Вот это да! С дороги он был совсем не виден. Я покатил по обочине вдоль забора, пока не увидел неприметную подъездную дорожку к дому. Удивился такому расположению: ведь если не знать, то и не найдёшь никогда. Я и не нашёл, сколько раз проезжая здесь.

Ворота меня впечатлили, правда, открывать их мне никто не спешил, но охранник , наконец появившийся, проверил документы, внимательно изучил журналистское удостоверение и проводил в дом.

Ждать хозяйку пришлось в холле. Если это помещение с двумя расходящимися лестницами в стиле Барокко можно так назвать. Лепнина на потолке, на стенах — всё поражало своим величием и говорило о наличии хороших денег, вложенных в дом. Хотя в отсутствии вкуса хозяйку упрекнуть было сложно. Добротно, шикарно, дорого и красиво.

Я высматривал Зауре со стороны лестницы, но она вошла через какую-то боковую дверь.

А я, не ожидая, аж подпрыгнул от звука её голоса. Грубого, как будто прокуренного, и властного. Хорошо поставленного, прямо-таки командирского. Да, что женщина «неописуемо красива», Галина не соврала. Странными показались мешки под глазами, болезненными какими-то. Но меня это не волновало — не о здоровье приехал справляться. Дорогая дизайнерская одежда не делала её привлекательнее, как и массивные кольца с бриллиантами, украшавшие её пальцы.

— Молодой человек, я не даю интервью. С вами решила встретиться только потому, что вы из Москвы. Интересно стало, что вы от меня хотите.

— Я к вам исключительно по личному вопросу, — я улыбнулся ей.

— По личному? Мы с вами не знакомы.

— И тем не менее. Я точно знаю, что вы располагаете информацией об одном человеке.

— Я? Удивлена. Я думала, что это вы принесли мне информацию, которая может меня заинтересовать.

— Может быть, всё-таки спросите, о ком?

— Зачем? Вам нужно, вы и спрашивайте, раз пришли. Вы меня разочаровали, молодой человек.

— Где сейчас Андрей Нестеров?

— Кто это? — она внимательно смотрела мне в глаза с некоторой насмешкой.

— Мой коллега. Я точно знаю, что вы общались. И точно знаю, что из больницы его забрали именно вы.

— У Андрея Нестерова была информация, меня интересовавшая. Она мне могла помочь в решении некоторых финансовых вопросов, но, увы, он мне её не отдал, а потом не очень удачно скатился на лыжах. Вот и всё. Больше он мне интересен не был. Извините, ничем помочь не могу. Вас проводят.

— Последний вопрос. Дорого стоила его информация?

— Да, он хотел квартиру в Москве купить. Жена на сносях была, а они жили на съёме. Если бы он мне её продал, то цел был бы и здоров. Вас проводят.

Она развернулась и ушла, а рядом со мной возник здоровенный детина.

Мы вышли вместе на улицу и подошли к моей машине.

— Тут заправка рядом есть? А то пока я вас искал, у меня в баке совсем пусто стало, — обратился я к нему по-свойски. — Помоги, брат.

— Что ж ты не заправился-то?

— Да вот, решил, что мне горючего на два дня хватит. А там домой, так не сдавать же в прокат машину с бензином.

— А то! Погоди, я тебе пару литров дам, ты хоть до заправки дотянешь, не встанешь среди полей.

— Да уж, забрались вы в глухомань. Хотя дом хорош. А хозяйка строгая, у неё не побалуешь.

— Да расстроенная она. Муж у неё молодой. Она ребёнка хотела, наследника, а там у неё такие проблемы со здоровьем, что не до ребёнка. А так ничего, просто от глаз людских подальше.

— Муж? Я не заметил мужского присутствия.

— Нет, он за границей живёт, ему у нас не климат, ему море нужно, тепло круглый год. Он не приезжает, а она к нему через месяц летает. Видного мужчину одного оставить боится. Вы не смотрите, что она лицом не вышла. А даже если и не вышла, нутро-то у неё женское, ей опереться на крепкую мужскую руку надо. Да и годы уже, и здоровье, как оказалось. Богатые тоже плачут, как все люди.

Слил он мне с хозяйской машины пару литров бензина и заправил мою ласточку.

Пока я ехал домой, в голове созрел чёткий план.

