Тот аж дрожать перестал от возмущения:

— Ты — меня?! Я что, фиалка трепетная, что ли?! Сам дойду!

Серый улыбнулся: это хорошо, резкий выброс адреналина явно пойдёт на пользу другу, а потом он напомнит Алексу, что его восемьдесят килограмм для боевого киборга — это вообще ни о чём.

Дорога далась друзьям нелегко, особенно Алексу. В конце концов он сдался, и Серый периодически тащил его на себе. Когда они брели лесной дорогой, Алекс пару раз навернулся в колдобины. Когда он упал в первый раз, с треском и громким матом, Серый, не успев отключить функцию ночного видения (верней, не подумав, что это надо делать — Алекс же всё про него знает), повернулся к нему с красными горящими глазами. Парень, поднявшийся было с земли, плюхнулся обратно:

— Мля… Вот страх-то… Чистый Терминатор! Ты… это… Серый, хоть предупреждай в следующий раз!

Серый недовольно проворчал, гася ночное зрение:

— Терминатор вообще-то андроид! А я киборг. Знать бы такие вещи надо… И вообще, откуда юноша из приличной семьи знает такие неприличные слова?!

Алекс снова встал, продолжая недовольно ворчать:

— Андроид, киборг — хрен редьки не слаще. Неприличные слова… Послушал бы ты нашего мастера тире гуру на летних играх… Он только матом и изъяснялся… Говорил, что только так командовать и можно!

Часам к трём ночи они добрались до “Мотеля” (дошли бы раньше, но Алекс упорно порывался идти сам).

На счастье друзей, кухня здесь работала круглосуточно, поэтому горячий ужин им был обеспечен. Качество оного, конечно, не соответствовало цене. Но, как проскрипел осипшим голосом Алекс, с трудом разлепляя синюшные губы, на безрыбье и сам раком встанешь.

Серый оплатил номер (с двумя кроватями!), прихватил с собой бутылку водки, довольно паршивой и в обычное время дешёвой, а сейчас купленной у бармена по цене хорошего коньяка, и попросил принести ужин в номер.

В номере, не обращая внимания на слабое сопротивление Алекса и его невнятное мычание, содрал с него промокшие и грязные шмотки (сколько раз в лесу падал!) и засунул его под горячий душ. Потом израсходовал полбутылки пойла на растирание друга с головы до пят. Укутал в теплый плед и налил грамм сто водки, заставил Алекса выпить залпом и сунул ему под нос тарелку с ужином. Пока осоловевший друг жевал слегка подгоревшую яичницу с прошлогодними бутербродами (ну, может, бутеры были и не прошлогодние, но выглядели именно так), Серый сполоснул его грязные вещи и развесил на горячих батареях. Когда, закончив хозяйственные хлопоты, он подошел к Алексу, тот спал с вилкой в одной руке и надкушенным бутербродом в другой.

Серый в несколько секунд смёл с тарелок и свою порцию, и остатки Алексовой (ну а что такого? чего добру пропадать? энергии-то он истратил за последние сутки много, тем более Алекс — друг, а в прошлой киборговской жизни и помои на армейской кухне приходилось хлебать) и блаженно растянулся на кровати, сделав мысленную пометку, что завтра нельзя долго спать — надо двигаться дальше. Но проспали они оба почти до обеда. К счастью, Алекс не заболел, только слегонцухи мучился похмельем.

Люди менялись в «Мотеле» часто, и никто не обращал на двух долговязых парней внимания. Друзья решили отдохнуть ещё немного и на следующее утро уже рвануть с какой-нибудь фурой подальше отсюда.

На следующее утро, ещё затемно, двое высоких молодых парней сели в большегрузную машину и скрылись в неизвестном направлении…

На берегу местного водохранилища несколько дней спустя были найдены два обезображенных мужских трупа со следами сексуального насилия. В них с трудом удалось опознать недавно пропавших главврача Психоневрологической больницы №17 и санитара этой же больницы. Уголовное дело было очень быстро закрыто и передано в архив.

