— Он хочет, чтобы мы смотрели на него. — сказал я, имея в виду, что Скёлль отвлекает наше внимание от западного хребта, откуда он готовит настоящую атаку, Я по-прежнему не поворачивался к норвежскому ярлу и его всадникам.

— Тебе его видно, Финан?

— Ага, здоровенный громила в самом центре строя.

— Вон тот, в белом плаще? — спросил Осферт.

— Закутан в шкуру белого медведя. — ответил я. — но у него душа волка. Он — ульфхеднар.

— Ульфхеднар? — удивился Осферт. — Я думал, это лишь слухи.

— Ульфхеднары — не выдумка, господин. — произнес священник. — хотя они редки. Это воины-волки, Намазываются колдовским снадобьем, которое заставляет их вести себя, как безумцы. Мой народ зовет их берсерками.

— Твой народ, священник? — удивился я.

— Я датчанин. — спокойно ответил он. Священник был молод, с серьезным лицом, и казался умным и строгим.

— Отец Ода. — сообщил Осферт. — перешел в нашу веру в Восточной Англии, где обосновалась его семья.

— Благодарение Господу. — добавил Ода.

— Теперь он мой переводчик. — продолжал Осферт. — и один из моих капелланов.

— Сколько же у тебя капелланов?

Осферт проигнорировал этот вопрос. Он хорошо меня знал и понимал, что я отвечу насмешкой, и не ошибался. Прежде, когда он только взрослел, отец отправил его учиться, чтобы сделать священником, но юный Осферт жаждал стать воином и упросил меня взять его под свое крыло. Сказать по правде, ему следовало бы стать священником — он обладал благочестием и даже религиозным пылом, но изучение христианских писаний убедило его в том, что рожденный бастардом не достоин стать священником. Однако в священных книгах ничего не говорилось о том, что бастардам нельзя убивать датчан, поэтому он отбросил рясу и надел кольчугу.

Он был рассудителен, как отец, и это делало его способным воином. Кроме того, он был смел, Я знал, что его храбрость происходит от глубоко скрытого страха, но он справлялся со страхом силой воли, и я этим восхищался, И не только — я любил Осферта, но подозревал, что он, как многие христиане, не мог любить человека, поклоняющегося иному богу.

Снова затрубил рог, и Осферт посмотрел мне за спину, Я не выказывал озабоченности, и он, должно быть, решил, что я не считаю норвежцев угрозой. Ведь, в конце концов, числом мы их превосходим.

— Эта встреча — удачный случай. — сказал он.

— Хочешь сказать, возможность убить Скёлля? — спросил я.

— Я хочу сказать. — он казался слегка раздосадованным. — принц Этельстан говорил, что я могу с тобой столкнуться и, если это случится, должен передать тебе сообщение.

— Прежде, чем ты начнешь говорить. — перебил я. — могу я выстроить своих всадников рядом с вашей стеной?

Вопрос его удивил. Он нахмурился.

— Разве это необходимо?

— Желательно. — сказал я. — сели Скёлль намерен атаковать.

— Он не станет. — уверенно заявил Осферт.

— Я всё же это сделаю. — ответил я и велел своим людям выстроиться справа от стены щитов Осферта.

— А щиты нужны, господин? — спросил Рорик, Мальчишки и слуги возились с нашими вьючными и запасными лошадьми, на которых везли щиты.

— Щиты не понадобятся. — заверил Осферт. — поскольку сражения не будет.

— Щиты нужны. — ответил я Рорику.

— Они не будут сражаться! — настаивал Осферт, хотя люди Скёлля медленно приближались.

— Уверен?

— У нас численное превосходство. — ответил Осферт, правда, не слишком уверенно.

— Да. — согласился я. — но они — ульфхеднары. Они дерутся ради забавы.

— Это правда. — вставил отец Ода, осеняя себя крестом. — Ульфхеднар не ведает страха. Некоторые даже стремятся к смерти, поскольку верят, что им уготовано почетное место за пиршественным столом в Вальхалле.

