Дверь прiоткрылась. "Мнe можно?" - спросила Софья Дмитрiевна тонкимъ голосомъ. "Какiе у васъ тутъ секреты? - немного жеманно продолжала она, безпокойно перебeгая глазами съ сына на мужа. - Мнe развe нельзя знать?" "Да нeтъ, все о томъ же, - о братьяхъ Пти", - отвeтилъ Мартынъ. "А онъ, между прочимъ, во вторникъ отбываетъ", - произнесъ дядя Генрихъ и сунулъ зубочистку въ жилетный карманъ. "Какъ, уже?" - протянула Софья Дмитрiевна. "Да, уже, уже, уже, уже", - съ несвойственнымъ ему раздраженiемъ сказалъ сынъ и вышелъ изъ комнаты. "Онъ безъ дeла свихнется", - замeтилъ дядя Генрихъ, комментируя грохотъ двери. {200}

XLIV.

Когда Мартынъ вошелъ въ надоeвшiй садъ гостиницы, онъ увидeлъ Юрiя Тимофеевича, стоящаго у теннисной площадки, на которой шла довольно живая игра между двумя юношами. "Смотрите, - козлами скачутъ, - сказалъ Грузиновъ, - а вотъ у насъ былъ кузнецъ, вотъ онъ дeйствительно здорово жарилъ въ лапту, - за каланчу лупнетъ, или за рeчку, - очень просто. Пустить бы его сюда, какъ бы онъ разбилъ этихъ молодчиковъ". "Въ теннисe другiя правила", - замeтилъ Мартынъ. "Онъ бы имъ безъ всякихъ правилъ наклалъ", - спокойно возразилъ Грузиновъ. Послeдовало молчанiе. Хлопали мячи. Мартынъ прищурился. "У блондина довольно классный драйвъ". "Комикъ", - сказалъ Грузиновъ и потрепалъ его по плечу. Межъ тeмъ подошла Валентина Львовна, плавно покачивая бедрами, а потомъ завидeла двухъ знакомыхъ барышень англичанокъ и поплыла къ нимъ, осторожно улыбаясь. "Юрiй Тимофеичъ,- сказалъ Мартынъ, - у меня къ вамъ разговоръ. Это важно и секретно". "Сдeлайте одолженiе. Я - гробъ-могила". Мартынъ нерeшительно оглядeлся. "Я не знаю..." - началъ онъ. "Дыкъ пойдемте ко мнe", предложилъ Грузиновъ.

Въ номерe было тeсно, темновато, и сильно пахло духами Валентины Львовны. Грузиновъ растворилъ окно, на одинъ мигъ онъ былъ какъ большая темная птица, раскинутая {201} на золотомъ фонe, и затeмъ все вспыхнуло, солнце, разбeжавшись по полу, остановилось у двери, которую безшумно затворилъ за собой Мартынъ. "Кажется, безпорядокъ, не взыщите, - сказалъ Грузиновъ, косясь на двуспальную постель, смятую полуденной сiестой. Садитесь въ кресло, голубчикъ. Очень сладкiя яблочки. Угощайтесь". "Я, собственно говоря, - приступилъ Мартынъ, - вотъ о чемъ хотeлъ съ вами поговорить: у меня есть прiятель, этотъ прiятель собирается нелегально перейти изъ Латвiи въ Россiю..." "Вотъ это возьмите, съ румянцемъ", вставилъ Грузиновъ. "Я все думаю, - продолжалъ Мартынъ, - удастся ли ему это? Предположимъ, - онъ отлично знаетъ мeстность по картe, - но вeдь этого недостаточно, - вeдь повсюду пограничники, развeдка, шпiоны. Я хотeлъ попросить васъ - ну что ли, разъяснить". Грузиновъ, облокотясь на столь, eлъ яблоко, вертeлъ его, отхватывалъ то тутъ, то тамъ хрустящiй кусокъ и опять вертeлъ, выбирая новое мeсто для нападенiя. "А зачeмъ вашему прiятелю туда захаживать?" - освeдомился онъ, бeгло взглянувъ на Мартына. "Не знаю, онъ это скрываетъ. Кажется, хочетъ повидать родныхъ въ Островe или въ Псковe". "Какой паспортъ?" - спросилъ Грузиновъ. "Иностранный, онъ иностранный подданный, - литовецъ, что ли". "Такъ что же, - визы ему не даютъ?" "Этого я не знаю, - онъ кажется не хочетъ визы, ему нравится сдeлать это по-своему. А можетъ быть дeйствительно не даютъ..." Грузиновъ доeлъ яблоко и сказалъ: "Я все ищу антоновскаго вкуса, - иногда, кажется, какъ будто нашелъ, - а присмакуюсь, - нeтъ, все-таки, не то. А насчетъ визъ вообще - сложно. Я вамъ никогда не разсказывалъ исторiю, {202} какъ мой шуринъ перехитрилъ американскую квоту?" "Я думалъ, вы что-нибудь посовeтуете", - неловко проговорилъ Мартынъ. "Чудакъ-человeкъ, - сказалъ Грузиновъ, - вeдь вашъ прiятель навeрное лучше знаетъ". "Но я безпокоюсь за него..." - тихо произнесъ Мартынъ и съ грустью подумалъ, что разговоръ выходитъ отнюдь не такимъ, какимъ онъ его воображалъ, и что Юрiй Тимофеевичъ никогда не разскажетъ, какъ онъ самъ множество разъ переходилъ границу. "И понятно, что безпокоитесь, - сказалъ Грузиновъ. - Особенно, если онъ новичокъ. Впрочемъ, проводникъ тамъ всегда найдется". "Ахъ, нeтъ, это опасно, - воскликнулъ Мартынъ, - нарвется на предателя". "Ну конечно, слeдуетъ быть осторожнымъ", - согласился Грузиновъ и, потирая ладонью глаза, внимательно, сквозь толстые бeлые пальцы, посмотрeлъ на Мартына. "И очень важно, конечно, знать мeстность", - добавилъ онъ вяло.

