Я делилась с ним охотно, а он охотно слушал. Из моих друзей находились те, кто читал мои книги с недоумением. Возможно, они разделяли точку зрения редактора моего издательства, что женщина априори не способна создать ничего стоящего ни в каком жанре, кроме любовной новеллы. А этот незнакомый мне человек выражал чуть ли не годовой запас интереса к моим историям, на который не были способны мои родные и друзья.
Я рассказала ему о моей теории преломления времени возле чёрных дыр, про червоточины и «кротовые норы», про изменчивость времени и гравитации, даже теорию путешествия во времени.
Он слушал меня заворожёно и как-то восторженно изумляясь. Казалось, ему знакомо всё, о чем я говорю, и это меня ещё больше воодушевляло.
— А допускаете ли вы существование параллельных миров?
— О да! — горячо согласилась я, — конечно! Это весьма близко к моей тематике.
— И магии?
— Смотря в каком её проявлении, — уклонилась я, — магию, объясняющуюся с точки зрения науки, допускаю, но я против волшебных палочек, школ, шляп и тому подобного.
Тут он рассмеялся. Мягко, искренне и странно удовлетворённо. Мне хотелось думать, что наша беседа доставляет ему такое же удовольствие, как и мне.
Однако день клонился к вечеру. Закат позолотил лужайки и деревья. В косых лучах тающего солнца мой прекрасный незнакомец выглядел совсем уж неземным. Оранжевые отблески танцевали на его волосах, путались в них, отражаясь, и делали их ещё чернее. Черты лица сгладились, глаза будто бы потемнели. Я чувствовала себя рядом с ним легко и свободно, моё сковывающее смущение прошло, и я наслаждалась тем, что нахожусь так близко от него.
— Что ж, уже поздно, — снова улыбнулся незнакомец, — время ужина. Не составите мне компанию?
Я слегка растерялась. У меня в кошельке было лишь несколько центов на проезд в автобусе до дома.
— Разумеется, я угощаю, — беззаботно продолжил он, вставая со скамейки и оглаживая на вид очень дорогой пиджак, — от ваших историй невозможно оторваться, и мне не хотелось бы прерывать нашу беседу на самом интересном месте.
Я кивнула. В конце концов, я никуда не спешила, а дома меня никто не ждал, не считая жуткого беспорядка в спальне.
Мы неспешно побрели к выходу из парка, когда он спросил:
— Мы столько разговаривали сегодня, а я не спросил даже вашего имени.
— Вивиан, — слегка улыбаясь, представилась я. — А вас как зовут?
После едва заметной паузы он ответил:
— Томас. Томас Шервуд.
========== Глава 2 ==========
Я вертелась перед зеркалом, придирчиво себя разглядывая. Отныне долой бессонные ночи напролёт перед компьютером в компании строчек и чашки кофе. Я должна выглядеть прилично.
Волосы всегда гладкие, свежие. Ногти при маникюре, на теле – ни единого волоска там, где им быть не положено. Духи, косметика, глаженые платья, туфли на высоком каблуке.
Мои знакомые меня не узнают. Я расцвела. Нет, не так. Он подтолкнул меня к моему цветению. Благодаря ему я увидела в зеркале не бледное, вечно не выспавшееся чудовище, а молодую девушку, которой, на минуточку, нет ещё двадцати пяти.
С того дня мы практически не расставались.
Поужинав в кафе и обсуждая всё на свете, мы долго гуляли по тёмным улицам города.
Том галантно предложил мне свой пиджак, когда заметил, как я зябко ёжусь на ночном ветру. Я накинула себе на плечи чёрную, пахнущую кофе ткань, согретую его теплом, и чувствовала, будто ничто в этот момент не сможет сделать меня счастливее.
Он проводил меня до дома, и на моём крыльце мы договорились о следующей встрече.
Закрыв дверь, я тайком смотрела, как Том заходит за угол. Я наблюдала за его мягкой походкой, все его движения были тягучими и плавными, будто бы он всю жизнь занимался танцами. Его дивные волосы колыхались на ветру. Пиджак, наверняка сохранивший запах моих духов, он перекинул через локоть, и ступал по земле уверенно и быстро.