Осферт пристально смотрел на врага. По центру ряда стоял Скёлль, он выглядел огромным в своем просторном белом плаще. Рядом с ним — тощий всадник с длинными седыми волосами и бородой, в спускающейся до стремян светлой мантии. Должно быть, Снорри, тот самый колдун. Он глядел на нас пустыми глазницами, и от этого далекого взгляда я ощутил тревогу, А потом колдун развернул серую лошадь и отъехал назад, за строй всадников. Воины держали ярко размалеванные щиты, наконечники копий поблескивали на зимнем солнце, резкий голос их рога звучал вызовом. Всадники остановились примерно в трех-четырех бросках копья от нас, но младшие воины Скёлля, храбрые глупцы, развлекались — подгоняли коней поближе, выкрикивали оскорбления и призывали сразиться один на один.

— Финан. — тихо приказал я. — выбери тридцать воинов.

— Что ты делаешь? — с тревогой спросил меня Осферт.

— Мой принц. — я использовал титул, чтобы ему досадить. — могу я напомнить тебе, что сейчас ты в Нортумбрии? А я — олдермен Нортумбрии, А также то, что, если лорд Нортумбрии желает поохотиться на голубей в собственном государстве, ему незачем спрашивать разрешения у бастарда западных саксов?

После этих оскорбительных слов я улыбнулся, и он промолчал.

— Ты. — начал отец Ода, но прервался, потому что Осферт поднял руку, прерывая возражения.

— Лорд Утред всего лишь сказал правду. — холодно сказал Осферт. — хотя и грубо.

— Финан! — позвал я, и он рысью погнал лошадь ко мне. — Спешивайтесь. — сказал я ему. — и ведите лошадей в лес. Но медленно.

Потом я сказал ему, что он должен делать в лесу, а Финан лишь ухмылялся — ему не терпелось вступить в схватку.

А она начнется — слева весь западный холм до хребта был покрыт голыми деревьями, и только что на пол пути вверх по склону вспорхнула стая голубей, хлопая крыльями среди веток. Там люди, Я не видел их за густым подлеском на склоне, но знал, что они там есть, Скёлль увел разведчиков с восточного холма, но оставил людей на западном, и сейчас они медленно и осторожно спускались по длинному лесистому склону. Они считали, что мы не заметим, что мы смотрим только на Скёлля и его основной отряд, но всполошенные голуби выдали их присутствие.

Осферт — человек умный, как и его отец, король Альфред, но умный далеко не всегда хитер. Он выстроил стену щитов, поскольку разведчики сообщили ему о моем приближении, а не потому, что ждал нападения, просто чтобы выглядеть сильным и решительным, Видимо, он получил сообщение от Этельстана, и нетрудно догадаться, что в нем говорилось, Осферт решил устроить не встречу старых друзей, а выставить требования, чтобы я признал власть Этельстана, и стена щитов должна была меня убедить.

Потом появились воины Скёлля, и Осферт оставил стену щитов, ведь с ней никому так просто не справиться. Он ждал, что Скёлль станет вызывать нас на бой, выкрикивать оскорбления, а потом ускачет прочь, предпочтет не терять людей, атакуя стену щитов, Осферт полагался на численность, а мы были в большинстве, и умный Осферт не мог представить, что Скёлль рискнет вступить в бой, когда обречен на поражение.

Но Скёлль уже потерял лицо, потерпев поражение при штурме Эофервика, Он повел войско на восток, проиграл, а взамен получил лишь горстку рабов и тощей скотины. Его людям не светило богатство в этом походе, а он им это обещал. Ведь потому они и оказались в Британии, Скёлль поклялся, что станет королем Нортумбрии, своим людям он наверняка посулил и земли, и серебро, и женщин, и скот, и рабов, А вместо этого они отступали к своим владениям, на западное побережье Кумбраланда, Норвежский ярл, который не сумел вознаградить своих воинов, терял репутацию.

Но Скёлль видел стену щитов и видел возможность победы, которая дает лошадей, кольчуги, седла, оружие и пленников. Конечно, такая добыча и рядом не стояла с той, что он мог взять в Эофервике, но отступление заклеймит его трусом и неудачником, У него нет выбора. Он должен атаковать, и он видел уязвимость Осферта, Я попытался представить, как поступил бы на месте Скёлля, Как атаковал бы стену щитов? Как превратил бы ее в кровавое месиво? Ответ был очевиден, хотя умный Осферт этого не понимал.

Атаковать стену щитов тяжело, но всадники Скёлля могли объехать стену и атаковать с тыла, тем более, что стена Осферта стояла прямо на дороге, и ее незащищенные фланги обрывались в пастбище.