Вячеслав Ярославович стал после последнего турнира по покеру нервным и злым, а спустя некоторое время уехал в какую-то клинику в столицу, поговаривали, что к одному известному урологу, лечить половую дисфункцию.

Максим пил неделю… Дня через три после выхода из запоя ему кто-то позвонил с незнакомого номера, полицейский после звонка немного повеселел и даже изредка насвистывал какую-то песенку.

Дядя Дима и тётя Мария заказали молебен за упокой «невинно убиенного раба божьего Алексея» в Храме Спаса на крови.

Комментарий к Глава 16.

О нравах в психбольницах ( спасибо автору bitari https://ficbook.net/authors/338582)

“расследовали мы заказное убийство главврача спец лечебницыNo1 для душевнобольных города Баку и в ходе расследования выявили факты,того как с разрешения администрации,находящиеся в спецбоксах особоопасные,склонные к преступлениям и совершившие преступления,признанные невменяемыми пациенты за мзду выходили за пределы лечебницы,некоторые совершали преступления и возвращались обратно и естественно их преступления не раскрывались или скрывались от учета…причем по всем районам города…Убийство главрача было раскрыто,заказчиками убийства были завхоз лечебницы и его жена.-по совместительству любовница главврача…”

http://dpmmax.livejournal.com/655026.html?thread=130754738#t130754738

========== Глава 17. ==========

Уездный город М-ки

Жизнь у Алинки была весёлая, но непростая. Она вольная птица, сбежавшая из надоевшего дома, от «тухлых» родителей: мать — учительница литературы и русского языка в районной школе, отец — заштатный инженеришка на местной льнопрядильной фабрике. Родители все время ныли, что жить трудно, денег нет, здоровья нет, и заставляли Алинку учиться, чтобы она могла получить достойную работу. Однако школу она закончила с грехом пополам и с трудом, только благодаря программе целевых студентов, поступила в педагогический институт. С радостью и облегчением уехала из дома в областной центр и поселилась в общаге.

Она была не слишком красивой, скорей хорошенькой. Худенькая, с острыми коленками и локтями, узким тазом и неожиданно большой грудью. Короткая стрижка и огромные зелёные глаза.

Лёгкий характер и щедрая Алинкина натура делали ее очень популярной у мужской части населения студгородка, да и не только среди студентов.

Девственность Алина потеряла ещё в девятом классе с соседом-студентом, приехавшим на зимние каникулы. И ей неожиданно понравилось. Понравился даже не столько сам процесс, сколько предварительные церемонии со сладким вином и вкусными тонкими сигаретками, с той недолгой зависимостью, в которую попадали мужчины. Какими мягкими и податливыми они становились, какие красивые слова говорили и давали сладкие невыполнимые обещания — это кружило голову сильней вина. А обещания… Алинка научилась относиться к ним с юмором, как она сама о них говорила, посверкивая глазами и зубами: «Ага, люблю — Москву куплю!» И задорно напевала:

Меня бабушка учила,

Как у девушек просить —

Голубочек, дай разочек —

На руках буду носить!

Как только девушка вырвалась из опостылевшего дома, у неё началась бесшабашная и шальная жизнь. Голову кружила необыкновенная лёгкость бытия и бесконечный, весёлый хоровод мужчин, которых она щедро одаривала своим телом, практически ничего не требуя взамен. А мужчины в свою очередь любили её — очень недолго, но вполне искренне, и не обижали лёгкую и беззаботную попрыгунью-стрекозу.

Естественно, первую же сессию она завалила. Из общежития ее немедленно выселили и следующие полгода Алинка кочевала из квартиры в квартиру, из кровати в кровать… Но к лету за ней приехали родители, обнаружили, что дочь уже полгода не учится и скитается по чужим квартирам, и увезли Алину домой.

Отец устроил её на фабрику помощником кладовщика, но работать Алина не захотела. Ей куда интересней оказалось тусить с местной крутой молодёжью, по сути — гопниками и мелкими хулиганами. Сначала она была подругой Саши Белого местного разлива, потом подружкой всей его «бригады», а дальше пошла по рукам.