До этого момента у него было шесть пар ушей.

Он сказал всем, что заполнит ожерелье к утру, и самый великий охотник из их числа будет награжден этим ожерельем, как символом скрытности и жестокости. Ибо в его стае этими вещами восхищались больше всего.

Во двор прибежала пара молодых парней. Предводитель посылал их выследить новую добычу. Они были грязными и запыхавшимися, в одних лишь штанах. На шее у каждого на самодельном ремешке висел длинный охотничий нож. Предводитель выслушал их, его покрытое черными полосами лицо оставалось угрюмым и бесстрастным. Решение будет за ним.

- Ведите нас, - сказал он им.

Стая завыла в честь предстоящей битвы. Затем успокоились, чтобы поддержать дисциплину, которая, по словам Предводителя, была очень важна. Слышны были лишь звуки летней ночи. Стрекот сверчков. Шелест листвы в верхушках дубов. А вдали, крики и боевые кличи других стай, совершающих набеги на район за районом.

Стая Предводителя двинулась гуськом, прикрываемая с флангов охранниками, а двое парней шли далеко впереди. Вскоре будут скальпы для всех...

74

Девчонка была сломлена.

Ритуал начался.

Охотница наблюдала, как члены клана хватают девчонку и вытаскивают ее из тени, где та пыталась спрятаться. Сперва она не сопротивлялась. Она становилась одной из них, но по-прежнему вела себя глупо и нелепо, словно жертва. Ее мозг еще не стал мозгом охотника.

Но скоро это произойдет.

 Скоро она будет охотиться вместе с ними.

Охотница была в этом уверена. Потому что, точно так же, как она чувствовала страх или запах других охотников, она чувствовала, что происходило внутри этой девчонки. Чем более похожей на них она становилась, тем горячей становилась ее кровь.

 Бок о бок со мной. Когда докажешь, на что способна, будешь охотиться бок о бок со мной.

Тогда она сможет носить рисунок черепа на лице, но не раньше. Лишь избранные Охотницей удостаивались этой привилегии. Становились ее близким окружением.

Мужчины, конечно же, хотели заполучить девчонку. Многие из них. Они чувствовали ее зрелость, и плод ее был таким сладким и сочным, что они хотели сорвать его. Но сломал девчонку тот, кого выбрала Охотница. Этого было достаточно. Пока. Но другие мужчины не получат ее, как и женщины, которым она нужна была для развлечения. Она была особенной, и принадлежала Охотнице, и никто не осмелится нарушить это табу. У Охотницы были другие планы на девчонку. Она была как-то связана с тем мужчиной, а Охотница хотела заполучить его.

Он был умен.

И хитер.

Она сможет использовать девчонку, как наживку.

Даже теперь Охотница слышала его странные, мистические слова:

 Подойди сюда, Мишель. Я - твой муж. Я люблю тебя. Я не дам им обидеть тебя.

Охотница не понимала, что он имеет в виду, но знала, что в тех словах был какой-то особый смысл. Боль и глубина чувств этого человека были слишком очевидны. А его голос, то, что он говорил и то, как она это говорил... все это шевельнуло в ней что-то, заставило ее почувствовать себя добросердечной, слабой и нежной. И поэтому она отправила за ним клан, пока они не почувствовали ее неуверенность.

 Девчонка закричала боли.

Женщины клана закинули веревку на потолочные балки и, связав девчонке запястья, поднимали ее в воздух. Девчонка кричала. Кожа на запястьях у нее было содрана. По левому предплечью стекала кровь.

- Начинаем, - объявила Охотница.

Это был ритуал. Охотница помнила его из другого времени, и, казалось, что то время было давным-давно. Когда она попыталась вызвать его из памяти, все вокруг было темным и туманным. Лица, которые она видела, не были ей знакомы, и все же она была уверена, что знает их. И знает хорошо. Но это не важно. Этот ритуал был древним и правильным. Он был испытанием для истинного молодого воина. Если девчонка не будет хныкать и плакать, как младенец, если выдержит испытание, то сможет охотиться вместе с ними.

Если же нет, ее будут ждать мужчины.

