В главах 1, 2 данной монографии рассмотрены теоретические и методологические проблемы экспериментально-трасологического исследования археологических материалов «поздних» эпох. В главах 3, 4, описана совокупность результатов применения данного метода к исследованию подобных источников. Настоящая монография – первое комплексное исследование такого рода, поэтому главная ее задача не дать исчерпывающие ответы, а показать всю совокупность и множественность путей и направлений возможного движения в развитии экспериментально-трасологических методик, задаваемых новым материалом.

Хотелось бы выразить благодарность моему учителю П. В. Волкову, прошедшему рядом весь нелегкий путь обсуждений и отшлифовки представленных результатов, его постоянная поддержка позволяла двигаться вперед, а также П. В. Мандрыке, П. О. Сенотрусовой, С. М. Фокину, Ю. А. Титовой, К. В. Бирюлевой, чьи археологические материалы легли в основу данного исследования, а помощь и обсуждение сопровождали важную часть работы.

Отдельное спасибо руководителю Лаборатории художественной ковки Института цветных металлов и материаловедения СФУ члену Союза кузнецов России С. А. Колчину за помощь в проведении экспериментальных работ и руководителю Лаборатории естественнонаучных методов в истории и археологии Гуманитарного Института СФУ В. С. Мыглану за помощь с необходимым оборудованием.

На написание этой монографии автора вдохновили экспериментальные поиски и творчество С. А. Агапова, Т. Ю. Гошко, О. В. Зайцевой, Е. В. Водясова, постоянно стремящихся понять неизведанное во всей совокупности его проявления.

Экспериментально-трасологический метод – неотъемлемый инструмент, позволяющий получать информацию о функциональном назначении использовавшихся древним человеком орудий из камня и кости. Его результаты значительно расширяют возможности для моделирования приемов и способов обработки различных материалов, что в свою очередь создает предпосылки для перехода к реконструкции отдельных производств и хозяйства в целом.

За многие десятилетия своего развития отечественная школа трасологии существенно изменила отношение и подходы к изучению орудий труда. Они стали восприниматься как особый вид исторического источника, поскольку неметаллический инструментарий (т. е. комплекс орудий из камня, кости, рога и керамики) представляет собой один из важнейших компонентов системы жизнеобеспечения [Коробкова, 2004].

Являясь неотъемлемой частью комплексных археологических исследований эпох каменного века и палеометалла, экспериментально-трасологический анализ позволяет восстанавливать технологии изготовления самих орудий труда, а также технологии связанных с ними производств, соотносить их с определенными отраслями хозяйства и соответственно выявлять значимость тех или иных производств в системе различных хозяйственных комплексов. При этом метод является достаточно молодым, и период его становления, а также дальнейшее развитие изобилуют постоянными методологическими поисками, спорами, попытками усовершенствовать системы описания, определения и верификации данных, а широкий тематический охват является причиной возникновения различных направлений трасологической специализации.

Собственно экспериментально-трасологический анализ возник в 30-е годы XX в. Его создание и детальная разработка принадлежат С. А. Семенову, основные работы которого были направлены на изучение различных технологических аспектов эпохи каменного века путем многочисленных экспериментов и микроанализа следов износа [Семенов, 1957; 1968; Семенов, Коробкова, 1983]. Анализ был основан на применении бинокулярного микроскопа с увеличением до 100 крат и монокулярного с увеличением 300–500 крат. Это позволяло изучать общую картину износа орудия, а также фокусировать внимание на отдельных деталях и характеристиках следов [Семенов, 1957].

Охват исследуемых Семеновым вопросов был очень широк. Он не только дифференцировал типы следов износа и функциональные группы орудий палеолита–неолита на материалах Восточной Европы и Сибири, но и изучал разные отрасли древнейшего хозяйства и системы жизнеобеспечения в целом: охоту, рыболовство, приемы строительства жилищ, способы передвижения и т. д. Особое внимание им было уделено проблеме происхождения земледелия [Семенов, 1974]. Все работы этого ученого опирались на разнообразный круг источников: данные археологии, трасологии, многочисленные эксперименты и этнографические свидетельства.

В созданной С. А. Семеновым Петербургской школе трасологии данные исследования были углублены и существенно расширены [Щелинский, 2011б]. Среди ее представителей необходимо упомянуть В. Е. Щелинского, который занимался изучением технологий изготовления и использования орудий палеолита. Им были разработаны приемы применения количественного и микрометрического методов при анализе данных, полученных экспериментально-трасологическим путем, изучался вопрос корреляции морфологических типов орудий и их функций [Семенов, Щелинский, 1971; Щелинский, 1972; 1974; 1975; 1977; 1983; 1994; 2001; 2011а].

Позднепалеолитические материалы изучал А. К. Филиппов. Его работы посвящены исследованию технологий косторезного производства, реконструкции технико-технологических элементов в культуре древнейшего населения, а также проблеме связи функции и формы палеолитических орудий [Филиппов, 1977а; 1977б; 1978; 1981; 1983; 2003а; 2003б; 2004]. Моделированием древних производственных процессов занимался А. Е. Матюхин. Среди круга исследуемых им вопросов наибольшее внимание заслуживают разработки проблем влияния сырья на технико-типологический аспект в изготовлении орудий труда и функционального анализа изделий эпохи палеолита [Матюхин, 1976; 1977; 1978; 1983; 1985; 1998; 2001; 2002].

Особую роль в развитии отечественной экспериментально-трасологической школы играют труды Г. Ф. Коробковой. Она занималась технико-морфологическим, технологическим, функциональным изучением орудий труда значительного хронологического диапазона, с эпохи палеолита до бронзового века [Коробкова, 1965; 1972; 1974; 1975; 1977; 1978а]. Именно ей принадлежит первенство применения метода микроанализа к массовым археологическим коллекциям неолита – энеолита Средней Азии [Коробкова, 1969; 1983а; 1987а; 2001а; 2001б; 2001в; 2004]. Коробкова разработала теоретические и методологические основы экспериментально-трасологического метода, а также определила перспективы развития макротрасологии и экспериментально-трасологического изучения каменных макроорудий эпохи палеометалла [Коробкова, 1978б; 1980; 1981; 1983б; 1987б; 1994; 2003; Коробкова, Щелинский, 1996].

Представителями Петербургской трасологической школы являются Е. Ю. Гиря, который разработал методику экспериментально-трасологического анализа каменных и костяных индустрий [1991; 1994; 1997; Гиря, Нехорошев, 1993; Гиря, Питулько, 1995; 2003; Гиря, Павлов, 2011; Хлопачев, Гиря, 2010; Гиря и др., 2013], а также исследовал технику выполнения наскальных изображений [Гиря, Дэвлет, 2008; 2010; 2012; Гиря и др., 2012];Н. Н. Скакун, научные интересы которой связаны с хозяйственно-производственными комплексами раннеземледельческих обществ Балкан и юго-западной части Восточной Европы [1978; 1987; 1999; 2006]; Т. А. Шаровская, исследовавшая материалы неолита-бронзы Кавказа, Средней Азии и Сибири, в том числе функции макроорудий [Шаровская, 1992; 1994; 1999; 2003;2004; Коробкова, Шаровская, 1983]; Г. Н. Поплевко – работала в рамках комплексного подхода в изучении каменных индустрий [2007; 2010; Поплевко, Лычагина, 2012]; Л. Г. Чайкина – занималась экспериментально-трасологическим анализом материалов каменного и бронзового веков Восточной Европы [1994; 1999; 2003] и др.