Солнце почти не проглядывает сквозь плотную серую хмарь, соседская кошка сидит на моем подоконнике и пытается заглянуть внутрь. А может просто увидела свое отражение? Глупая. Старый диван, доставшийся от предыдущих жильцов, заскрипел. Похоже, гостья проснулась. А ведь они, скорее всего, будут ее искать. Ее и остальных выживших. Я должен что-то придумать, обеспечить Сьюзи безопасность. Стоп! С каких это пор меня волнуют другие люди? Пусть себе идет домой, а уж попадется этим отморозкам или нет – дело второе.

«С тех пор, как она обратилась к тебе за помощью», – из меленького круглого настольного зеркала на меня уставился лысый мужик с сигаретой в зубах. Он затянулся и устало улыбнулся, выпуская облачко дыма.

Тьфу ты! Не хватало еще поехать крышей и общаться со своим отражением.

– Привет… – танцовщица выглядела крайне помято: на лице синяки, волосы взлохмачены, а рука перевязана эластичным бинтом.

– Привет, – я подтолкнул ей второй стул, и девушка присела рядом. Вот и настал тот день, когда он мне пригодился, хорошо, что не выбросил.

– Можно? – кивок в сторону почти опустевшей пачки.

– Валяй. Побудешь тут одна минут пятнадцать? Мне надо сходить в магазин. Это последняя, да и поесть бы что-нибудь раздобыть. В холодильнике шаром покати.

– С тобой нельзя? – Сьюзи справилась с зажигалкой только на третий раз.

– Не хочу, чтобы соседи что-то заметили. Зашли-то мы в темноте по пожарной лестнице. Не переживай, я быстро. Одна нога тут – другая там. Даже соскучиться не успеешь.

– Как-будто молодой человек не может привести девушку на ночь. В таком виде я вполне сойду за проститутку, тем более, что фактически так оно и есть, – она усмехнулась и тут же закашляла от слишком крепкого для нее табака.

– Никогда не водил, – я поднялся с места и накинул висящую на спинке стула куртку, а затем повторил, словно попугай: – Не переживай, я быстро.

Стойло мне выбраться на площадку, как из двери напротив высунулась голова мистера Вайла. Похоже, у бедного старика снова случилось обострение мании преследования и он переселился в прихожую, чтобы наблюдать за всеми ходящими по лестнице соседями. Сомнительное удовольствие, но хоть не агрессивный, и то ладно. В отличие от Джо Морелло. Вот тот как напьется – начинает буянить и стрелять из пистолета по стенам. Пару раз его жена прибегала ко мне в слезах и просила утихомирить бывшего полицейского, пока он не наделал дел и не поубивал всю свою семью.

Спускаясь с третьего этажа, я заметил, что на стенах прибавилось похабных надписей. Какой-то недовольный гражданин жаловался на живущую сверху Молли, другой нацарапал название любимой группы. Помимо этого, у наружной двери в подъезд красовался призыв к насильному свержению власти и коммунистическому перевороту. Да уж, дом, в котором мне посчастливилось поселиться не отличался порядком и чистотой. По ночам во дворе обитают наркоманы и очень дешевые проститутки, днем гуляют дети. Зато магазин недалеко.

Я быстренько перебежал через улицу, засунув руки в карманы куртки и чуть не столкнулся с человеком в синей форме. Вот так новости, и откуда в наших краях завелась полиция? Он недовольно на меня посмотрел, но говорить ничего не стал и после извинений отвернулся, потеряв всяческий интерес. Отлегло. Конечно, вряд ли они так быстро догадаются о происшедшем в «Вельвете», но нужно быть осторожнее и подыскать себе другую квартиру. В небольшой лавке оказалось пусто. Три стены, уставленные продуктами первой необходимости, алкоголем и сигаретами – выглядели непрезентабельно, но до супермаркета пришлось бы идти несколько кварталов. Только теперь я заметил, что у них сменился продавец. Он не обратил на меня никакого внимания и продолжал полулежать на прилавке, поглядывая в стоящий с краю черно-белый телевизор. Передавали общегородские новости. Предстоящие выборы мэра, открытие нового стадиона, пара ограблений… Ничего серьезного. Пока не начали говорить о происшествиях в районе. Я слышал, что для каждого их показывают отдельно. И правильно, нечего белым воротничкам знать и забастовках в Ренто или потасовках в Арти. Пускай поберегут свои нервы.