========== Часть 22 ==========

До дома я добрался без приключений. Маша встречала меня прямо как в сказке — ожидая у окна.

— Мить, что происходит? — с этими словами она открыла мне двери, за её спиной стояла Надя.

— Маша, наш брак недействителен. Андрей жив.

Она нервно пожала плечами и развела руками, типа для неё это ничего не значило.

— Когда мы летим домой, Митя?

— Завтра. Маша, не нервничай, пока ехал сюда, я всё думал, что с этим всем делать, и понял вот что. Во-первых, Андрея надо найти. А дальше станет ясно, насколько он нуждается в нас. Его не было больше двух лет…

— Надя говорит, что он потерял память.

— За два с лишним года она могла вернуться. Но у него нет документов. Значит, он живёт под чужим именем. И ещё, если ему грозила опасность тогда и он так и не выполнил условия тех, кто его преследовал, то она грозит ему и теперь.

— Что ты будешь делать?

— Встречусь с одним человеком и раскрою свои карты в обмен на его честность. Может быть, мы договоримся.

— Насколько это опасно?

— Не знаю, не думаю, что для меня эта встреча может нести угрозу.

— Митя, я боюсь за тебя. — Маша обняла меня, прижавшись лбом к груди, а потом подняла на меня глаза и смотрела долго-долго.

— Всё будет хорошо, родная. Я сейчас созвонюсь кое с кем, и будем ужинать. У нас есть ужин?

— Между прочим, сегодня я готовила, — раздался голос Нади.

— Да, она творила чудо под названием лагман. Митенька, как я хочу домой!

Я посмотрел на неё с усмешкой.

— Завтра! И сразу заберём Павлика от родителей. Жутко скучаю по сыну.

Маша улыбнулась и немного успокоилась. Мне не хотелось, чтобы она так нервничала, я же видел и растерянность, и страх в её глазах. Я понимал, насколько она боится перемен. Все эти суды, признание Андрея погибшим, наш брак, её расшатанные нервы, беременность и теперь снова неизвестность.

За то время, что мы здесь, Маша перестала быть слабой. Хотя, наверно, слабой и не была никогда. Просто металась из одной крайности в другую. Я почему-то подумал, что был не прав тогда, пять лет назад. Я мог бы быть более настойчивым, и Пашка мог бы быть моим сыном, а Андрей был бы жив и здоров, может быть, женился бы на какой-нибудь принцессе и изменял бы ей с фрейлинами. Но мы оставались бы друзьями. А теперь нет. Я выполню свой долг и буду вспоминать бывшего друга.

Хотя весь этот расклад годился для живого и здорового во всех отношениях Андрюхи. А если нет? Если он инвалид на всю оставшуюся жизнь? Разве мы его бросим?

Я поел невероятно вкусный лагман, похвалил Надюшку, попросил Машу записать рецепт этого восточного супа и вышел на улицу позвонить.

Договорились с Игорем Владимировичем встретиться ещё раз завтра с утра, до нашего отъезда. Заодно и позавтракаем.

Несмотря на жуткую усталость, пошёл прогуляться с девочками в парк. Погода тёплая, осень вступила в свои права на все сто: и деревья позолотить успела, и ковры шуршащие под ноги кинула. Темнеет поздно, и в лучах заходящего солнца бьющие вверх фонтаны рассыпаются каплями, так похожими на маленькие драгоценные камни. И посреди водяных струй заточён кусочек радуги — кажется, протянешь руку и дотронешься до чуда.

Маша шла, молча держась за мою руку. Надя фотографировалась на фоне зданий, фонтанов, клумб, лавочек, цветников. Попросила снять её рядом с памятником героям войны Маншук Маметовой и Алии Молдагуловой. Потом сделала кучу селфи около главпочтамта. И под конец разрыдалась в голос.

— Вы понимаете, я же больше никогда-никогда сюда не приеду. Мой город детства останется только в памяти, как и папа. Вот и всё. Это конец!

Моя Маша обняла её.

— Нет, Надюша, это начало. У тебя начало новой жизни, и у нас с Митей тоже. Ты нас в Москве не забывай.

— Нет, я не забуду! И в гости к вам ходить можно?

Я только выдохнул. Конечно, можно. Но как эту девочку понять, когда у неё то любовь, то вот как сейчас — дитя неразумное?

***