Мерри провела под ее единоличной опекой девять чудесных лет. Подтянула учебу, научилась снова быть ребенком, которому не надо вести хозяйство вместо матери или прятаться во время бурных ссор в ожидании очередного приезда полиции. Фаза стабильности и покоя подошла к неизбежному концу, когда Натали, в сотый раз начавшая новую жизнь, потребовала вернуть ей дочь.

Как и следовало ожидать, счастливого воссоединения семьи не получилось. Натали успела привыкнуть к свободе. Мерри оказалась не послушной маленькой куколкой, какой ее помнила мама, а незнакомым подростком. И наконец, молодой жених Кит, собиравшийся увезти Натали в Австралию, ясно дал понять, что не готов взять на прицеп чужого ребенка. Мерри снова поселилась у Сибил и не виделась с матерью со дня ее отъезда.

– Что принес почтальон? – спросила Сибил.

Мерри напружинилась и покраснела, со стыдом вспомнив о спрятанном в ящик письме. Тетя была слишком сильной женщиной, чтобы понять, как можно испугаться и расстроиться из-за клочка бумаги.

– Я заказала для Элиссы кое-что через Интернет.

– Никаких вестей от Того-Кого-Нельзя-Называть?

– Похоже, в нашей драме наступил антракт. – Мерри виновато потупилась, сосредоточившись на раскладывании чайных пакетиков по кружкам.

Сибил подняла внучатую племянницу с ковра, обняла и усадила себе на колени.

– Не смей даже думать о нем.

– Я не думаю. – Это тоже было ложью.

Мерри и сама ругала себя за мысли об Ангеле.

Лишь круглая дура способна лелеять воспоминания о мужчине, который плохо с ней обошелся. Но что толку обсуждать любовные переживания с Сибил? В свое время красивую и знаменитую модель осаждали толпы восторженных поклонников, но она так и не нашла среди них того, с кем захотела бы создать семью. А если какой-то мужчина и пытался отнестись к Сибил без должного уважения, вряд ли он прожил достаточно долго, чтобы об этом рассказать.

– Когда-нибудь он получит по заслугам, – предсказала Сибил. – Как аукнется, так и откликнется.

– Меня беспокоит, что я так его ненавижу, – вполголоса призналась Мерри. – Я никогда не относила себя к людям, способным на ненависть.

– Тебе все еще больно. Теперь, когда ты снова начала ходить на свидания, неприятные воспоминания будут таять быстрее.

Неожиданно для себя Мерри улыбнулась. Ветеринар Фергюс Уикэм был частым гостем в приюте. В момент знакомства она была обескураживающе беременна, однако Фергюса это не смутило. Он терпеливо ждал, пока мужское внимание снова начнет находить у нее отклик.

Мерри упрямо убеждала себя, что симпатия к Фергюсу и удовольствие от его компании – повод задуматься об отношениях. Он не волновал ее до бабочек в животе, она не мечтала об его поцелуях, но стоило ли придавать такое значение физиологии? Сексуальный магнетизм Ангела был неодолим, как укус ядовитой змеи, и что? Он притянул Мерри к себе, только чтобы отравить. Красивый, но смертоносный. Боже милосердный, как же она злилась на него, как хотела забыть мучительную историю, которая началась шестнадцать месяцев назад…

Первый рабочий день Мерри встретила с энтузиазмом, хотя должность никак нельзя было назвать пределом мечтаний. Она не для того получала университетское образование в сфере бухгалтерии и бизнеса, чтобы удовлетвориться местом секретарши за стойкой в холле «Валтинос энтерпрайзис».

Однако Мерри нуждалась в деньгах, ей было стыдно и дальше полагаться на щедрость тети. Сибил обеспечивала племянницу, пока та училась, давала подработки в приюте на каникулах, охотно принимала у себя на выходные и праздники.

Работа в «Валтинос энтерпрайзис» стала для Мерри шагом к настоящей независимости. Она хорошо оплачивалась, а график оставлял достаточно свободного времени для поисков более подходящего места. Мерри даже не пришлось просить помощи Сибил, чтобы снять неказистую квартирку в Лондоне. Будущее выглядело обнадеживающим.

