- Так, я его купил!

- Это, выходит, теперь ты, что ли главный? А нас с хозяйкой себе возьмешь или на мороз выкинешь? Е-мое! Дожили!

- Да я и взял бы, если скандалить не будете.

- Я не буду! Я согласный! Я послушный и верный! А Катерина, она, пусть сама решает, как захочет. Ты насчет котов только не шути больше. Не смешно. Ненавижу!

- Тогда освободи проход. Дай зайти людям.

- Пускаешь всяких, потом сервелат пропадет. А ну, как пожрут всё?

- А кто это у нас тут был такой послушный?

- Ну, сам смотри. Пожрут - так я не виноватый! Сам пустил.

Морс, недовольно урча, поплелся на свое место, с которого был тут же Катериной изгнан, отчего недовольство его нисколько не уменьшилось. Я помог, наконец, даме подняться в самолет, принял у Сашки чемоданы, пропустил его и задраил люк. Повернулся и Катю рассмотрел. На Катю смотреть мне было, несмотря на скудное освещение, и печально и весело. Черный шелк платья промок спереди насквозь, облепил ее фигурку и оттенил все скрытые детали рельефа. Особенно удались скульптору острые вишенки на апельсинках. С Кати капало. Увидев и оценив непотребство, свежеприведенная дама решительно залезла в свою "мечту оккупанта". Выхватила оттуда красный купальный махровый халат и вручила кирии, и тем спасла мою хорошую от насморка, воспаления легких, менингита и, разумеется, лютой смерти от переохлаждения. Одновременно. Катя спряталась за шторкой в хвосте на переодевание, а мы с Сашкой в это время принайтовали баулы к бортам. Потом Катя вернулась в общество, и наконец, знакомство состоялось. Звали прекрасную незнакомку Корнелией.

- Весьма к лицу мадам, Вам Ваше имя.

Корнелия меня поняла, хотя по сути ничего удивительного в этом не было. Сашка же говорил, что она в Хохляндии переводчиком халтурила. Поблагодарила меня кивком за комплимент, и выслушать соизволила наши имена. В общем познакомились.

Дама пребывала в состоянии некоей растерянной раздраженности. И, я ее понимал. Утро началось со скандала с милым по поводу угробленного совместного отпуска. Не успела дама привыкнуть к мысли об одиночестве, как на ночь глядя, милый звонит из неведомых далей и велит в упакованном виде к полуночи прибыть в аэропорт города Дюссельдорфа. Потом дама битый час ждет у моря погоды безо всякой определенности и в полной неизвестности. Потом появляется рассыльный как, чертик из шкатулки и, не говоря худого слова, преподносит в конверте билетик на ночной рейс в Салоники. По прилету ее на трапе перехватывает суженый и увлекает в недра служебно-аэропортовских закоулков. Потом непонятно за что отдает деньги непонятно кому, и продолжает марафон под дождем на улице. Попутно отняв у носильщика тележку, за пять евро - кешем. Потом, на вахте супруг долго доказывает дежурному полицаю, что никакие им билеты не нужны. И того, в смысле - полицая, совершенно не касается, почему он имеет лететь с супругою без билетов. Пока не догадывается произнести волшебное слово "частный чартер".

- Всю ночь на нервах! Совершенно невозможный человек!

Невозможный человек пытается чего-то даме разъяснить, косноязычно путаясь в причастных оборотах, но не преуспевает и запутывает дело еще больше. Спасение приходит от Кати. Катенька-Катюша усаживает разгневанную даму в кресло беспардонно отнятое у Морсика, вручает даме чашку замечательно горячей душистой "Арабики" и просто приглашает ту в гости к своим родным, на чудесный остров Хиос, для купаний и прочего приятного препровождения времени, в нашей теплой компании. Дама сбавляет обороты, вникает в ситуацию, тучи рассеиваются, и несмотря на плавно стихающее раздражение к нам на борт восходит солнце. Улыбка у фрау Корнели оказалась чудесная.

Наконец к 09:45 по бортовым часам, все в лучшем виде устаканивается, Монморанси определен и водворен на разложенное раскладное кресло, и мы с Александром занимаем свои "чашки". А ведь мне от Морса тоже досталось - будь здоров! Пока стоял, особо не замечал, а как присел, все к тылу и прилипло. Мать его, собакена! Ладно, просохну потихоньку!

