В период, когда органы исполнительной власти должны действовать особенно энергично и эффективно, не допуская возникновения всеобщего хаоса и анархии, их работу всячески пытаются блокировать, мешают поддерживать конституционный порядок и стабильность в стране. Проявление терпимости, гибкости, стремление решать возникающие проблемы политическими средствами понятны и во многом оправданны. Однако есть пределы, за которыми просто необходимо и власть употребить. Нужны настойчивость и решительность в главном – в защите Конституции СССР, кстати, никем не отмененной, в выполнении воли народа, ясно выраженной на Всесоюзном референдуми о сохранении Союза ССР, обеспечении прав и законных интересов граждан.

Общественно-политический строй, основы государственного уклада – это те вопросы, которые не могут решаться ни руководителями любого уровня, ни какой-либо партией, ни даже парламентом. Это исключительно прерогатива народа…

Совершенно очевидно, что одобренный Съездом народных депутатов и Верховным Советом СССР комплекс мер по выводу страны из кризиса и мероприятия, намеченные на встрече Президента с руководителями девяти республик, фактически не выполняются.

В то же время во всех слоях общества нарастают требования навести порядок именно сегодня, когда дело не дошло до самого худшего. Обстоятельства таковы, что без действий чрезвычайного характера обойтись уже просто невозможно. Не видеть этого равносильно самообману, бездействовать – значит взять на себя тяжелую ответственность за трагические, поистине непредсказуемые последствия.

Уважаемые товарищи депутаты! В ваших руках находится судьба народов нашей огромной страны, Советского государства, от вашей мудрости и решительности зависит – быть или не быть великой державе, сумеем ли мы сегодня остановиться на краю пропасти. Обстановка, видимо, сегодня такова, что требует от всех нас отрешиться от личного, придать должное общегосударственному, и прежде всего – борьбе за сохранение Союза. Все остальное, мне думается, должно быть подчинено этому…»[3].

Сегодня, с высоты истекшей почти четверти столетия богатой на самые разнообразные события российской современности, скажите, положа руку на сердце: разве в своем анализе, в своих выводах советские чекисты были тогда не правы? Разве все дальнейшие события не произошли именно по тому сценарию, от которого они безуспешно предостерегали депутатов и общество?

Почему безуспешно? Да хотя бы потому, что настоящими, а не мнимыми государственниками, истинными патриотами своей Родины оказались очень немногие депутаты. И первый среди них – простой таксист из Харькова Л. Сухов, который по рабоче-крестьянски, откровенно и без экивоков заявил на заседании: «Я взял бы сегодня на вооружение самый главный лозунг: “Долой Горбачева и мафиозную группу, которая окружает его…” Сегодня власти в стране нет…Вы же помните слова Председателя КГБ о том, что, если не будет чрезвычайных мер, страна погибнет. Страна уже гибнет. И смешно рассуждать о том, что Кабинет Министров может узурпировать власть. В этой ситуации нужны решения…»

А вот решений-то и не последовало! Что нам оставалось делать? Разве только искать поддержки в обществе. Очень жаль, что сделали мы тогда далеко не все, а кое-что – и вовсе не так, как это следовало бы сделать.

Разве у КГБ не было возможности придать широкой гласности все, без каких-либо купюр выступления на закрытом заседании Верховного Совета СССР, честно и правдиво отобразить хоть в советской, хоть в зарубежной прессе все без исключения оттенки развернувшейся дискуссии, разве ЦК КПСС не мог оперативно довести хотя бы по закрытым партийных каналам эту информацию для 19 миллионов коммунистов?

Да запросто! Только Горбач в очередной раз партийной элите голову замутил, как, впрочем, и на последнем в истории КПСС июньском Пленуме ЦК. А для выступавших на заседании ВС Павлова, Язова, Пуго и Крючкова это событие стало в глазах Горбачева решающим поводом для вынесения политического приговора, он их окончательно списал в свой номенклатурный архив…

Вот что мною говорилось в интервью «Правде России» под названием «Закрытое заседание. Рассказывает бывший начальник секретариата КГБ СССР Валентин Сидак» ровно через десятилетие после этого события.

