– Алексей, стало быть… – нехотя поддержала разговор девушка, не зная, что сказать.

– Да, так записано в моих документах. – кивнул он и добавил: – Но меня зовут Лёша.

Алина повернулась к нему всем корпусом и внимательно оглядела своего сомнительного собеседника. В нём было что-то чужое, настолько отличающее этого человека от других, что он казался совершенно не уместным на этом залитом солнцем и полном народу пляже, хотя свою толстовку он снял и теперь был в простой незамысловатой рубашке с длинным рукавом. Это Алину удивило, поскольку на озере мог бы и раздеться, в такую-то погоду! Мужчина спокойно выдержал взгляд, совершенно не смутившись столь пристального внимания.

– Лёша… – задумчиво пробормотала девушка его имя, словно пробуя его на вкус. – Это имя совершенно Вам не подходит, – вынесла вердикт она, немного подумав..

– А Ваше Вам подходит? – полюбопытствовал Лёша.

– Думаю, да… – слегка поразмыслив, ответила девушка.

– Назовёте его? – предложил мужчина, хоть её имя и было ему известно от старика с собакой, но он счёл лучшим не козырять подобной осведомлённостью.

Алина снова оглядела его.

– Если Вы назовёте причину, по которой меня преследуете, то да, я назову своё имя.

– Ладно, – улыбнулся он. – Видите ли, Вы похожи на одну девушку…

– Неожиданно, – перебила Алина, дёрнув уголком губ в усмешке, и уставилась на плескающихся на мелководье детей.

– Я Вас расстроил? – обеспокоенно спросил Лёша. – Не переживайте, иногда люди похожи на других людей, и это совсем не плохо. Вы очень красивая… по крайней мере для меня это так.

– Очень мило, – кивнула Алина, не глядя на собеседника.

– Я хотел бы рассказать Вам одну историю… – признался мужчина. – В неё трудно поверить, но мне показалось, что именно Вы…

Алина не позволила ему договорить, перебив вопросом:

– Потому что я похожа на Вашу девушку? – хотя мужчина и не называл упомянутую девушку своей, Алина сочла ловким выяснить этот вопрос.

– Да, но есть и вторая причина… – охотно принялся пояснять Лёша.

– Меня она не интересует, даже если она столь же весомая, как первая… – отрезала его собеседница, снова принимаясь за питьё.

– Вас расстроило, что я влюблён не в Вас? – прямо спросил собеседник, и Алина чуть не подавилась минералкой от такой наглости.

Девушка даже не нашлась, что ответить, потому что мужчина был в чём-то прав. Ей бы хотелось, чтобы он был свободен и чтобы хотел познакомиться с ней. Потому что ей самой уже захотелось познакомиться с ним. Алина смерила собеседника презрительным взглядом, поднялась с широкого корня, на котором сидела, и предупредила:

– Прекратите таскаться за мной!

И она, подхватив лежащий на песке мокрый купальник, пошла прочь. Лёша сел на освободившееся место и так и остался в одиночестве сидеть на корне, провожая девушку взглядом и надеясь, что она хоть под каким-нибудь предлогом обернётся. Но она не обернулась.

***

Лёша просидел на озере до сумерек, наблюдая за людьми и надеясь увидеть ещё хоть кого-нибудь, кто мог бы подойти ему вместо Алины. Он не очень верил, что она – единственный человек, способный ему помочь. Мужчина вспомнил, что даже, когда нужно спросить время у прохожего или стрельнуть сигарету, он выбирал подходящего, а не первого проходящего мимо. Почему-то всегда есть люди, к которым нет желания обращаться даже по мелочам. И теперь Алина казалась ему незаменимой и подходящей. Он не знал, почему, да и это не имело решающего значения.

Временами кто-то подсаживался к нему и заговаривал с ним. Лёша приветливо, но односложно отвечал. Люди, отдыхавшие здесь, были просты в общении и совершенно не стеснялись знакомиться с симпатичным молодым человеком, задумчиво сидящим на корне. Лёша не был ни против, ни за. Он отдыхал. Сегодня он нашёл девушку, которую долго не мог найти и уже сомневался в её существовании. И пусть он не смог поговорить с ней, день уже прошёл не даром.

С наступлением сумерек контингент сменился: дети и люди в возрасте покинули пляж, а молодые люди и девушки, наоборот, стали подтягиваться, сбиваться в компании и жечь костры. Лёша не остался незамеченным и его вскоре позвали в компанию. Но настроения сидеть с незнакомыми людьми не было, и он решил, что пора покинуть это озеро, да и этот посёлок в целом.

