Что ломается в отношениях? И кто виноват?

Его телефон издал «блямс», сообщив о приходе сообщения. Затем ещё один «блямс» и ещё. Илья спал, похрапывая, и ничегошеньки не слышал.

Меня разобрало любопытство. Я встала с кровати и, жутко ругая себя за то, что делаю, подошла к его тумбочке и взяла айфон в руки. Я просто обомлела от увиденного. Сообщения были от Ляли.

В первом просто четыре раза подряд смайлик — губы, сложенные в поцелуе.

Во втором:«Люблю Илюшечку жалеть, и холить, и лелеять, твоя Ляля».

В третьем: «Люблю моего мальчика родного и дорогого».

В четвёртом: «Люблю твои вкусные ушки, люблю целовать тебя везде».

В пятом — ряд из сердечек.

Я сфотографировала все послания своим смартфоном и вернула айфон на место.

В этот момент я могла убить. Мне хотелось взять нож и колоть, колоть, неважно куда. Хотелось, чтобы она извивалась от боли и бессилия. От каждого моего удара. Так мне хотелось её убить.

Но правда заключалась в том, что от боли и бессилия извивалась я.

Они предали меня. Они оба. Человек, которого я считала своим мужем, и единственная подруга, та, что сестрой называлась и в преданности клялась.

Я без слёз, но и без сил пролежала до утра, просто глядя в потолок.

Мир рухнул.

— Мила, не спишь? — я слышала его голос, но не могла шевельнуться. — Мила, мне белую рубашку сегодня надо, погладь, пожалуйста! У меня важная встреча. Мила, ты слышишь меня?

— Да, слышу. Сейчас поглажу. И давно тебе Ляля ушки лижет?

— Что?

— Ушки твои давно на вкус знает? И всё остальное тоже?

Он взял в руки айфон и прочёл сообщения.

— Я могу объяснить.

— Что? Вашу связь за моей спиной?

— А если это больше, чем связь? Если мы любим друг друга?

— Тогда зачем вы делаете из меня дуру, можно было прийти и сказать. Я бы поняла и ушла.

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

— Но ты же любишь её?

— Тебя я тоже люблю. Мила, пойми. Ты не ласковая, ты и не чёрствая, но ты сама в себе. Ты никогда не делаешь милых глупостей и не говоришь ласковых слов. А она проще, она умеет говорить то, что думает.

— Но это пошло, понимаешь? Это так делано и ненатурально. Неужели ты веришь в эти сердечки? Как ты не видишь разницы между истинным и показушным?

— Нет, ты не права. Просто её переполняли чувства, и она не выдержала и прислала сообщения. А ты лежала рядом как бревно и спала.

— Ты знаешь, что я сейчас чувствую?

— Дело в том, что я люблю тебя. И вовсе не хочу терять.

— А её?

— И её терять не хочу, она молодая, свежая, искренняя. И она тебя любит. Никогда слова плохого о тебе не сказала. Всегда только хорошее. И так чувств своих стесняется, потому что подруга твоя.

— Ты себя слышишь?

— Я запутался, но я так чувствую. А ты знаешь, какие она стихи пишет? Мне никто такие стихи не писал. Вот послушай:

«Не надо отдавать любимых,

Ни тех, кто рядом, и ни тех,

Кто далеко, почти незримых.

Но зачастую ближе всех!

Когда всё превосходно строится

И жизнь пылает, словно стяг,

К чему о счастье беспокоиться?!

Ведь всё сбывается и так!»

— Да, Илюша, как легко некоторые лгут. Послушай дальше эти же стихи:

«Когда ж от злых иль колких слов

Душа порой болит и рвётся —

Не хмурьте в раздраженьи бровь.

Крепитесь! Скажем вновь и вновь:

За счастье следует бороться!

А в бурях острых объяснений

Храни нас, Боже, всякий раз

От нервно-раскалённых фраз

И непродуманных решений.

Известно же едва ль не с древности:

Любить бесчестно не дано,

А потому ни мщенье ревности,

Ни развлечений всяких бренности,

Ни хмель, ни тайные неверности

Любви не стоят всё равно!

Итак, воюйте и решайте:

Пусть будет радость, пусть беда,

Боритесь, спорьте, наступайте,

И лишь любви не отдавайте,

Не отдавайте никогда!»

— Мила, она давала тебе свои стихи? — он выглядел удивлённым.

