконец выдала она, сама не слишком веря в свои слова. — Человеческая свобода и все такое — это здорово, да. Но… Когда речь идет о свободе пары тысяч подчиненных кристаллу, а в противовес ей — свобода миллионов жителей этой страны, которых может подчинить правительство врага… Надо ли? Имеет ли все это смысл? Не лучше было бы отбиться силами этой его неведомой магии, а потом уже покончить со всем разом? Может быть, мы боремся с тем, что может нас спасти от чего-то худшего?

— Поздно. Эта лавина катится с горы, и ее уже не остановить.

При этих словах Рин живо вспомнила, как в Горящих соснах ее едва не накрыла снежная лавина. Тогда ведь кто-то ее остановил… Кто-то спас от верной гибели в ледяном плену, но кто это был? Задумавшись, она едва не пропустила мимо ушей слова Эрика:

— Твое решение сейчас может спасти страну от войны. Если Анхельм не получит трон, войны, скорее всего, не будет. Дай мне клятву, что ты хотя бы попробуешь увезти Анхельма отсюда!

— А если он сам хочет стать императором?

— Он не хочет, поверь мне! Подумай, для того ли он купил недвижимость за границей?

В ее голове что-то щелкнуло, словно встал на место кусочек головоломки, и наконец-то сложилась полная картина. Она вдруг изумленно улыбнулась своим мыслям и сказала:

— Я поняла. Я поняла, зачем все это было! Я поняла, зачем он в последний месяц осыпал меня с ног до головы деньгами и проворачивал все эти сделки…

— Видишь? Поклянись мне, Рин!

— Я бы сделала это даже без клятвы, — ответила она. — Но раз уж тебе так спокойнее, я даю клятву аирга, что прочнее алмаза, дороже золота. Я попытаюсь увезти Анхельма отсюда и не дать им сделать его императором.

Эрик улыбнулся ей в ответ и крепко пожал руку. Впрочем, улыбка Рин погасла так же быстро, как и появилась. Она помотала головой и крепко обняла себя руками.

— Ты чего? — спросил Эрик. Девушка пожала плечами и прошептала:

— Да так… Всякие философские вопросы вроде почему я должна спасать этот траханый мир? Ну какого ляда? Я же женщина…

— Ты встала на путь воина, это твой долг и предназначение…

— Ой, давай вот без этой патетической нудятины? — перебила его Рин.

— Так исторически сложилось. Такой ответ тебя больше устраивает?

— Нет, но с этим хотя бы не поспоришь. Я просто… оказалась не в том месте не в то время. Подумать только, если бы я тогда не решилась зайти в ту таверну в Кимри и не перехватила в полете пулю, которая летела в заместителя департамента безопасности, я бы не стала одной из «Волков». Я бы стала швеей.

— Серьезно? — удивился Эрик. — Я никогда не знал, как ты начала работать…

Рин усмехнулась и глотнула бренди. Почему-то только сейчас горло словно огнем обожгло.

— Это был далекий шестьдесят девятый год. Тебе сейчас сколько?

— Тридцать восемь.

— Мм-м, выходит, тебя тогда еще даже не задумывали. Ну, история не особенно удивительная. Мы с подругой решили зайти в таверну. Ей очень хотелось повидать ее предмет воздыханий, а я упиралась и не хотела идти. Во-первых, не было денег кутить. Во-вторых, на аиргов всегда косо смотрят, поэтому я не горела желанием показываться в таких местах. А с моей подругой по-другому не получалось. Она была эффектной блондинкой с очень приятными формами, к тому же актриса. Мужики просто теряли голову… И другие части тела. Из-за нее началась драка: два торговца и этот самый заместитель очень желали ее внимания. Кто-то из торговцев достал пистолет и решил устранить соперника. Я поймала пулю в полете.