В ту ночь я долго не могла уснуть. Вызывала в памяти его утончённое лицо, его стройную фигуру, элегантный облик, и с каждым ударом сердца чувствовала, что пропадаю, растворяюсь в собственных мечтах и чувствах.
Могло ли вот так возникнуть такое мощное влечение? Сразу, внезапно и целиком поглотившее меня? Дело было в его великолепной внешности, или в завораживающем голосе, в таинственном, слегка лукавом взгляде, или во всём сразу. Мне было всё равно. Я не хотела анализировать первопричины моей влюблённости в Тома. Я просто наслаждалась ею.
На следующий день мы снова гуляли в парке. Я подготовилась основательно. Никаких платьев с испорченной молнией или сбитых каблуков.
Мои волосы лежали блестящей светлой волной на плечах и спускались до талии, глаза я искусно подвела, а губы промокнула розовой помадой. Надела своё любимое голубое платье с широкой юбкой и туфли на тонкой шпильке.
Том улыбнулся и сказал, что я прекрасно выгляжу. Я надеялась, что мои старания не слишком бросались в глаза, но он, конечно же, всё понял. Да и как можно было не понять, ведь я не в силах была скрывать восхищение во взгляде.
Мы говорили.
Обычно окружающие меня люди нетерпеливо относятся к моим писательским наклонностям в устной речи. Я люблю всё долго и в красках описывать и даже повторять по нескольку раз разными словами, а его такая моя манера выражаться не раздражала. Он слушал, спрашивал, высказывал своё мнение.
Иногда его взгляд становился проницательным и цепким. Мне казалось, что моя душа раскрытая и обнажённая лежит прямо перед ним, и он читает её как книгу.
Том не был молчалив, скорее, немногословен. Он признался мне, что больше любит слушать, и что если много слушать человека, можно многое о нём узнать.
- Что же ты хочешь узнать обо мне? – спросила я.
- Как можно больше, - последовал многообещающий ответ.
Мы встретились и на следующий день, и на следующий. Мы не расставались целую неделю. Мои сны были наполнены его голосом и цветом его удивительных глаз. Я не могла сосредоточиться ни на чём и не хотела, честно говоря. Этот человек одним своим присутствием делал меня такой счастливой, какой я не была никогда в своей жизни. Мне достаточно было только его взгляда и прикосновения к руке.
Через неделю, поздно вечером после очередной прогулки, на крыльце моего дома Том взял меня за руку, мягко, но настойчиво потянул на себя, и я оказалась в его объятиях. Он приподнял моё лицо за подбородок, улыбнулся очаровательно, неуловимо, как умеет только он, и поцеловал.
У меня будто кто-то выбил почву из-под ног. Голова закружилась, и я подалась к нему навстречу всем телом, каждой его клеточкой желая, чтобы этот миг длился всё отпущенное для меня время.
Написанное на моём лице блаженство слегка его развеселило. Том тихо усмехнулся, приласкал мои волосы ладонью и шагнул назад.
Дома я никак не могла прийти в себя. Я ощущала себя шариком с гелием, вот-вот готовой оторваться от земли и воспарить в небеса, к свету, солнцу и бесконечному счастью.
После первого поцелуя последовали второй, третий и четвёртый. Я считала их, бережно складывая в коробочку памяти, запоминала их все. Этот был при встрече, мимолётный и скользящий, а этот – игривый и озорной, в уголок рта, и вечером, поцелуй сводящий с ума, долгий и глубокий, полный страсти и желания.
Его руки на моей талии, прижимающие меня крепко и безоговорочно, словно имеющие на это полное право. Его глаза, заполняющие всё пространство вокруг, заставляющие забыть обо всём, кроме них самих.
Это было сумасшествие, наваждение. Почти три недели прошли для меня в солнечных лучах, пьянящем воздухе дальних аллей парка, в невероятной неге, которую мне дарили прикосновения и поцелуи.
А потом Том вдруг исчез.
В один из дней он не пришёл на запланированную встречу, и я в смятении и растерянности прождала его до темна.
Вот тогда я и осознала, что не знаю ни его номера телефона, ни адреса, ничего. Мы договаривались о встрече в определённый час, и он никогда не опаздывал, но что-то изменилось сегодня.