Желание побыть наедине со своими мыслями подсказало ему, куда податься. Он направился к железнодорожной станции. Она была освещённым островком среди этого тёмного посёлка, где свет в окнах домов не видать за огромными заборами, а улицы не оснащены фонарями. Лёша уселся на скамеечку на перроне и долго просидел просто так, глядя по сторонам. К слову сказать, было красиво. Фонари освещали своим холодным бело-синим светом спящие товарные составы, стоящие на запасных путях. Лёша вспомнил, как несколько раз ему приходилось запрыгивать на не разогнавшиеся товарняки, чтобы скрыться от погони. Так что все эти огромные цистерны, хопперы и полувагоны не раз выручали его и он находил в них некую прелесть. Особенно радовали глаз думпкары и порожние фитинговые платформы, на которые запрыгнуть было плёвым делом.

Было тепло и душно. Ночь не принесла ожидаемой прохлады, и прогретый за день воздух, казалось, ничуть не остыл. Мужчине, в принципе, было всё равно. Здесь его никто не беспокоил, и этого на данный момент было достаточно. Но наслаждаться этой тишиной пришлось недолго.

Лёша услышал шаги где-то с противоположного края платформы, но не придал этому большого значения, хоть и повернулся к источнику звуков. Вскоре он увидел силуэты, которые не мог ни с чем спутать, и замер. Они чуяли его. Лёша пошарил по карманам в поисках сигарет, но их не было. Он не брал с собой пачку в этот день, так как не рассчитывал на то, что задержится до ночи. Стрельнуть у кого бы то ни было тоже было призрачной надеждой, так как в такое время посёлок был практически пуст. Запах одеколона, так хорошо запомнившийся Алине своим излишеством, выветрился за день, и помощи от него не было никакой. Лёша знал, что ему не уйти от них в одиночку. Вдвоём – да. Вдвоём с кем угодно, кто обладает человеческим запахом и элементарным чувством самосохранения. Кто угодно, чьё присутствие поможет хоть немного выиграть время. Подёнки, как прозвали этих существ, стоили дорого для найма, но умели отрабатывать затраченные на них средства. От них было невозможно уйти. «Трое. – вздохнул Лёша. – Кто-то не поскупился…» До рассвета у них было время. Стоит взойти Солнцу, и подёнки станут не опасны, только вот продержаться в одиночку не было возможности.

Лёша не раз обманывал их, одевая чужую одежду или закуривая самые дешёвые сигареты. В его шкафу хранилось много вещей, которые он покупал у местных нищих за хорошие деньги, а потом хранил в специальных пакетах, чтобы не выветривался запах. Но сегодня он совершенно не подготовился к ночи, тем более, что последние несколько месяцев его прошлое ничем о себе не напоминало.

Он вышел на обочину шоссе в надежде поймать машину и уехать отсюда подальше, но в эту глухую августовскую ночь машин не было даже слышно. Будний день. Вернее, ночь. Небо затянуто тучами, душно. Лёша напряг слух и услышал именно то, что надеялся услышать. Едва заметная вспышка и через несколько томительных долгих секунд далёкий раскат грома. То, что было нужно. Отличный шанс. Оставалось как-то выиграть время. Найти хоть какого-нибудь человека, чтобы наплести ему что-то о преследовании и вместе с ним податься на окраину посёлка. Хотя бы до края леса пройти не одному, и это уже помогло бы оторваться от преследования. Но посёлок спал. Лёша справедливо отмёл идею наведаться в какие-либо злачные места, где каждую ночь собирается местная гопота. Только вот толку от подвыпивших подростков было бы немного. С помощью сигаретного дыма можно было выиграть несколько минут, но не более.

Лёша старался запретить себе всерьёз обдумывать своё вторжение в дом Алины, но мысли настойчиво возвращали его к этому вопросу. Пожалуй, эта девушка была единственным человеком, которого сейчас можно было попросить о помощи. Заодно и будет возможность поговорить. Только вот не было желание пугать эту милую забавную девушку, а что она испугается, было очевидно. Так же оставался риск, что она живёт ни одна, хотя он достаточно долго наблюдал за её домом и мог смело сказать, что не видел входящим или выходящим из калитки никого, кроме самой Алины. Это давало надежду, что она всё же проживает в одиночестве.