Цикл статей В.В. Шелохаева фокусирует внимание на базовых ценностях столыпинской программы модернизации, взаимодействии законодательной и исполнительной ветвей власти. Выводы В.В. Шелохаева основаны на системном изучении всего комплекса документов, связанных с именем реформатора. Речь идет о том, что П.А. Столыпин осуществлял консервативно-либеральный тип модернизации, который, по мнению автора, представлял собой оптимальный вариант преобразований – нечто среднее между правоконсервативной моделью переустройства страны и леворадикальными вариантами, способными стимулировать национальную катастрофу66. Автор весьма объективно проанализировал социально-политическую среду реформирования, трудности, просчеты в реализации внутренней политики. Речь шла об асинхронности в ходе разработки законопроектов, финансировании мероприятий в социальной сфере по остаточному принципу, недостаточном учете остроты противоречий между политическими элитами, специфике взаимоотношений с фракциями политических партий, представленных в Государственной думе. Наконец, П.А. Столыпин как политик не в должной мере учитывал необходимость вовлечения в процесс преобразований широких общественных кругов, что, в частности, требовало особой роли печати.

Британский историк-аграрник Т. Шанин исходит из того, что теоретическое и концептуальное содержание проектов П.А. Столыпина не было воплощено в «связную теорию», поскольку «теоретические умы России были заняты другими проблемами»67. Впрочем, вынося данный вердикт, автор признает логичность программы П.А. Столыпина по выходу страны из системного кризиса, что еще не гарантирует достижения политических результатов. Т. Шанин делает вывод о том, что успех преобразований «нельзя исключать по чисто теоретическим соображениям», однако роковое значение, по его мнению, для «команды П.А. Столыпина» имели кадровый «голод», недоверие к правительству либеральной интеллигенции и жесткая позиция консерваторов-монархистов.

Категоричность суждений Т. Шанина, называющего аграрную реформу «революцией сверху», не пользовавшейся поддержкой ни одного крупного общественного класса, ни одной партией, не разделяется А.Н. Медушевским68. Его вывод основан на признании правильности стратегии реформы. Что касается сопротивления ей традиционалистских слоев, то оно было неизбежно, а трудности реализации определялись сжатостью исторического отрезка времени. Главное же, по мнению А.Н. Медушевского, состоит в том, что «вектор современных реформ в точности соответствует представлениям П.А. Столыпина». Автор на весьма широком материале системно рассмотрел проблемы преодоления правового дуализма и переходных форм собственности. Справедливо обращая внимание на неопределенность этимологии понятий «общинная», «общая», «общественная» собственность, он заключает, что подобная ситуация была весьма искусно использована левыми партиями, исходившими из идеологической презумпции о преимуществах общественной собственности над частной. В конечном итоге проблемы правового обеспечения аграрной реформы приобретали особое значение в конкретно-исторических условиях начала XX в.

Можно утверждать, что развитие советской и российской исторической науки имеет поступательный характер и дает толчок для дальнейшего изучения истории столыпинских преобразований. Однако еще не все аспекты данной исторической темы нашли освещение в работах отечественной и зарубежной историографии. Остается незавершенным и ряд вопросов, разработка которых способна не только конкретизировать и уточнить те или иные оценки, но и существенно расширить имеющиеся представления по ряду сюжетов в политической биографии П.А. Столыпина. Историографический анализ литературы последних лет свидетельствует, что многие взгляды на столыпинскую аграрную реформу остаются спорными. В ряде публикаций данная реформа П.А. Столыпина стала идеализироваться, ее экономические результаты – преувеличиваться. Многие стороны реформы раскрыты еще недостаточно: состояние сельского хозяйства накануне реформы, программа организации самой аграрной реформы в центре и на местах.

