— Уизли с Дожем работали вместе, — произнёс Малфой, как только Гарри разместился в кресле напротив. Люциус устало вздохнул и устремил взгляд на камин, в жерле которого едва тлели дрова. — Связанным секундантом был только Элфиас. Они с Уизли взаимодействовали через парные артефакты. Откатная волна не прибила Артура только потому, что основной удар на себя принял магический секундант, хотя в тот момент кастовал чары именно Уизли.
Малфой замолчал и на секундочку прикрыл глаза. Было видно, что он буквально на грани обморока. Лицо ещё сильнее побледнело. Не желая, чтобы тот свалился без чувств, Гарри вызвал домовика и приказал принести укрепляющих и восстанавливающих зелий. Как только тот выполнил распоряжение, Люциус кивнул Гарри в знак благодарности и, выпив содержимое четырёх бутыльков, продолжил:
— Моя магия сожгла бы Дамблдора. Достаточно мощного артефакта у него не было, так что пришлось довольствоваться неполной связью со строго регламентированным объемом силы, который может переварить полукровка, — сказав это, Люциус брезгливо скривился, но тут же ухмыльнулся и посмотрел на Гарри. — Всё было просчитано. Однако с вами, лорд Поттер, ничего нельзя заранее распланировать. Не прошло и минуты, как вместо трёх секундантов, остался всего один. А спустя еще несколько минут Дамблдор запаниковал.
— А вас захватил азарт, — Гарри кивнул. Теперь понятно, отчего заклятья, впечатываемые в его щиты, становились всё мощнее. Как говорится, Люциус повёлся на схватку. Однако полностью контроль всё же не утратил, проклятьями в него не кидался и, несмотря на неприязнь, старикашку в спину не бил.
М-да, при таком раскладе долго бы ему пришлось ждать, пока Дамблдор «подавится» излишком силы. Гарри нахмурился, вспоминая. Этот тёмный туман… Что это вообще такое? Одновременно кастовать чистую энергию, бесцветным лучом вплетаемую в чужие проклятья и боевые чары могли даже не все Мастера боя. У него самого это получалось только в течение нескольких минут. А вот если проклятье не боевое, а, например, иллюзорное или какие-нибудь родовые чары, в большинстве своём, не требующие использование волшебной палочки, но растрачивающие очень много сил, потому при поединках крайне редко используемые, то тут совсем другая история.
— Азарт, вы это верно подметили, — Люциус недовольно скривился. — Вы меня очень сильно раздражаете, лорд Поттер. После каждой нашей встречи, взаимное неприятие лишь усиливалось. Однако проигрыша в дуэли я вам не желал. Дамблдора я ненавидел больше и гораздо дольше, чем вас. Поэтому хотел, чтобы он проиграл. И поэтому пошел на использование родовых защитных чар, поскольку лишь единицы могли увидеть их след. Кто же знал, что вы не только в совершенстве владеете техникой дуэлинга, высшими щитовыми чарами и беспалочковой магией, но и видите тонкие магические импульсы. Только определить природу сразу не смогли и блокировали их наравне с боевыми заклятьями, тратя на это дополнительную энергию.
Гарри кивнул. Да, родовые чары сложно идентифицировать, а уж во время схватки тем более. А Малфой удачливый сукин сын, ничего не скажешь. Умудрился получить выгоду в таких условиях, в которых большинство бы потеряло многое. Если не всё. М-да.
При детальном разборе всего произошедшего, становилось очевидным, что Люциус выиграл бы при любом завершении дуэли. Хотя от проигрыша Дамблдора, он получил всё же больше. Двойной бонус, так сказать. Что же до нарушения правил, то оно имело место быть. Вот только если отбросить формальности, нарушение носило условный характер. Делился то силой Люциус, как и оговаривалось при заключении договора. А то, что происходило это не через связь, а напрямую, так в пылу схватки кто там разберёт. Выкатить претензии, конечно, можно и будут они вполне обоснованными, но делать он этого не станет. И не только из-за Драко. То, что проделал Люциус, вызывало уважение. Как Мастер боя Гарри прекрасно понимал, насколько трудно было не сорваться, имея неполную связь. А сорваться настолько виртуозно…
Глядя на Малфоя, Гарри закинул ногу на ногу и, покачав головой, усмехнулся. Люциус ответил ему зеркальной ухмылкой. Вот же… гадёныш. Если судить по довольной породистой морде, то можно предположить, что он догадался — неприятности ему не грозили. Однако манера стискивать набалдашник своей трости, говорила — Малфой был далёк от спокойствия и уверенности. Ну да, мимикой мы владели прекрасно. Только иногда терпения не хватало.
