– О, наконец-то мы тебя дождались! – воскликнул Алекс, когда Оксана подошла к столу.
– Могли бы и у реки меня подождать, – сказала Оксана.
– Да ладно тебе, не обижайся, – попытался успокоить её Димас, – мы тут тебе миску супа с курицей приберегли, ты ведь наверняка голодная.
– Прям сама любезность, – с вызовом сказала Оксана и добавила: – Аня, ты можешь со мной прогуляться?
– Да, могу, – сказала Аня, вставая.
– О, вы нас покидаете? – спросил Димас.
– Они недолго, – за девушек ответил Алекс.
И Оксана с Аней пошли в лес вдоль берега озера, оказалось, что на поляну вела дорога, о чем свидетельствовали два припаркованных в сторонке внедорожника. Когда они отошли довольно далеко от лагеря, так, чтоб Оксана могла не беспокоиться, она спросила у Ани напрямую:
– Они что, скинхеды?
– Кто? – очень удивлённо спросила Аня.
– Они, – ответила Оксана, мотнув головой в сторону лагеря.
– Это с чего ты взяла? – с ещё большим недоумением спросила подруга.
– Как? Ты разве не видишь? Они празднуют, ПРАЗДНУЮТ день памяти и скорби! – вдруг начала выкладывать всё свои наблюдения Оксана. – На нас Гитлер напал в эту ночь. Они это делают как-то странно, вдали от людей, и у них тут повсюду свастики.
– Свастики? – переспросила Аня. – Вроде вот этой?
Она указала на поляну. Напротив лагеря, недалеко от воды, устанавливали шест с большим красным стягом, а на нем золотыми нитками была вышита свастика, но она не заканчивалась, как у обычных фашистов, после поворота лучей. Каждый луч превращался в свастику и оттого производил ещё более мрачное впечатление.
– Да, это она, – сказала Оксана.
А подружка засмеялась, вот же дурёха, ей серьёзные вещи говоришь, что, мол, мы в опасности, а она в смех. «Может, у неё истерика?» – подумала Оксана и решила встряхнуть Аню. Она взяла свою безумицу за плечи и встряхнула со словами:
– Ты чего, дура, ржёшь, ты не понимаешь, во что ты нас втянула?!
– Я, ха-ха-ха, понимаю, – давясь смехом, произнесла сумасшедшая. – А ты, ха-ха-ха, нет, ха-ха, эта свастика называется коловрат, ха-ха-ха, славянский символ солнца, ха-ха, и это народные узоры, на рубахах. Ух, ничего себе, ты где живёшь-то? Я думала, ты знаешь.
– Что знаю – вот эту сектантскую чушь? – волновалась Оксана. – А если они нас убьют? Или чего похуже.
– Ничего с нами не случится, – твердо заверила Аня. – Если уж ты по клубам и денсам ходишь и с тобой ничего не происходит, то с этими мягкими и пушистыми тебе вообще нечего опасаться.
В это время двое мягких и пушистых на поляне под одобрение собравшихся начали дубасить друг друга деревянными саблями и закрываться фанерными щитами. Когда им надоело, их сменили двое других: один с копьём, другой с топором.
– Ну, раз ты за них ручаешься… – всё еще сомневалась Оксана, – то будь хотя бы со мной, а то я их побаиваюсь.
– Ладно, пойдём, а то близнецы уже заждались, – все еще немного посмеиваясь, сказала Аня. – Ну надо же такое придумать!
Надо признать, что к вечеру её настороженность стихла. Патрик показал ей палатку, выдал одеяло. У костра были не только шашлыки, но и изрядное количество разных яств, но ещё больше там оказалось выпивки. Люди на поляне пели и плясали, и это, конечно, были не клубные танцы, привычные ей, но как разовое развлечение годилось. К своему удивлению, она познакомилась с одной швеёй, с которой долго говорила о современной моде и моде прошлого. Только, как оказалось, Оксану раздражало, что она банальна в выборе одежды, тут в юбках ходили все девушки и, как она успела приметить, – некоторые мальчики. Где-то около десяти вечера к ней подошел Димас и предложил прогуляться.
– Мы идём на Синюю гору, – сказал он. – Пойдёшь с нами?
Голова её уже кружилась, она не смогла бы сказать, сколько выпила, но ещё могла стоять на ногах и, конечно же, после того, как так много слышала о Горе, не могла на неё не пойти, тем более с таким очаровательным и уверенным в себе принцем.
– Конечно, пойду, – сказала она.
