Поэтому и Перейтен, и его сын Дайвиан были настроены весьма оптимистично, полагая, что с нынешнего дня жизнь их круто поменяется, и что они превратятся из мало кому известных провинциальных дворян в персоны, о которых станет судачить вся империя. Увы, именно в этом они были совершенно правы.
Между тем настало время аудиенции, а обоих илиров пока никто не вызывал. Собственно, в этом не было ничего необычного - бывало так, что и особы поважнее часами ожидали, пока о них вспомнит августейший монарх. Здесь, в этой части дворца было весьма малолюдно, да и вообще двор императора Риона не был похож на двор императора Родреана, когда он служил центром притяжения всех мало-мальски честолюбивых проходимцев. Новый император был куда избирательнее в общении и более замкнут, так что большого оживления во дворце теперь почти и не случалось.
Здесь же принцы Бандорские были и вовсе одни. До них не доносилось даже голосов других придворных. Император любил эти комнаты - здесь он частенько скрывался пусть даже и не от слишком назойливого шума. Отец и сын тихо переговаривались, не сводя разговоры к теме предстоящей аудиенции, но тон этих бесед всё же был окрашен в самые радужные цвета.
С назначенного времени минуло почти полчаса, но за ними по-прежнему никто не приходил. И вдруг почти камерную тишину комнаты, нарушаемую лишь тихими голосами отца и сына, потревожил дробный и нервный стук шагов. Не такими шагами обычно приближаются слуги, чтобы пригласить на аудиенцию.
В комнату вбежал Визьер. Он был белее мела, лишь два лихорадочно-алых пятна горели на щеках. Выражение глаз было такое, будто он не видел ничего перед собой. Губы заметно тряслись.
- Вы здесь? - срывающимся голосом воскликнул он.
- Что с вами, сударь? - тревожно спросил Перейтен. - На вас лица нет. Что стряслось?
- У вас кровь на манжете, - проговорил Дайвиан, указывая на манжету правой руки.
- Действительно, кровь, - ещё более тревожно произнёс Перейтен. - Не случилось ли что с его величеством?
- Принц Драонн... - выдохнул Визьер. - На него напали... Он опасно ранен... Он должен быть уже в своём особняке. Спешите туда, он хочет вас видеть!
- Что произошло? - побледнев, вскричал Перейтен.
- Нет времени, там всё узнаете! - замахал руками Визьер. - Торопитесь, или вы можете не успеть!.. Я предупрежу его величество, что вы не сможете присутствовать.
Оба илира, не теряя времени на пустые разговоры, ринулись вон из комнаты. По счастью, эта часть дворца была не слишком запутанной, так что они вполне смогли сориентироваться и направиться к выходу.
Подождав, пока топот двух пар сапог затихнет, Визьер пошёл следом. Вскоре он встретил Доссана, который прятался в одной из тёмных ниш, баюкая окровавленную правую руку.
- Пора? - кратко спросил он, выходя из своего укрытия.
- Подождём ещё минуту, - мотнул головой Визьер. - Они могут быть ещё слишком близко.
И они словно оба оцепенели на некоторое время, не шевелясь и не разговаривая, почти даже не дыша.
- Теперь пора, - наконец произнёс Визьер, и что есть мочи закричал. - Тревога! Тревога! На императора напали! Тревога!
Они оба бросились бежать, крича во всё горло, пока не столкнулись со спешившими навстречу стражниками.
- Что случилось? - вскричал офицер.
- Срочно найдите и задержите Перейтена и Дайвиана Бандорских! Они должны быть ещё неподалёку! Они напали на его величество! Император убит!..
***
- Да что за срочность, Доссан? - сварливо гнусавил император Рион. - Что такого ты хочешь сказать, что не может подождать какие-нибудь полтора часа? Я же говорю, у меня скоро встреча с третьим канцлером, а я ещё не прочёл докладную записку, что он оставил позавчера!..
- Это не займёт много времени, ваше величество, - уговаривал бледный как полотно Доссан, на негнущихся ногах идущий рядом с монархом, тогда как Визьер с Ливвеем шли в нескольких шагах позади. - Мне непременно нужно поведать кое-что, и это не терпит отлагательств. Прочтёте свою записку завтра!
- Я встречаюсь с Песантой сегодня, болван! - капризно воскликнул Рион. - У меня встреча через три часа. Он снова будет выскребать мне мозг мелкой ложкой! Но почему от тебя разит как от матроса? Что за дрянь ты пил? Да и выглядишь ты, дружок, не краше покойника! Что с тобой такое?