Фамилия «Столыпин» считается не очень часто встречающейся на территории России, она была образована от прозвища «Столыпа» – так называли человека, который часто бродил без дела, вел праздный образ жизни. Дворянский род Столыпиных восходит к началу XVI столетия. Первый письменный документ о роде Столыпиных датирован 1566 г., когда «второй Титович Столыпин подписался на поручной записи бояр и дворян по князю Охлябинине». Последовательная поколенная роспись начинается с Григория Столыпина, жившего в конце XVI в. По свидетельству известного русского писателя-славянофила А.П. Аксакова, исследовавшего нисходящие ветви рода этого предка, «сын его Афанасий Григорьевич и внук Сильвестр Афанасьевич писались», как это видно из официальных документов, муромскими городовыми дворянами. Последний из них, Сильвестр, за участие в войне с Польшей в 1654–1655 гг. был награжден поместьем в Муромском уезде. У внука этого Сильвестра Афанасьевича – Емельяна Семеновича, бывшего товарищем Пензенского воеводы, было два сына: секунд-майор Димитрий Емельянович и Пензенский предводитель дворянства Алексей Емельянович. От брака последнего с Марией Афанасьевной Мещериновой было шесть сыновей. Александр, бывший адъютант генералиссимуса Суворова; Аркадий, друг М.М. Сперанского, женатый на дочери графа Николая Семеновича Мордвинова – Вере Николаевне и умерший в звании сенатора в 1825 г.; умершие в молодых годах Петр и Николай, генерал-лейтенант, убитый во время бунта в Севастополе в 1830 г.; Афанасий, бывший саратовский предводитель дворянства; Дмитрий, генерал-майор; и пять дочерей, из которых старшая, Елизавета Алексеевна, была замужем за капитаном Преображенского полка Михаилом Васильевичем Арсеньевым и имела дочь Марию, которая вышла замуж за Юрия Петровича Лермонтова, отца знаменитого поэта Михаила Юрьевича Лермонтова69. Дед будущего реформатора, Дмитрий Алексеевич Столыпин (1785–1826), генерал-майор, артиллерист, участник кампании 1805–1807 гг., отличился под Аустерлицем, впоследствии стал военным теоретиком, автором многих книг и специальных статей, он «был близок с П.И. Пестелем, и его, как передового и просвещенного человека, декабристы прочили, наряду с братом Аркадием Алексеевичем, Н.С. Мордвиновым и М.М. Сперанским, в состав Временного правительства» после свержения самодержавия70.

Отец П.А. Столыпина (он был двоюродным дядей М.Ю. Лермонтова) – Аркадий Дмитриевич Столыпин родился 21 декабря 1822 г. Его детские годы прошли в усадьбе Середниково. В шестнадцать лет он определился в конную артиллерию в должности фейерверкера 4-го класса, в девятнадцать – получил первый офицерский чин – прапорщика, но, дослужившись до подпоручика, вышел в отставку; когда русские войска отправились в Венгрию, А.Д. Столыпин вновь поступил на военную службу, затем участвовал в Крымской войне 1853–1856 гг. В период между Крымской и Русско-турецкой войнами, в сентябре 1857 г. он был назначен наказным атаманом Уральского казачьего войска. В первом браке А.Д. Столыпина с Екатериной Адриановной Устиновой в 1846 г. родился сын Дмитрий. В следующем году его первая жена умерла. Вторым браком А.Д. Столыпин был женат на княжне Наталье Михайловне Горчаковой – матери будущего премьер-министра, принадлежавшей к древнему роду, ведущему «отсчет от русского святого – князя Михаила Черниговского, замученного в Орде в 1246 г. «за твердое стояние за православную веру» (мощи его покоятся в Архангельском соборе Московского Кремля). Правнук мученика – князь Иван Титович Козельский принял фамилию Горчаковых в XVI в. Дмитрий Петрович Горчаков был писателем, противником сентиментализма. Сын его, Михаил Дмитриевич, руководил обороной Севастополя в Крымскую войну в самые трудные месяцы этой эпопеи. Наконец, дед Петра Аркадьевича Столыпина по матери – Александр Михайлович Горчаков был министром иностранных дел, а с 1870 г. – канцлером России71. «Таким образом, – по мнению А.П. Аксакова, – в Петре Аркадьевиче Столыпине соединилась кровь старинного весьма почтенного дворянского рода Столыпиных и княжеская кровь Рюриковны»72.