Она думала, что принц обнимет её и поддержит, но Димас просто взял её за руку и повёл прочь из лагеря вдоль озера.
– А что, больше никто не пойдет? – спросила она, когда они преодолели ручей, впадающий в озеро.
– Они ушли раньше, – ответил Димас, – мы же говорили – тут заповедник, а потому разделяемся, чтобы не попасться.
– Попасться? – спросила она, перелезая через бревно, лежащее на тропе. Вокруг тропы росли папоротники, и в сгущающихся сумерках они смотрелись как-то зловеще.
– Ну, заповедники же лесничие охраняют, – начал рассказывать он, – если они поймают, то отправят на секретную базу, где будут проводить над тобой опыты.
– Да ладно рассказывать, нет тут баз, штраф выпишут, выпроводят с территории заповедника, – отчего-то слушать байки ей сейчас не очень хотелось, было и так как-то жутко.
– Скажи лучше, нас змеи не покусают? – спросила она, настороженно глядя на папоротники.
– А почему нас должны змеи покусать? – как-то нежно переспросил он и даже обнял её.
Оксана слегка смутилась, ей показалась, что она говорит какие-то глупости.
– Ну, говорят, что в папоротнике живут змеи.
– Разве? – спросил он с иронией в голосе. – Не бойся, пока я рядом, никакие змеи тебя не покусают.
Они поднимались в гору. Подъём становился всё круче и круче. Но он легко её обнимал, и ей было легко. Змеи и впрямь на неё не покушались, не было и комаров. «Какая тёплая ночь», – думала она. – «Как мне хорошо». Тропка из леса и папоротников резко вышла на скальный выступ.
Перед ней раскинулось звёздное небо и долина. Скала нависала над лесом, и, несмотря на то, что на горизонте виднелись горы и повыше, на краю скалы перехватывало дух.
– Как красиво, – вырвалось у неё.
– Да, очень красиво, – раздался Анин голос.
Оксана вздрогнула и обернулась. Оказалось, что в этой скале есть углубления, которых не видно с тропы, в одном из этих углублений и сидела Аня с Алексом. В другом углублении сидела Рыжая, которая отравляла ей всё путешествие, и сейчас она была тут. Но сидела с каким-то тощим и длинноволосым хлипиком. Димас стоял на тропе между углублениями и на сам выступ не выходил.
– Зачем пугать-то? – громко произнесла Оксана.
– Тихо, – сказал шепотом Тощий, – а то лесники услышат. Иди к нам. А то тебя видно издалека на этом камне.
Димас спустился с тропы к выступу, помог спуститься и ей и уселся между ней и рыжей. Она думала, он обнимет её, как обнимал всю дорогу, а этот хлипик – с рыжей, но оказалось не так. Она сидела с одной стороны, хрупкий парнишка, которого ей представили как Жеку, – с другой от обнимающейся парочки. Ей становилось прохладнее с каждой минутой. Тогда она поняла, что так совсем замёрзнет. Парочка и Жека поменялись местами, и этот худой, неприятный тип попытался её обнять, со словами, что ей холодно, и он хочет ей помочь. Кто кому ещё помогать будет? Но она согласилась, он обнял её своими костлявыми холодными руками. Она оттолкнула его руки.
– Ты сам-то холодный, – произнесла она, поражаясь, с какой злостью это прозвучало. – Мне нужно отойти, сейчас приду.
Но возвращаться она не собиралась. Она поднялась на тропинку, Аня её даже не заметила, и пошла сначала медленно, а потом побежала прочь от этого места, бежать с горы было легко. Сколько она бежала, Оксана не знала, но пары по физкультуре не прошли зря. Она очень быстро спустилась к ручью, но идти в лагерь не собиралась, слёзы просто душили её, на берегу ручья лежал большой камень, она забралась на него и дала волю слезам. Зачем её сюда затащили? Зачем так над ней смеяться? Она точно могла сказать, что вряд ли сможет общаться с этой дурой Аней дальше, лишь бы выбраться из этой секты скинхедов. Слёзы высохли, она решила притвориться, что она такая же, что ей всё нравится, главное – выбраться отсюда. Она осмотрелась, не следит ли кто из этих маньяков за ней. Никто не следил. Зато она заметила огонёк в траве, ей стало интересно и она пошла посмотреть, что там такое. Оксана вышла на небольшую полянку и обнаружила, что та вся усеяна огоньками. «Светлячки!» – радостно вскрикнула она про себя и напрочь забыла обо всём остальном. Разве может что-то волновать, когда такая красота вокруг?
