И вот наступил день, когда должно все решиться. Или Сашку отпустят, или он никуда не поедет со своими друзьями, а главное со своей подругой. А там ведь Петька будет, он все время увивается возле Любы. При этой мысли Сашка внутренне взвинтился и решил отпрашиваться. Была не была. Утром, работая в помещении цепного ящика, он уже хотел идти к боцману. Но тот часов в десять заявился сам. Был он на сильном взводе, успели со старпомом уже с утра распить бутылку. Похвалил Сашкину работу, осмотрел все сделанное и собрался ужe уходить. «Все, сейчас или никогда» – решился Сашка.

– Михайлыч, у меня к вам просьба, – начал Сашка издалека.

– Говори, смогу – выполню.

– Отпустите меня с работы после обеда, мне в соседний город нужно съездить.

Боцман сделал глубокомысленный вид. И тут ему пришла в голову мысль подшутить над Сашкой. Эта мысль сослужила потом очень плохую службу ему, судну, старпому, капитану. Но водка искала в его голове чего-то веселого и нашла его.

– Пойдем. Есть одна срочная работа, сделаешь – и свободен.

Они вылезли из цепного ящика. Боцман зашел ко второму механику и попросил ножовку по металлу и хорошее полотно к ней. Второй механик дал ему нужное.

– Полотно немецкое, сам в Гамбурге брал. Лучше не бывает.

Боцман взял ножовку и полотно и вручил Сашке. Затем они спустились по трапу на причал. На причале лежала цепь, раскинутая серпантином и отсоединенный от цепи якорь. Это был громадный якорь Холла, с двумя мощными и огромными лапами.

– Вот, – сказал боцман, – одну эту лапу у якоря нужно срочно отпилить. Пили вот здесь.

И боцман показал на самую толстую часть лапы у ее основания.

– Хорошо, сейчас буду пилить, – сказал Сашка.

Боцман ушел. А Сашка принялся пилить лапу. Провозившись с час, он понял, что лапу он не отпилит и за месяц. Она почти не поддавалась лезвию полотна и Сашкиным усилиям. Между тем из иллюминаторов судна там и здесь периодически показывались смеющиеся лица членов экипажа. Они потешались над Сашкой и шуткой боцмана, казавшейся им верхом юмора. Но…недаром говорят, что голь на выдумки хитра. Сашка увидел недалеко газосварщиков, резавших корпус старого катера. Он направился к ним. Сварщики приняли его приветливо.

– Нужно лапу у якоря отрезать.

– Лапу, у якоря? Кто такое тебе выдал?

– Боцман.

– Ну дает твой боцман! Ну, что ж, боцман он умный, он все знает. Пойдем глянем.

Подошли к якорю. Сварщики глянули на якорь, Сашка показал им лапу, которую нужно отделить от якоря.

– Знаешь, парень, тут дело пахнет не меньше, чем на две бутылки. Газ нужно тратить, мастер может нас засечь, скандал может быть. А если две бутылки, то мы бригадира в долю возьмем и все будет тихо.

У Сашки было немного денег, он прикинул, что на две бутылки хватит.

– Давайте я вам денег на две бутылки дам, а то я спешу. Если в магазин пойду, то опоздаю.

Сварщики помялись, но потом согласились. Сашка дал им денег на две бутылки водки. Они подтянули шланги к якорю. Зашипела газосварка и через минут пятнадцать лапа отвалилась от якоря. Сварщики собрались и ушли. Радостный Сашка побежал искать боцмана. Нашел он его на корме.

– Михалыч, все, готово!

– Что готово? – ухмыльнулся боцман, подмигивая матросам, которые были в курсе дела.

– Отрезал лапу у якоря.

– Как отрезал?

– Насовсем.

– Что ты несешь, пацан?

– Можете посмотреть.

Боцман с плохим предчувствием двинулся на бак, откуда якорь был хорошо виден. За ним пошла вся боцманская команда, ухмыляясь и пуская шуточки. Когда боцман глянул на якорь, то все понял. Громоподобный хохот матросов подействовал на боцмана, как удар молота.

– Пацан! – задыхался боцман – Убью!!! Скормлю рыбам на наживку. Да я тебя…

И он двинулся на Сашку своей плотной фигурой, сжимая пудовые кулаки.

– Михалыч, вы же сами сказали, чтобы отрезал. И пилку по металлу мне дали.

– Беги, пацан, а то он тебя прибьет. – кричали, хохоча, матросы.