А потом женщины с их ножами для сдирания шкур.

Испытание началось с прутьев из костра. Когда их концы накалились, женщины вытащили их и, бормоча себе под нос древние заклинания, стали раскручивать девчонку. И пока она вращалась, они жалили ее горящими прутьями. Раскаленные концы шипели, впиваясь в бледную кожу. Она будет навсегда помечена и навсегда запомнит это. И тот, кто посмотрит на нее, не усомнится в ее смелости и значимости.

Охотница знала, что не все могли пережить этот ритуал.

К сожалению, он был необходим. Если девчонка умрет, ее дух высвободится из телесной оболочки и будет злиться. Будет искать мести, как часто делают духи. Молодые духи всегда злились.

Девчонка не просила пощады и даже не хныкала во время прижигания. Просто крутилась на веревке, подвешенная за руки, и глядела перед собой остекленевшими глазами. Женщины были рассержены своей неспособностью сломить ее. Взяв ветки, они стали безжалостно хлестать ее, разрывая розовую обожженную плоть, пока по животу и ногам девчонки не полились красные ручьи.

Охотница подняла руку, и девчонку освободили.

Женщины собрали ей волосы в пучок и крепко завязали веревкой. Девчонку снова подняли в воздух. На этот раз прутья взяли мужчины. Проходя мимо, они хлестали ее ими. А когда закончили, принялись мочиться на нее.

А потом оставили ее висеть в таком виде.

На несколько часов...

75

Племя двигалось среди теней, пятнистый лунный свет, проникающий сквозь ветви деревьев, увиливал красно-зеленую раскраску их обнаженных тел.

Энджи и Кэтлин, две охотницы, шли впереди, ведя за собой остальных.

До рассвета оставалось ее несколько часов, и до того времени они будут охотиться. Ибо племя жило охотой, дышало ею и состояло из нее. Без нее они были ничем. Охота была их кровью, душой и целью. Без нее они были бы не лучше любой другой стаи животных, роющихся в грязи в поисках личинок и червей. Охота давала им целеустремленность, давала им мотивировку, была кровью в их венах. Энджи инстинктивно знала, что они стоят выше обычных хищников - благодаря охоте.

Когда наступит рассвет, они вернутся в свое логово и будут спать, как и остальные, в ожидании тьмы.

Но пока они буду охотиться. Поскольку они были не просто хищники, они ждали удобного случая, как падальщики, следуя за другой охотничьей шайкой. Той, которую вел старик в звериных шкурах. Он возглавлял армию детей. Они устраивали набеги на один район за другим, сея смерть и разрушение. Племя следовало за ними, поскольку оставшаяся после них добыча была хороша, а также из чистого любопытства.

Конечно же, была еще одна причина.

И эта причина касалась Энджи и только ее.

Старик. Это был прекрасный охотник, великий вождь, дикий, кровожадный и исключительно хитрый. Энджи многому научилась, наблюдая, как старик проводит свои налеты. Его охотники были очень дисциплинированными.

Она уважала и боялась его.

Подражала ему.

 Она хотела его убить.

Да, она действительно этого хотела, потому что так и должно было быть. Когда убиваешь кого-то, выпиваешь его кровь и съедаешь его плоть, ты впитываешь в себя то, чем он был. Его сила, его мудрость, его дух становятся частью тебя. Энджи, как и ее предки, знала, что центром всего этого, ядром бытия, являлось само сердце.

Она убьет старика одной меткой стрелой. Затем искупается в его крови. И, наконец, пока другие будут драться за лакомые куски, кости и члены, она вырежет у старика сердце и съест его сырым, наполнит себя его духом и жизненной силой. Ибо сердце - это центр всего, средоточие глубокой тайны, пульсирующая артерия, связывающая с другим миром. И когда она съест его и наполнит вены его жестокостью и пульсирующей жизненной силой, она сдерет со старика кожу и будет носить вместо одежды...

76

Пока мать смотрела, как кишечный мешок коптится на костре, проверяя его прутом время от времени, и на то, что жарилось на углях, Кайли играла с мужчиной.