Скучающий парень лениво достал пару пачек, сухой, словно кирпич, хлеб и куриные яйца. Надеюсь, они не успели испортится. Я отсчитал необходимую сумму и развернулся к выходу. В этот момент из телевизора послышался шум множества сирен, а уставший голос ведущего начал рассказывать о ночном пожаре.

«…о причинах возгорания ничего не известно, но мы будет держать вас в курсе дела…»

Вот так-так. Похоже, господа полицейские не желают расследовать очередное дельце или нападавшие уже подсуетились и дали кому надо откупные. Ну да ладно, подумаем об этом потом, а сейчас – домой.

Одинокая развалюха проехала от меня в метре, так что я еле увернулся от брызг из-под ее колес, но дорогу все-таки перебежал. Встреченный пару минут назад полицейский перебрался прямо во двор. Он явно что-то разнюхивает, сомнений уже нет. Задрал голову, разглядывает окна, но как только услышал шаги сзади – резко обернулся, а его рука не произвольно дернулась к кобуре с револьвером. Узнал, расслабился. Молодой еще, явно неопытный. Ну какой здравомыслящий легавый сунется к нам без поддержки и сопровождения? Больше похож на приманку, посланную старшими коллегами.

– Здравствуйте, офицер. Ищете кого? Может, помочь? – лучше уж спрошу у него первым, вдруг расскажет что-нибудь интересное.

– Нет! Проходите и не задерживайтесь! – ответил резко, хрипловатым голосом, явно нервничает.

– Ну, извините.

Кланяться не стал. Обойдется, козел. Такие в Арти долго не живут. Спокойно прошел мимо, забежал в подъезд и поднялся на свой этаж.

– Здравствуйте, мистер Вайл, – старик все еще тут, как всегда не отвечает и провожает хмурым взглядом из-под пушистых седых бровей.

Закрыл дверь, наконец-то дома. В ванной слышен плеск воды, из кухни доносится равномерный гул холодильника. Очень непривычно осознавать, что в твоей квартире уже кто-то есть, ну да ничего. Не долго мне здесь осталось, надо валить, пока не нагрянули легавые или еще кто похуже… Пока разувался и снимал куртку, вышла Сьюзи, с мокрыми волосами и замотанная в полотенце, заметила мою ухмылку.

– Забавно видеть прикрывающуюся стриптизершу? – улыбнулась в ответ и, похоже, вчера ей выбили зуб.

– Не то слово. Завтракать будешь?

– Угу. Слушай, Сид… Как думаешь, с остальными девочками все в порядке?

– Вчера было, надолго ли, не знаю, – сковородку на плиту, яйца на сковородку, сверху соль и перец. – Уж извини, больше ничего нет.

– Не страшно. Что ты хочешь сказать? Эти уроды в плащах еще вернуться? Будут нас искать? – кажется, до нее стало доходить, что самое страшное было не вчера, а ждет впереди.

Я уставился на готовящуюся еду, упершись руками в край столешницы. И что мне ей говорить? Успокаивать, обещать, что все наладится? Вот не умею я с девушками обращаться…

– Да, – ответил резко обернувшись и посмотрев ей в глаза.

Не выдержала, села на стул. Сейчас закроет лицо руками и начнет плакать. Ну вот, хоть в этом не ошибся. Правда, стоит ли радоваться таким вещам… Надо как-то приободрить. Ох! Чуть яичницу не спалил, еще десять секунд и она бы начала пригорать. Достал две тарелки, чашки для кофе, «свежий» хлеб и сливочное масло, а она так и не успокоилась. Вот ведь…

– Я помогу тебе, насчет остальных не обещаю, но тебе помогу.

– Но как? – спросила Сьюзи с нотками надежды в голосе. Уже хорошо.

– У меня есть небольшая заначка, но этого должно хватить, чтобы переехать в другой город. Начнешь там новую жизнь. Хочешь – танцуй, хочешь – не танцуй. Только нам стоит поторопиться, поэтому успокаивайся и давай уже кушай.

Посмотрела воспаленными красными глазами, но все-таки улыбнулась. Хочет верить, что все будет хорошо. И кто знает, возможно, так и сложится. Не понимаю, почему это меня понесло на благотворительность, но теперь придется довести дело до конца.

– А что взамен? – спросила танцовщица.