— Кто давал? Ляля твоя? Это стихи Эдуарда Асадова. Понимаешь?! Что ты делаешь, Илья?! Кому ты веришь?! За что вы так со мной оба?! За что?!

Я кричала и рыдала одновременно. Я не могла понять, я не могла дышать, я не могла жить и не жить я тоже не могла.

Мой мир рухнул. Меня больше не существовало.

«Заглянула в себя с утра:

Вместо сердца чернеет дыра,

От души — лишь грязи комок,

Вот и всё, что оставил мне Бог.

Водопадом в бездну ушли

Все те чувства, что бились в груди.

Мыслей нет, и пропали слова,

Оболочка видна одна.

Ходит, дышит, и ест, и пьёт,

Но по сути уже не живёт…»

Это были мои стихи, мои невысказанные строки. Только они больше никому не нужны были. Никому!

Я погладила белую рубашку и отдала её ему. Слёзы катились по щекам, но я их даже не утирала. Зачем? Какая разница, предавшему меня человеку, что я чувствую? А он вдруг обнял меня и прижал к себе. Я не сопротивлялась, но и не отвечала. Он целовал моё лицо, а я старалась просто запомнить его нежным.

Уже стоя в дверях, он обернулся и произнёс:

— Мы поговорим вечером. Не делай глупостей, я люблю тебя, Мила.

========== Илья ==========

Секретарь обратил внимание на мой не очень бодрый вид.

Будет он бодрым, ага! Откуда? Неприятности одна за другой. И на работе полная жопа, и в жизни.

Встали три фуры. Ремонт не быстрый, а сроки поджимают. И хоть на своей легковушке всё перевози.

Но самое интересное, что это не самые мои большие проблемы. С этими я разберусь, хотя бы отдав часть заказов другому перевозчику. Да в работе всегда партнёры нужны. Партнёры — это великое дело. Надёжные и честные…

Никак понять не могу, почему я не сделал тогда предложение Миле и почему до сих пор не женат.

Я люблю её. Она мне подходит абсолютно во всём. Умна, красива, талантлива. Что мне ещё надо?

Но что-то надо.

Испугался я тогда…

Решил отложить сей судьбоносный момент на какое-то неопределённо небольшое время. И отложил. Но тут появилась Ляля.

Она меня поначалу настораживала, а потом мне стало её жалко. Просто жалко гадкого утёнка в женском обличии. И Мила её жалела. Мы вжились в роль родителей взрослой малознакомой девушки.

Не подумайте, я так свои промахи анализирую и оправдаться пытаюсь. Мы на пару с моей незаконной половинкой стали делать из Алевтины человека. Самодостаточного такого, знающего себе цену. Милка её одела, обула, привела в божеский вид, за плечами следить заставила, чтобы та не сутулилась.

Ей мы наглядно продемонстрировали нормальную жизнь в достатке и любви. А она пригрелась. Из дурнушки превратилась в милашку. Нет, не в красавицу, но изюминку никто не отменял.

Она изучила наши привычки, наши потребности, нашу суть, в конце концов. Она, как ближайшая подружка Милы, даже мои постельные заморочки знала.

Я привык к ней, пока она в доме жила. Я в ней женщину почувствовал. А самое главное, я видел, насколько ей интересен.

Но она девушка честная. Она не могла подло поступить с подругой. Между ней и Милой образовалась очень тесная связь. Они дышали одним воздухом и дышали одинаково.

Я любил говорить с ней. У Ляли отсутствовал гонор, она свежая, как нераспустившийся цветок. Она манила своей непорочностью, стеснительностью. Краснела при лёгких случайных прикосновениях.

А её ласковые слова, эпитеты, которыми она меня награждала такие нерешительные, порой глупые, но не лишённые очарования!.. Я, глядя на неё, часто Лолиту Набоковскую вспоминал. Что-то в ней от нимфетки было. Худоба, может, и отсутствие форм.

Я не представлял такую женщину рядом с собой по жизни, но не скрою, она меня привлекала в сексуальном плане.

В тот вечер я немного выпил за ужином. Всё происходило в беседке около дома. Рабочие уже ушли и мы втроём совершенно спокойно предавались поглощению пищи.

Тефтели были божественны, салат нежен, а вино прекрасно, под стать закату.

К моменту телефонного звонка я выпил уже бокала два.