– Да. Я снял барьер. Теперь для вас лучшим и единственным моментом нанесения удара стал тот, когда мысль о нём едва приходит в голову, даже мгновеньем раньше. Отныне лучший и единственный удар для вас – только смертельный…

– Это ты чего, гад, такое сотворил?! – естественно охреневает Плюш со мной вместе, – мы ж всех поубиваем нафиг!

– Но вы же предупреждены? Вот и думайте, чтоб всех не пришлось, – раздражённо закругляет инструктаж Командор. – Некогда объяснять – на ходу думайте, пошевеливайтесь! И мне пора заняться главным своим делом.

– Это каким же ещё? – Мне смешно – ему, оказывается, вот только что сотворённое – не главное!

– Медициной, конечно. Надо кое-что приготовить к приёму пациентов, – Руда деловит, – мне почему-то кажется, что практика у меня будет богатая. Давайте, парни, я на вас надеюсь.

– Будь спок, пациентов мы тебе обеспечим, – обнадёживает его Плюш.

– Не переусердствуйте там. В четыре склянки на юте устроим самодеятельность, сами приходите и пацанят приводите, только не всех, по заслугам.

– Ты думаешь, мы им по заслугам не довесим? – я искренне удивлён.

– Проваливайте! – не принял дружеского тона Командор.

Квантум. «Бродяга».

Длинный Джек лишь на тот момент более-менее пришёл в себя. До этого он нарочито игнорировал Руду, как мальчик из анекдота, молчавший четырнадцать лет, пока ему не подали чай без сахара. Он проявлял присутствие, только когда вселившийся в него демон попадал в однозначную, по мнению Длинного, ситуацию и смешно цепенел. Джек спокойно брал управление на себя и говорил с открытой детской улыбкой. – Мальчик, ты хочешь подраться?

Или всё делал молча, но непременно улыбаясь. Сынок лорда спокойно вытирал лезвие, распоряжался, – падаль в море и прибраться тут, – тормошил своего обморочного демона и снова замолкал.

Можно понять бедного ребёнка – угораздило ж сначала родиться сыном лорда, потом оказаться серийным убийцей, а дальше в него вообще демон вселился! И сидел мальчик себе в ахтунге, пока не услышал слово «Командор». Во-первых, лорду не грешно быть Командором, во-вторых, не у всякого лорда это получается. Ну, стать-то у некоторых получалось, но как по-настоящему быть Командором?

– Макс, что делать? – Задал он первый вопрос демону.

– Джеки, зови меня Рудой, пожалуйста. – Мягко попросил вселенец.

– Руда ты понарошку для своих рыцарей. – Резонно ответил Джек. – А папа тебя назвал Максом, я знаю, вы недавно говорили. Он тоже демон?

Руда смешался, как раз отец на брифинге советовал не скрываться от мальчишек, а наоборот, демонстрировать превосходство, использовать мистические настроения. Но он просто не хотел врать Джеку!

– Человек он, и я человек. Ты называешь меня демоном, пусть, тогда вот что… – Руда на секунду задумался. – Я был человеком. Может быть, я стал демоном для тебя, но считаю себя по-прежнему человеком.

Джек примолк, размышляя, и выдал. – Как интересно! Оказывается, демоны получаются из людей, и даже став демонами, считают себя людьми – выходит, в аду люди так же мучают друг друга, как в жизни?

Руда в душе помянул папу с его мистикой нецензурным словом. – Джеки, ну, какой из меня демон! Я кровь не переношу, мне бывает страшно, и я считаю себя человеком!

– Значит, больной какой-то. – Пожал Длинный плечами. – Да чёрт вас демонов разберёт, не дури мне голову! Что делать-то будем?

– Что должны. – Улыбнулся Руда. – Пойдём, кое-что проверим.

Неждан и Плюшевый замерли на палубе со счастливыми улыбками, Командор мог спокойно проветриться. Он очень рассчитывал на бойцов «заградотряда». Во время построения пацаны вели себя подчёркнуто независимо, поглядывали вокруг небрежно. Их не решились звать в ватаги, тем более выбирать атаманами, Руда был уверен, что они даже позволили себе наплевать на сэра Грегори и других моряков. По его расчётам они должны после построения собраться у кормовой надстройки – для них оставался только один авторитет, Длинный Джек.

