Фенник улыбнулся.
— Сурово. Не могу не согласиться.
Вернувшись к карте, он добавил:
— Ну хорошо, Борос. Я верю твоим суждениям. Твое чутье не раз спасало меня, Трон свидетель. Ты получишь свой фрегат, и, надеюсь, твои опасения не подтвердятся. Я отдам нужный приказ. Экипажу «Гесиода» будут в любом случае полезны смена обстановки и полет во внешние системы.
— Благодарю, милорд. — Борос поклонился и повернулся, чтобы уйти, но Фенник поднял руку.
— Один момент, Борос. Ты же понимаешь, что вы теперь с Гленком враги?
Борос пожал плечами.
— Тоже мне враг! Мы с вами сталкивались и с кем-то похуже.
Он вышел в огромные двустворчатые двери и удалился, гулко шагая по каменно-пласкритному полу.
Глава 3
Система Крисос располагалась ближе к Восточной Окраине, чем Залидар. Будучи так далеко от Ультрамара, люди, жившие там, считали себя частью Империума формально. Встретить здесь представителя Астра Милитарум, Имперской Гвардии, было чем-то из ряда вон выходящим, а уж Адептус Астартес были и вовсе героями легенд.
На этих отдаленных планетах люди жили и занимались своими делами, молились Императору, чтобы он оградил их от чудовищ из глубокого космоса, трудились, не задумываясь о грандиозных катаклизмах, сотрясавших более населенные секторы Империума.
Крисаннон был спутником Крисоса. Времена года были долгими и суровыми, на смену холодной и долгой зиме приходило засушливое лето. Тем не менее на планете кипела жизнь. В лесах росли высокие мощные железные деревья с шипастыми листьями. Под землей, порой выходя на поверхность, плескались подземные моря. На холмах, покрытых мхом и лишайником, паслись огромные стада скватов — травоядных животных, которых первые поселенцы быстро приручили и использовали как тягловую силу или забивали ради мяса.
На скватов охотились разные хищные твари вроде зубастых ящеров, чей мощный хвост мог разрубить человека пополам, или саблезубые звери с огромными ушами и клыками. В зеленоватых небесах на прозрачных кожистых крыльях парили птерозавры, время от времени пикируя, чтобы выхватить из воды речную змею с переливающейся, будто самоцвет, кожей.
Этот дикий мир был смертельно опасен для человека, но в последние несколько столетий множество отчаянных людей по своей или чужой воле обрели здесь дом.
Со временем на планете выросли города и даже небольшой космопорт с посадочными площадками, выложенными камнем и залитыми смолой, которую местные жители добывали, сжигая железные деревья.
Крисаннон вел торговлю с Крисосом — планетой, день и ночь висевшей на небе. Иногда какой-нибудь предприимчивый торговец привозил товары даже с далекого Залидара, чей губернатор обладал формальной властью и над этой системой.
Жизнь обитателей Крисаннона была, конечно, тяжелой, но не самой плохой. По всей Галактике люди испытывали куда большие трудности — например, живя в темных ярусах городов-ульев или на планетах, где каждый день приходилось бороться за выживание, сражаясь насмерть с враждебной флорой и фауной. Крисаннон был предоставлен самому себе, и его города не находились под единой властью. В Хорсби, номинальной столице планеты, имелся центр вокс-коммуникаций, но связь по Восточной Окраине постоянно прерывалась из-за разрушительных варп-штормов, бушевавших в космосе за пределами Галактики. Без опытного астропата послать сообщение на Ультрамар или какую-то другую соседнюю с ней имперскую планету — все равно что пытаться пересечь бурную реку в бумажной лодке.
Утреннее небо светлело, становясь светло-зеленым; серебряный Крисос на горизонте постепенно тускнел, когда Гуриан вышел из железного леса, в котором охотился. Это был человек невысокого роста с коротко стриженными черными волосами. В руках он держал длинноствольное ружье. Блестящий черный приклад древнего кинетического оружия, стрелявшего пулями с тупым концом, был богато украшен серебряными вставками, а ствол сейчас прятался в пластиковом рукаве, предохранявшем от утренней сырости.