— Что же вы хотели получить в ответ на свою… услугу? — поинтересовался Гарри, хотя и так знал ответ. Избавление от метки было для Малфоя настолько важным, что он готов даже признать Долг жизни перед мальчишкой Поттером, который так его раздражал.
Что же, пожалуй, с этой мечтой, он ему частично поможет.
— Сейчас это не имеет никакого значения.
«Ответ неправильный», — Гарри вздёрнул бровь, побуждая Малфоя произнести вслух своё сокровенное желание, что тот не скрывая раздражения, сделал.
А ещё на вопрос, зачем это нужно, резко поднялся, и не менее резко ответил:
— Не желаю до конца своих дней находиться у власти на крючке, лорд Поттер. Вы удовлетворены моим ответом? И если у вас нет претензий относительно моих действий во время дуэли и больше нет вопросов, позвольте вас покинуть, — сказав это, Малфой коротко кивнул, и направился было к двери, но сделав несколько шагов, остановился, видимо ожидая какой-либо реакции со стороны хозяина дома.
— По поводу претензий, — медленно произнёс Гарри, разглядывая спину оппонента и размышляя, чтобы такого полезного получить для себя и своих Родов за исполнение желания. А ещё Гарри вдруг вспомнил слова Риты о несдержанности Малфоя в молодости, сопоставил его поведение при их встречах и каким он был в воспоминаниях Беллы, а также действия Люциуса на дуэли. Складывалось ощущение, что это совершенно разные люди. Можно конечно предположить наличие в крови ударной дозы успокоительного или чего-то другого. Противоположного, как по составу, так и по воздействию. Но как это выяснить, он пока не представлял. С другой стороны, Малфой быть может от природы такой непоследовательный и истеричный.
— Так вот, по поводу претензий, — повторил Гарри, встречаясь взглядом с холодными, как лёд глазами Малфоя. Видимо гостю не понравилась его долгая задумчивость, — я пока ещё ничего не решил. Возможно, ответив на некоторые мои вопросы, поделившись некоторыми своими соображениями относительно жизни… так сказать, до и после, вы подвигните меня совершить благородный поступок и кое-что забыть. Так что, будьте так добры, присядьте, лорд Малфой. Мы ещё не закончили.
Прищурившись, но ничего не сказав, Люциус снова уселся на место, откинулся на спинку кресла, закинул ногу за ногу и, приставив трость к подлокотнику, стиснул набалдашник с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
— Сначала мы зафиксируем ваш рассказ о нарушении правил со стороны мистера Уизли и мистера Дожа, на записывающем свитке, — после непродолжительного задумчивого молчания произнёс Гарри. На что Малфой лишь коротко кивнул. — А потом поговорим. И уж потом, я вам озвучу своё решение, относительно некоторых обстоятельств и открывшихся фактов.
Несколько минут ушло на то чтобы домовик, посланный за артефактом, доставил его на Гриммо, потом была запись и наложение на пергамент необходимых в таких случаях заклинаний. При этом Гарри даже не собирался скрывать, что работает с чарами без помощи волшебной палочки. И работает с той же лёгкостью, с какой кастовал высшие щиты. В конце концов, Люциус догадался о беспалочковой магии, так что насиловать бедный прутик, едва не рассыпавшийся у него в руках во время схватки, не стоило. Тем более он, кажется, остался где-то на втором этаже.
После того как свиток перекочевал в ящик стола, Гарри снова вызвал Кричера. В этот раз он распорядился проводить лорда Малфоя в гостевую комнату, чтобы тот имел возможность немного передохнуть перед очередным витком беседы, ну и если пожелает, перекусить. Он-то успел пообедать, а Люциус был занят, решая вопросы, связанные с его неожиданным статусом. Кстати, спрашивать о том, что же посулил ему Дамблдор, Гарри не собирался. Собственно говоря, он и Драко спросил, совершенно не ожидая правдивого ответа. Подобная тема, не являлась табу, просто считалось плохим тоном задавать подобные вопросы.