Тогда Мартынъ проворно вынулъ небольшую въ трубку свернутую карту. Онъ зналъ ее наизусть, не разъ забавлялся тeмъ, что чертилъ ее не глядя, - но теперь слeдовало скрыть свое знанiе. "Я, видите ли, даже запасся картой, сказалъ онъ непринужденно. - Мнe, напримeръ кажется, что Коля перейдетъ вотъ здeсь, или здeсь". "Ахъ, его зовутъ Колей, - сказалъ Грузиновъ. Запомнимъ, запомнимъ. А карта хорошая. Постойте..." (появился футляръ, чмокнувъ, открылся, блеснули очки)... "Значитъ, позвольте, - какой, масштабъ? - о, прекрасно... - вотъ - Рeжица, вотъ Пыталово, на самой чертe. У меня былъ прiятель, тоже, по странному совпаденiю, Коля, который разъ перешелъ рeчку бродомъ и пошелъ вотъ {203} такъ, а въ другой разъ началъ здeсь, - и лeсомъ, лeсомъ, - очень густой лeсъ, - Рогожинскiй, вотъ, а теперь, если взять на сeверо-востокъ... -"

Грузиновъ теперь говорилъ живо и все ускорялъ рeчь, водя острiемъ разогнутой англiйской булавки по картe, - и въ одну минуту намeтилъ полдюжины маршрутовъ, и все сыпалъ названiями деревень, призывалъ къ жизни невидимыя тропы, - и чeмъ оживленнeе онъ говорилъ, тeмъ яснeе становилось Мартыну, что Грузиновъ надъ нимъ издeвается. Вдругъ донеслись изъ сада два женскихъ голоса, странно выкрикивающихъ фамилiю Юрiя Тимофеевича. Онъ высунулся. Барышни-англичанки (барышнямъ, вообще, онъ нравился, разыгрывалъ передъ ними байбака, простака) звали его eсть мороженое. "Вотъ пристаючiя, - сказалъ Грузиновъ, - я все равно мороженаго никогда не eмъ". Мартыну показалось, что уже гдe-то, когда-то были сказаны эти слова (какъ въ "Незнакомкe" Блока), и что тогда, какъ и теперь, онъ чeмъ-то былъ озадаченъ, что-то пытался объяснить. "Вотъ мой совeтъ, - сказалъ Грузиновъ, ловко свернувъ карту и протянувъ ее Мартыну. - Передайте Колe, чтобъ онъ оставался дома и занимался чeмъ-нибудь дeльнымъ. Хорошiй малый, должно быть, - и было бы жаль, если-бы онъ заплуталъ". "Онъ въ этомъ лучше меня смыслитъ", - мстительно отвeтилъ Мартынъ.