Девушка огляделась по сторонам, но ничего опасного не обнаружилось. На мгновение она осознала, что находится одна в лесу в глухую ночь, а в это время грабители обчищают её дом. Последний факт столь разозлил и раздосадовал Алину, что она даже не успела испугаться от мысли, что она затеряна в лесу. Девушка снова перешла на бег. Только теперь её движения выдавали мрачную решительность и гнев. Вернуться в посёлок и сгоношить всех, кого только можно, на поиски негодяев! И действовать следовало быстро, пока они не затерялись на просторах родной страны! Так она думала, набирая скорость, однако вскоре этот пыл испарился без остатка, поскольку силы всё же были на исходе, хоть и пробежала она не так уж и много.
Наверно, Алина бы расстроилась, если б знала, что Лёша, не спеша и тоскливо шедшей за ней, практически не отставал от неё. «Бедная, – думал он, глядя на её тщетные попытки экономно расходовать энергию. – Что же я делаю? Страх гонит её прочь отсюда, но надо попытаться пообщаться с ней, всё равно время ещё есть. Было бы обидно просто так сдаваться сейчас, когда она уже здесь». В нём в который раз за сегодня боролись противоречивые чувства. С одной стороны, ему не нравилось, что он приносит страдания человеку, которого толком не знает, с другой, ему было необходимо, чтобы она его выслушала. А ещё он отлично знал лес, и потому прекрасно понимал, куда вскоре выйдет Алина. Как она на это отреагирует, он тоже догадывался, и потому чувствовал себя бессердечным трусом от того, что никак не мог решиться догнать её прямо сейчас и снова попытаться поговорить.
Девушка, собрав волю в кулак, снова мчалась, не разбирая дороги, и один раз даже упала. Причём неудачно – ободрав локоть о торчащий из мха корень. Но у неё не было времени осматривать свои повреждения, она тут же вскочила и снова попыталась разогнаться. Получилось не очень здорово, но всё же девушке казалось, что она быстро удаляется от того места, где она оставила Лёшу.
Алина твёрдо решила не сбавлять скорость, пока окончательно не выбьется из сил. Она бежала, хотя паника уже начинала овладевать её сознанием. Было ощущение, что она всё глубже заходит в лес. Теоретически, с любой стороны были поселки, и не было столь явных причин так уж переживать, к дальнему или ближнему она в итоге выйдет, но в реальности, когда сосновый бор сменился густым тёмным ельником без конца и края, Алина поняла, что ей не по себе. Непроизвольно она начала замедлять бег, а потом и вовсе решила остановиться и присесть отдохнуть. Из уроков физкультуры она помнила, что после таких забегов нельзя сразу останавливаться, и потому стала идти, глядя по сторонам. Лучше бы она этого не делала. Стоило ей осознать, где она оказалась, как ноги её подкосились и она опустилась на колени. От мокрого мха джинсы тут же промокли, но это совершенно не волновало девушку. Она оказалась одна ночью в чаще леса на старом заброшенном кладбище.
Тёмный ельник на время скрыл девушку от преследователя. Лёшу это не очень огорчило. Он понимал, что кладбище произведёт впечатление, знал так же, что если и сейчас она откажется говорить с ним, он просто ей всё расскажет, не заботясь о том, станет она слушать или нет. Он расскажет в любом случае, и будь, что будет.