- Вы узнаете всё, ваше величество, - гнул свою линию Доссан. - Давайте отойдём в Лиловую комнату, там я буду чувствовать себя спокойнее. И тогда я всё вам расскажу.
- Тогда хоть держись от меня подальше! Право слово, я словно иду рука об руку с портовым грузчиком! В каком пойле ты плавал?
- Это ром, ваше величество, - язык у Доссана действительно заметно заплетался.
- Ром??? - вскричал Рион. - Ты сошёл с ума, Доссан! Ты, наверное, сжёг себе всё нёбо!
- Всё в порядке, ваше величество! У меня был повод.
- Может ли быть повод у разумного человека выпить рому? - брезгливо скривился Рион.
- Сейчас вы сами узнаете, ваше величество. Вот мы и пришли.
- Да тебя трясёт как в лихорадке! Уж не болен ли ты, часом?
- Вряд ли, ваше величество... А может... Кто знает?.. - немного бессвязно отвечал Доссан, бледневший всё больше, хоть это и казалось невозможным.
- Ну что ты там хотел сказать, болван? - чуть смягчившись, спросил Рион. - Давай, говори, да иди в постель! Сегодня уж больше не пей ничего, разве что отвара липового!
- Отойдём, ваше величество, - Доссана трясло так, что было слышно, как стучат его челюсти. - Не хочу, чтобы эти двое нас слушали.
- Да и не очень-то нужно! - Визьер держался увереннее, хотя и он был бледен. - Как будто мы что-то такого о тебе не знаем, да дружище? - и он, приобняв Ливвея, слегка потормошил его за плечо.
Ливвей, как обычно немногословный, лишь хмыкнул в ответ.
- Погляди-ка лучше, какой клинок я прикупил сегодня на улице Фальшивомонетчиков[2], - Визьер достал из ножен кинжал из гномской стали с богатой рукоятью.
Он поднял оружие якобы для того, чтобы Ливвей смог его получше рассмотреть в весьма скупом свете пары свечек, но, донеся его до уровня груди приятеля, внезапно быстрым движением перехватил кинжал и с силой вогнал лезвие ему между рёбер. Опытный охотник, Визьер без труда попал прямиком в сердце. Ливвей лишь сдавленно хрюкнул и, тяжело и хрипло дыша, стал оседать на пол, поддерживаемый рукой своего убийцы.
Фраза про улицу Фальшивомонетчиков была условным сигналом. Услышав её, Доссан должен был нанести свой удар. Однако он чуть замешкался, оглянувшись на своего соучастника. Увидев, что тот сделал своё дело, Доссан плохо слушающимися пальцами выхватил свой кинжал и почти вслепую нанёс удар, попав Риону в левый бок пониже рёбер.
Император не закричал. Вероятно, он даже не почувствовал боли, столь велико было его изумление. Он ошеломлённо смотрел на упавшего к ногам Визьера Ливвея, на нож, всё ещё торчавший из его бока, поскольку ослабевшие пальцы Доссана не смогли удержать рукоять. Рион словно не мог понять, что же всё-таки происходит, а точнее - не может принять этого. Наверное, ему казалось, что всё это - какой-то дурной сон. Именно поэтому он был не в силах проронить ни звука.
Доссан же с ужасом и отчаянием смотрел на своего государя и друга, осознавая неотвратимость и невозвратность свершённого. Его словно парализовало, и он не мог даже пошевелиться, лишь переводя взгляд то на тёмное пятно, расплывающееся под кинжалом, то на глаза Риона.
Так и не говоря ни слова, император начал медленно пятиться от своих убийц, не отрывая от них взгляда - по-прежнему не затравленного, не испуганного, а именно изумлённого. Доссан всё так же стоял, парализованный горем и ужасом одновременно, не в силах даже пошевелиться. И тогда Визьер, сжимающий кинжал в окровавленной руке, быстрым шагом направился к Риону, который продолжал молча пятиться назад, лишь отрицательно мотая головой, словно пытаясь отогнать наваждение.
Комната была не очень велика, так что Визьер довольно быстро оказался рядом с несопротивляющимся государем. Сейчас раскаяние и горе уступили место страху быть раскрытыми, потому он не колебался ни секунды. Не желая рисковать, он нанёс колющий удар в горло, целясь в сонную артерию. Сила удара была такова, что лезвие кинжала насквозь прошило плоть, выйдя с противоположной стороны. Из ран фонтанами брызнула кровь, окропив стены и пол, но по счастливой случайности почти не попав на руки убийцы.