Гуриан изучал местность, не обращая ни малейшего внимания на великолепный утренний пейзаж. На траве он заметил ярко блестевшие от ночной росы следы и улыбнулся. Его взгляд был направлен в темноту железного леса. Он резко повернул голову, краем глаза увидев яркую вспышку высоко в небе. Метеор сгорел в плотной атмосфере Крисаннона. Он принял это за добрый знак и продолжил путь по колено в мокрой от ночной росы траве, царапавшей его одежду.
Занимался день, и один за другим гасли огни лежащего неподалеку поселка, где он жил. Утро было идеальным для охотника — холодным и безветренным. Все предвещало начало зимы на планете, постепенно удалявшейся по орбите от единственной звезды в этой системе.
Прошлой ночью северное сияние ярким водопадом света играло в чистом небе. Вдалеке грохотал гром, хотя на землю не упало ни капли дождя. Гуриан целый час любовался на яркие вспышки у горизонта, слушая глухие раскаты, пока его семья мирно спала.
Он побежал вперед размеренно и быстро, как истинный охотник. Из железного леса вылетели птерозавры, визжа и каркая. Он шел все дальше, петляя среди холмов. Один раз остановился, собрал пригоршню мха и выдавил из него в рот ледяную влагу. Утолив жажду, он отбросил зеленый комок и вошел под сень огромных деревьев.
Здесь было куда темнее. Железные деревья возвышались вокруг подобно огромным колоннам из серого мрамора. Их древесина была твердой, словно камень, и такой же прочной, и когда ее жгли, чтобы добыть смолу — основу экспорта планеты, — она долго не сгорала, сверкая подобно расплавленному металлу.
Железную смолу использовали для производства топлива и клея. Ее заливали в формы, а когда она остывала, придавали ей нужную форму. Сверкающий черный приклад винтовки Гуриана был сделан из такой смолы.
Однажды Империуму потребуется этот ресурс, и Крисаннон займет свое законное место в цепочке торговых маршрутов, но пока он был одним из многих полузабытых пограничных миров. Впрочем, таких людей, как Гуриан, это вполне устраивало. Он мог охотиться, кормить свою семью, попивать моховое пиво в городском баре, и жизнь казалась ему прекрасной. Одного горизонта и мира было достаточно.
Следов становилось больше, они виднелись отчетливее. Строенные копыта одинокого лугового быка, за которым он шел, глубоко впивались в моховой покров леса. То тут, то там были видны участки, где бык жевал влажный мох, чтобы напиться, так же, как и Гуриан. Это был старый одинокий зверь, изгнанный из стаи. Пуля прекратит его скитания, и Гуриан вырежет лучшие куски мяса, глаза, язык и соберет немного жира.
Вареные бычьи глаза считались на Крисанноне деликатесом, язык — богатым источником белка, а жир можно было растопить и жечь в лампах. Снять толстую шкуру и вынуть внутренности было невозможно без нужных инструментов — и лесные падальщики устроят пир, когда Гуриан удалится.
Шагая через лес, он почувствовал, что за ним следят. Сработало шестое чувство человека, который провел всю жизнь в лесах.
Охотник остановился и перезарядил ружье: снял пластиковый колпачок с дула, вложил четыре патрона в подствольный магазин, после чего движением цевья послал один заряд в ствол. Пустотелые пули в патронах были огромными — размером с его палец. Гуриан видел однажды, как человека разорвало такой пополам. Ее было достаточно, чтобы уложить самого крупного быка, если попасть куда нужно.
Он вдруг остановился, осознав, что карканье и хлопанье птичьих крыльев в кронах прекратились. В лесу стало неестественно тихо. Он медленно огляделся, держа ружье наизготовку. Что-то было неладно. Глупые птерозавры наверху тоже затаились и наблюдали.
Но ничего необычного не происходило. Раздраженный собственным волнением, Гуриан двинулся дальше. Среди своих он был известным и уважаемым охотником, знающим о лесе многое. Большинство людей боялись железного леса, ибо в тени деревьев рыскали опаснейшие звери, но Гуриан на своем веку повидал многих. Он знал, когда нужно сражаться, а когда — бежать или замереть, ожидая, пока чудовища пройдут мимо. Существовали правила, и, чтобы выжить, требовалось соблюдать их, иначе лес забирал жизнь. Впрочем, в этом не было ничего мистического.