Несколько секунд Алина не дышала, озираясь по сторонам. В темноте ясно угадывались могильные камни и надгробия. Это наводило на мрачные мысли и внушало какой-то непреодолимый животный страх. К чему-то вспомнилось, что один человек говорил ей, будто деревья – это души умерших, и по ночам они могут перешёптываться между собой. В этот миг ей показалось, что каждая из необъятных елей и вправду могла быть душой похороненного на этом кладбище человека. Мурашки пробежали по спине Алины, как только под напором ветра деревья закачались, и образовался своеобразный протяжный вой, сопровождающийся градом холодных тяжёлых капель, соскальзывающих с ветвей. Однако вскоре она поймала себя на мысли, что это не вой ветра, но и не вой животного, так как живое существо просто не способно производить столь отвратительный леденящий душу звук. Вой был негромкий, но какой-то загробный, потусторонний и пугающий. Алина задрожала, напряжённо вглядываясь в сторону, откуда шёл звук. В ужасе она ждала, что будет дальше, не в силах подняться и предпринять попытку к бегству. Там же, откуда слышался вой, вскоре появились едва различимые огни. Холодные, мерцающие, не имеющие ничего общего со светом пламени. Девушка постаралась объяснить себе, что такое случается, что подобное свечение могут производить гнилушки на болотах и на кладбищах, однако тут же вспомнилась теория, что такие огни по народным поверьям свидетельствуют о наличии неупокоённой души. Последняя версия, к несчастью, подтвердилась. Светлая, словно сотканная из лунного света, фигура появилась вдалеке, окружённая несколькими десятками мерцающих огоньков. Вой исходил от неё, в этом сомнений у Алины не осталось. Фигура была ещё далеко, но бежать от неё не было сил, да и что-то подсказывала девушке, что от подобных фантомов не убежишь и не спрячешься. Алина пригнулась и завороженно смотрела, как приведение плыло к ней. Это была женщина. Вернее, когда-то это была женщина. На ней имелось длинное платье со шлейфом, подчёркивающее идеально стройную красивую фигуру. Волосы её были светлыми и длинными, они развевались на ветру, словно совершенно не имели веса. Женщина приближалась, но пока не замечала Алину, или делала вид, что не замечает. Девушке стало невыносимо страшно от того, что призрак скоро подойдёт, заглянет своими пустыми и мёртвыми глазами ей в глаза…и кто их знает, этих призраков, какой вред они могут причинить живым. Но Алина не горела желание проверять, насколько фантомы безвредны. То, что способно издавать столь душераздирающий вой, не казалось девушке безобидным. Стоило вспомнить о вое, как он повторился, причём так близко и так протяжно, что душа у Алины ушла в пятки. Она окончательно поняла, что надеяться не на что, повалилась на мох, закрыв лицо руками, и громко истерически разрыдалась. Говорят, нормальные люди так и делают: они боятся во время события. Трусы – до. Храбрые – после. Алина была нормальной.
Лёше, которому никак не удавалось найти свою сбежавшую спутницу по той простой причине, что он не догадался искать девушку на земле, выискивая её силуэт, рыдания Алины были на руку. Он, наконец, смог узнать её местоположение и, отбросив сомнения, подбежал к скорчившейся на мокром мху дрожащей девушке. Он опустился на колени рядом с ней и осторожно погладил по спине.
– Это я. Лёша. Не бойся… – сказал он лучшее, что пришло в голову, прекрасно понимая: рассчитывать на то, что она обрадуется тому, что это именно он, было бы наивно.
На мгновение Алина замолкла и перестала дрожать. Лёша взял её руки и, отводя их от лица, ласково попросил:
– Посмотри на меня, Алина, это же я, не бойся меня, ничего плохого не случилось и не случится, – он заглянул в её перепуганные заплаканные глаза и снова ощутил себя мерзким и пакостным человеком. Как он мог довести до такого состояния девушку, которую столько искал, и которая была ему столь необходима?
Алина смотрела на него затравленно, но его появление вселило в неё надежду. Пусть Лёша и был странным, но, по крайней мере, он был живым и не пугал своим воем. Девушка глянула в сторону приведения, которое, вопреки ожиданиям, никуда не пропало, а лишь нерешительно остановилось и смотрела на разворачивающиеся на его кладбище события с вполне реальным интересом в своих совершенно нормальных, не мёртвых и не пустых, а лишь немного прозрачных глазах. Алина доверчиво глянула на мужчину и всхлипнула.
– Всё хорошо, – поспешил успокоить Лёша, помогая девушке сесть.
Она отрицательно помотала головой. Нет, всё было далеко не хорошо. Всё было откровенно плохо. И от этого слёзы с новой силой потекли по её щекам. У Лёши не было другого выхода, кроме как обнять Алину и крепко прижать к себе. «Не самое удачное начало…» – подумал он, хотя ему показалось благим предзнаменованием, что девушка не оттолкнула его, а, наоборот, прильнула и уткнулась носом в его грудь.