Сашка рванул от боцмана, скатился по трапу на берег. И остановился, не зная, что делать и не понимая, что с боцманом.

– Мальчишка, сволочь, без ножа зарезал!!!

Боцман сел прямо на кнехт, что по морским традициям является очень дурным тоном. Схватился за голову, посидел, качаясь всем телом. Затем достал из внутреннего кармана недопитую бутыль с водкой, залпом всю водку выпил.

– Г-г-гад! Это ж надо придумать! Он лапу сваркой отхватил. Поймаю, придушу, как цыпленка.

Матросы начали наезжать на боцмана.

– Михалыч, ты сам виноват, это ты придумал. А малец сообразительный попался. Ты на него сердца не держи.

Подошел старпом.

– Что за митинг? Почему не работаете.

Боцман молча показал за борт. Старпом подошел к борту, глянул и у него отвисла челюсть.

– Что? Кто… кто это сделал? Да я всех вас в тюрьму пересажаю! Кто это умудрился? Заводские? А зачем? Да они что, с ума сошли?

– Владимир Степаныч, мой грех, это моя вина… – выдавил из себя боцман.

И рассказал старпому про свою шутку.

– Михалыч, да ты знаешь, сколько этот якорь стоит? Нам с тобой за всю жизнь не расквитаться, даже если мы с тобой сгнием в морях. И что делать? Пошли к капитану.

Капитан сидел в кабинете своей каюты и перелистывал какие-то бумаги.

– Разрешите, Иваныч?

– Заходите. С чем пожаловали?

Старпом и боцман стояли и мялись у двери.

– Да вы проходите, садитесь на диван.

Прошли, сели. Молчат.

– Да вы что сегодня, в молчанку со мной пришли играть? – начал сердиться капитан.

– Давай, рассказывай. – старпом ткнул боцмана в бок.

Боцман еще немного помялся и выдал.

– Иваныч, лапу у якоря отрезали…

– Что ты мелишь? Как отрезали? Да и кому это нужно было.

– Понимаете, решил я подшутить над практикантом. Он у меня отпрашивался, а я дал ему пилку по металлу и сказал, что вот как отпилишь лапу у якоря, так свободен. А он, гад, сварщиков заводских привел, те и отрезали газом лапу.

– Это пароход или сумасшедший дом? – вскочив, взревел капитан. – И схватился тоже за голову, как боцман на кнехте. – Да вы что? Нам же всем головы поснимают, а тебе, Михалыч, в первую очередь.

Все замолчали, думая, как же выбраться из положения.

– Зовите деда сюда.

Дедом на судах зовут старшего механика. Старпом позвонил на мостик.

– Пригласите стармеха к капитану.

Из судовых динамиков раздалось:

– Старшему механику просьба зайти в каюту капитана.

Минут через десять пришел старший механик.

– Рассказывайте, олухи царя морского. – приказал капитан.

Рассказали. Стармех схватился за живот и чуть не упал на палубу от смеха. Остальные с негодованием смотрели на него. Кому горе, а кому смех!

– Яковлевич, хорош смеяться! Можно приварить лапу снова к якорю? – спросил капитан.

– Приварить то можно, но работать она не будет. Там же огромная нагрузка, она отломится потом. Она же литая, каленная. Это нужно подумать, что можно сделать.

– Яковлевич, подумай! Нам же голов не сносить, – сказал капитан. – Кстати, а что с мальчишкой, где он?

– Стоял у трапа, я его вгорячах пугнул, – сказал боцман.

– Иди и отправь его домой.

– Сейчас.

Сашка понуро стоял на причале у трапа.

– Иди домой, все на сегодня. – крикнул ему боцман. – Завтра к восьми приходи.

– Хорошо. Спасибо, до свидания.

И Сашка, поднявшись на борт и переодевшись, убежал прямо на вокзал, где его ждали друзья, еще было не поздно.

В каюте у капитана продолжался поиск выхода из положения. Стармех, поразмыслив, предложил попробовать такой вариант. Он пойдет в литейный цех и узнает, смогут ли литейщики приварить лапу к якорю. Если смогут, то потом нужно будет поговорить с технологами, как место соединения закалить до нужной кондиции. На этом и порешили. Капитан достал бутылку и разлил старпому, стармеху и себе. Выпили.

– Аж сердце закололо. – сказал капитан.

– Ничего, Иваныч, разберемся. – Слово «разберемся» было любимым у стармеха.