«Среди июньских событий десятилетней давности и тогда, и сейчас привлекает наибольшее внимание закрытое заседание Верховного Совета СССР, на котором выступали председатель Кабинета министров СССР В. С. Павлов, председатель КГБ В. А. Крючков, министр внутренних дел страны Б. К. Пуго, министр обороны Маршал Советского Союза В. Т. Язов. С просьбой рассказать о том шумном событии я обратился к его очевидцу.

– Валентин Антонович, для начала я просил бы представиться читателям в той должности, которую вы занимали десять лет назад.

– 10 лет назад я работал начальником секретариата КГБ СССР. Это был своего рода штаб, поскольку другого штабного органа у КГБ не было. Одновременно секретариат выполнял функции и общего отдела, и управления делами, и юридического отдела…

– На том знаменитом и до сих пор закрытом заседании Верховного Совета вам довелось присутствовать. Расскажите, пожалуйста, как оно проходило, какие проблемы поднимались, что стало поводом для этого действительно нерядового события?

– Это событие действительно имело большое политическое звучание. Замечу, что в печати то заседание, несмотря на его закрытый характер, освещено весьма полно и точно. Для внимательного читателя нетрудно составить представление, о чем и как шел разговор и что предопределило его остроту, какие вопросы поднимали премьер-министр и, как теперь модно называть, силовые министры. Я могу подробнее рассказать только о выступлении В. А. Крючкова.

Оно спонтанным не было. В его основе лежали наработки наших аналитиков, которые они готовили примерно полгода. Замечу, что первоначально задумывалось выступление председателя КГБ еще на IV съезде народных депутатов в декабре 1990 года. Для него и собирались материалы. К сожалению, тогда оно не состоялось. Правда, еще до июньского выступления В. А. Крючкова некоторые аналитические материалы КГБ были востребованы политикой на знаменитом апрельском Пленуме ЦК КПСС.

– Знаменитом тем, что он попытался освободить Горбачева от обязанностей генсека. В чем состояла сущность тех материалов, которые легли в основу выступления председателя КГБ на закрытом заседании Верховного Совета 17 июня?

– Последовательные попытки органов, отвечавших за безопасность государства, привлечь внимание политического руководства страны к складывавшейся очень тревожной ситуации не встречали поддержки. Более того, они блокировались Горбачевым. А КГБ к тому времени, после внесения изменений в Конституцию, был замкнут непосредственно на президента.

Как непосредственный очевидец могу утверждать, что, по крайней мере с начала 1991 года, все документы, которые Комитетом направлялись Горбачеву, возвращались обратно фактически без реакции. На второстепенных документах имелись пометки: «Тов. Горбачеву доложено. Согласие получено». На неотложных, касавшихся дестабилизации социально-политической обстановки в стране, не имелось и этого. А ведь сообщалось и о назревании межнациональных конфликтов, и о дестабилизации обстановки в стране, об экономических диверсиях.

В этой ситуации понятно стремление председателя КГБ донести до депутатов информацию об истинном положении в стране. Оно и составляло суть выступления Владимира Александровича. Кстати, Крючков долго корил себя за то, что не добился тогда его официальной публикации. Инициатива сделать то заседание закрытым исходила совсем не от выступавших.

– Вы упомянули экономические диверсии. В чем реально они проявлялись?

– Прежде всего в создании дефицита товаров повседневного потребления. В том числе по той номенклатуре товаров, по которой он ну никак не мог быть. Все помнят дефицит стиральных порошков. Действительно, в тот период шло переоснащение химпредприятий, государством было закуплено много нового оборудования. Но вся потребность в порошке была с запасом перекрыта. И отечественной продукцией, и импортом. Когда потом мы начали проверять, обнаружились заторы на оптовых базах, на крупных складах. Сбои списывали на нераспорядительность чиновников, но ясно, что присутствовал и корыстный интерес. Теневая экономика уже набрала силу.