У кормовой надстройки он, как и думал, увидел группу ребят, но сразу их не узнал. А когда узнал, понял, что опоздал и, вообще, сильно ошибся в людях и запутался в приказах. Черныш, получив приказ «поймать любую ватагу», не пошёл слишком далеко. Бойцы пыхтели на палубе, отжимаясь.

– Встать! – Вполголоса скомандовал Черныш.

Ребята подскочили на ноги, обратив преданные рожицы, по большей части со свежими синяками, на единственного на тот момент для них авторитета – Чарли Ёрша.

– Лечь. – Так же, не повышая голоса, произнёс командир. Шеренга рухнула на палубу, как подкошенная.

– Десять отжиманий. – Приказал Черныш и обернулся к Руде. Тот сам едва на ногах устоял под тяжёлым дембельским взглядом.

– А! – Смягчился Черныш. – Пришёл полюбоваться?

Руда уже сообразил, что любоваться ему здесь особенно нечем. Не будет у него гвардии.

– Командор. – Сказал вдруг просительно Чарли Ёрш. – Тут вот какое дело – я ж не психолог, мне ватага не положена. Если кто из моих ребят не найдёт себе ватагу, я их к тебе направлю. Нужны ж тебе будут вестовые, помощники, правильно?

– Конечно, присылай, спасибо. – Вяло ответил Руда.

– Что-то ты плохо выглядишь. – Заметил Черныш. – Пошёл бы, отдохнул.

– Да, конечно, надо отдохнуть. – Руда повернул обратно в кормовую надстройку.

– Встать! – Услышал он, уходя, как Черныш продолжил занятия.

Неждан.

Вышли на палубу, синхронно вздохнули пьянящего ветра Атлантики, переглянулись и, не вынеся пафосу, заржали, конечно. Силой он нас наделил, мастер Зелёнка! Хотя с зелёнкой нынче напряг, придётся ему обходиться народными средствами – в его распоряжении целый океан и две с лишним сотни юных сыкунов. Вот ими и займёмся, а то ж вон у Черныша уже революционный порядок, ребята при деле и сам не скучает.

В первую очередь решили проведать казачат, посмотреть, как они устроились. Нашли их легко – по громким крикам и матерной ругани. На баке тянулись унылые пиратские будни в виде коллективной драки. Казачата в полном составе, великолепная семёрка, и два смутно знакомых персонажа уже без особого азарта избивались сразу двумя ватагами под руководством Джона Ножика и Ника Занозы.

Оказывается, к казачатам «братаны» приехали – отпустили их дедушки на помощь своим и правильно – по правде происходящее едва тянуло на попытку избиения, близкую к полному провалу. Избивающим свалиться в разряд избиваемых не позволяли лишь численное превосходство, чисто английская упёртость и упоротость руководства.

Пусть особенно организованным мордобой назвать было нельзя, я и Плюшевый спокойно наблюдали за развитием сюжета – пацанам и без нас нескучно, сами выполняют приказ Командора, ничего о нём ещё не зная, вот такие молодцы.

По репликам действующих морд разобрались в мизансцене. Пара смутно знакомых деятелей оказались женского полу, дочками агента, заложницами, их только переодели в мальчишеское тряпьё, а казачата, лыцари этакие, их защищали от хамских приставаний англицких убивцев, ага.

«Мотив знакомый, даже старый». Пацаны, видимо, хотели просто завязать отношения с девчонками, и плевать им, что они под чьей-то «защитой». У казачат сработала психологическая компенсация, чувство вины, вот и приписали ребятам то, в чём себя ж и винили.

Классика, в общем, только спасаемые и не думали «дрожать, как осиновый лист», а приняли самое деятельное участие в процессе. Угу, у них же папа ростовщик и шпион, наследственность такая.

Кстати, пользуясь случаем, нужно запомнить близняшек на будущее. Одели их по-пацански и по-пиратски, но переодеться же могут. Зато сейчас у Кити фингал под левым глазом, а у Кэти под правым, и вообще полезно понаблюдать за ребятами в их естественной среде. Ну, точно – Ник левша, его работа, не иначе.

Всё-таки через некоторое время мы обратили на себя внимание нетипичным поведением. Все, значит, люди, как люди, а эти стоят, как неродные, и даже не смеются. Вот просто не хотелось их стеснять, но поди ж ты – не оценили. К нам обратились, и было произнесено роковое слово «дристун»!