С Ангелом она встретилась в первый же день. Он вышел из лифта, и дыхание Мерри на миг прервалось, будто ее ударили в солнечное сплетение. Его густые, блестящие черные кудри, как всегда, выглядели растрепанными, худое лицо с высокими скулами и узким прямым носом напоминало античные скульптуры, а глаза цвета меда, как потом узнала Мерри, в любой момент могли стать тверже и холоднее черных бриллиантов.

– Новенькая, – заметил он, окинув ее долгим взглядом, от которого по всему телу разлился жар.

– Начала сегодня, мистер Валтинос, – призналась Мерри.

– Побереги свои улыбки, – прошептала вторая секретарша, когда Ангел скрылся в кабинете. – Он не флиртует с персоналом. По слухам, даже уволил двух персональных ассистенток за проявление личного интереса к его особе.

– Я сюда не флиртовать устроилась.

Мерри опасалась мужчин. Она выросла с матерью, которая так хотела найти принца на белом коне, что все остальное в жизни перестало иметь значение. Этот опыт отвратил Мерри от любых экспериментов, и в первую очередь – романтических. Она верила в стабильность, безопасность, порядок, а ее самой смелой мечтой было открыть бухгалтерскую фирму. Мерри не встречала никого, кто боялся бы риска и авантюр больше нее.

В университете осторожность удерживала ее поближе к библиотеке, подальше от вечеринок. Сокурсникам, пытавшимся ухаживать за ней, приходилось довольствоваться платоническими отношениями. Никто не пробудил в Мерри сексуального влечения, а почти болезненная влюбчивость матери ей не передалась. К тому же она видела, чем обычно заканчивались кипевшие вокруг скороспелые студенческие романы. Боль, обиды, измены, слезы отвергнутых, разделение некогда дружных компаний на лагеря – все это не вызывало у Мерри никакого желания присоединяться к общему веселью. Ей нравилась спокойная, размеренная, тихая жизнь, поэтому она сильно удивила саму себя, связавшись с таким импульсивным и потенциально опасным мужчиной, как Ангел Валтинос.

Даже в теории союз двух настолько разных людей выглядел устрашающе. Темпераментом Ангел напоминал действующий вулкан, который извергался каждый раз, когда кто-то в ближайших окрестностях делал или говорил глупости. За несколько недель работы Мерри привыкла наблюдать, как бледные от пережитого стресса сотрудники вылетают из его кабинета, как пробки из шампанского. Он был нетерпим, нетерпелив, требователен, сложен в общении – классический офисный тиран-трудоголик, одержимый жаждой успеха. Однако Мерри не могла не отметить, насколько Ангел умен, и на первых порах только это примиряло ее с драконовским характером нового босса.

Подавая кофе в конференц-зал, Мерри слышала, как быстро Ангел докапывался до сути производственных споров и находил верное, точное решение. Сотрудники прислушивались к его словам, отдавали должное интеллекту, соревновались между собой в стремлении угодить или произвести впечатление. Иногда перед обеденным перерывом в приемную Ангела заплывали роскошные блондинки – женщины строго определенного типа, силиконовые светские мотыльки с кукольными лицами и телами моделей из каталога нижнего белья. Судя по всему, помимо внешности, его в них привлекала лишь интенсивность слабоумного обожания, с которой они на него смотрели. Дам, явившихся без приглашения, разворачивали на дальних подступах к кабинету. Для Ангела женщины были игрушками, которые он выбрасывал, как только они ему надоедали. Судя по постоянной смене женских лиц, ему не требовалось много времени, чтобы наиграться.

Если коротко, Ангел Валтинос казался последним мужчиной на земле, кому удалось бы привлечь Мерри. Он собрал в себе все, что она не любила в представителях сильного пола. Ослепленный амбициями, помешанный на сексе, избалованный роскошью эгоист, который получал от окружающих больше восхищения и внимания, чем следовало.

И все же после шести недель работы Мерри обнаружила, что не может оторвать от Ангела взгляд. Он подчинял себе любое пространство и общество, в котором находился. При звуке его глубокого гипнотического голоса, речи с ленивыми интонациями и чуть заметным акцентом каждая женщина инстинктивно поворачивала голову, чтобы посмотреть на него. Энергия Ангела пронизывала и питала лондонский офис его компании, изменчивые настроения держали сотрудников в тонусе. Стоило ему уехать в командировку, компания «Валтинос энтерпрайзис» словно впадала в спячку, казалась опустевшей и безжизненной.