В 10:00, наконец запустили двигатель. Уселся я в правое кресло, нацепил наушники и услышал -

- Твое дело, курсант, сложить ручки на животике, ножки с педалек прочь убрать, сидеть тихо и следить за режимами. Запоминать. Я потом спрошу. И помалкивать в тряпочку, пока эшелон не займем. Второй, как понял, доложи?

- Первый, вас понял. Выполняю.

Прогрели движок, дали нам 'добро' на выруливание и покатили мы на тридцатьчетвертую полосу. В наушниках щелкнуло -

- Второй, на рулении больше чем пятнадцать узлов, морских узлов, не веревочных, не допускай! Распну! А может быть и пару раз пну.

- Принято! Не превышать пятнадцать!

- Второй, повтори на английском!

- Первый, у тебя штаны в полосочку, угостил бы папиросочкой!

- Второй, не курю и не манит, и сроду не курил. Выполняй приказание, а то гальюн мыть сошлю. Тут есть, я видел.

- Не курю и не манит, не курю и не манит, а если манит то не сильно, а если сильно то всех нахрен!

- Второй, кто идет на хрен?

- Первый, все желающие покурить!

- Второй, все то же, но на английском!

- Первый, в смысле фёрст! Ай ду нот вонт ту смокинг!

- Второй, я от тебя уже плачу! Ладно, работаем.

Выкатились мы на полосу, закрылки на десять в первое положение выпустили, получили со старта разрешение на взлет, РУД к панели, потом плавненько на себя, тормоза отпустили, вдавило нас в ложементы, потащило влево, выровнялись по полосе, разбегаемся. Сашка колесо триммера на себя немного крутнул, набрали 80 узлов, штурвал слегка пошел ко мне, отрыв! 10:20. Высота полста метров, штурвал от себя, скорость сто, закрылки взад, и сразу крен тридцать влево. На курсе 270 Саня выправил крен, и придерживая штурвал левой рукой, взялся за авионику. В навигаторе выставил код ИКАО "LG56", понажимал ентер, и на дисплее высветилась темно-синяя карта с красной полосой проложенного курса. Дистанция в верхнем правом углу -177 миль. Это он выходит, конечную точку маршрута сразу выставил. На дисплее автопилота накрутил 4100 метров, нажал на автопилоте кнопку ALT, нажал кнопку AP, переключил режим в положение NDB и повернул на HSI верньер выставляя курс. После чего сложил ручонки на коленочках, с видом удовлетворенным и собой вполне довольным. А самолет, ведомый автопилотом, слегка накренился влево, стремясь совместить проложенный курс с реальной траекторией полета, и продолжая при этом набирать высоту по 5 метров в секунду.

- Саня, а чо ты напрямую, в Олимбой курс не проложил?

- Чую, чую симулянта! Привыкли по прямой гонять! Тебе так охота над закрытыми для полетов зонами полетать? Я их тебе настоятельно рекомендую обходить. Иначе заставят сесть, а заупрямишся - свалят нахрен. Я потому вдоль побережья и не пошел, там закрытые для полетов зоны, базы военные сплошняком.

- Да ну их в баню!

- Вот и мне вояки эти триста лет не нужны. Мы 160 узлов по плану держать должны. Но тут все от ветра зависит.

Сашка поговорил с диспетчером, оглядел горизонт и ткнул пальцем на 11 часов. Там километрах в шести помаргивал вращающимся красным маяком какой-то борт. Потом ответил диспетчеру что-то утвердительное и опять ко мне обратился, нажав кнопку внутренней связи -

- Курсант! У меня в дипломате труд ночей моих бессонных лежит. Русско-английский разговорник для радиообмена. Чтобы через две недели от зубов отскакивало! Там немного, всего сорок листов мелким убористым почерком. Цени! На всем готовеньком будешь! Я там вообще все насущное собрал по авиационной тематике. А то ты и керосину-то купить не умеешь.

Вот, зануда немецкая. А на хрена мне в земле обетованной-желанной английский разговорник? Хотя, с другого боку, там ведь не только русские заселились! Вот сажусь я, допустим, в каком нибудь местном Гондурасе. И что, мне совершенно по-русски скажут и ветер и давление? И цену на топливо. Ага, прямо с вологодским акцентом! А вот на английском, худо-бедно изъяснимся. Выходит и там мне язык понадобится, и потому - надо учиться. Пока дают на халяву! А то потом придется собственные шишки набивать.