Потревоженные иголки пахли новым годом. Девушка любила этот волшебный зимний праздник. Да и кто его не любит! Воспоминания, пробуждённые еловым ароматом, заставили её глупо улыбаться. В новый год она всегда ждала чуда, но оно не происходило. И вот оно приключилось с ней летом, а она даже не поверила в него. Но от запаха она начала понимать, как глупо себя вела. Что показывал ей сегодня Лёша? Умелые фокусы? Проекции? Иллюзии? Она не знала и не хотела знать этого сейчас. У неё было чувство, сродное тому, какое испытывает человек в кинотеатре, когда ему в хорошем качестве показывают небывалые миры. Не важно, как это сделано, даже и лучше не знать этого. Главное – чувство радости, которое всё это дарит.

Когда выбрались на дорогу, Лёша долго всматривался в лицо девушки. Она улыбалась ему. Искренне и открыто. Он и не думал, что она так умеет. Кроме того, глаза её сияли от счастья.

– Всё хорошо? – решил уточнить он. – Ты действительно так соскучилась по родному миру?

– Наверно, – не стала разочаровывать она его.

В конце концов, он подарил ей незабываемую ночь. Как бы двусмысленно это ни звучало, это было истинной правдой. Такую ночь забыть невозможно.

Теперь они шли уже по дороге. Те же самые лужи, в которых приходилось увязать девушке, встречались на пути, только теперь у путников было время обходить их. Лёша смотрел на Алину и никак не мог понять, почему она вдруг так обрадовалась? Неужели она до последнего не верила, что он безобиден и отпустит её домой? Ему вовсе не хотелось казаться ей монстром и он считал, что сделал всё, чтобы доходчиво объяснить, что он не опасен для неё. Он шёл и размышлял: в чём же он просчитался? Ему нечасто приходилось втираться в доверие к девушкам. Обычно они сами цеплялись за него, хоть он всем и казался замкнутым и необщительным. И, возможно, поэтому, у него сложилось ложное впечатление, что стоит стать открытым, и тебя поверят. Оказалось, всё не так просто.

Ближе к посёлку им встретились грибники на велосипедах, спешащие к рассвету оказаться на своих грибных местах. Идущие из лесу двое в грязных джинсах не вызвали у них никакого интереса. Алине показалось, что они лишь скользнули по встреченным молодым людям взглядами, но, не заметив при них корзин, быстро потеряли интерес.

На опушке леса мужчина остановился. Он не хотел долгого прощания и долгого ожидания прощания. Вроде бы он выполнил её просьбу, и теперь девушка могла самостоятельно добраться до своего участка. Оставалось только извиниться за всё и сказать «прощай»: навязываться больше не было смысла, да и причину, почему им стоит продолжить общение, Лёша так и не сумел сформулировать.

– Чего стоишь? – спросила девушка, прерывая его мысли; голос её был весел и впервые приветлив за время их недолгого знакомства.

– Думал, дальше ты сама… – честно ответил он.

Девушка слегка нахмурилась и припомнила:

– Я просила проводить меня до дома… Вдруг, те люди ещё там? Ты ведь согласился… – она посмотрела на него несколько обиженно, словно он бросал её на произвол судьбы.

– Да, конечно… – он улыбнулся. – Забыл просто. Пойдём! – он не стал ждать продолжения этого разговора и пошёл дальше.

Девушка следила за ним настороженно. Ей не верилось, что он действительно хотел уйти. Какое-то шестое чувство говорило ей, что отпускать его нельзя. Не только потому, что это глупо: позволять человеку безнаказанно вторгаться в жизнь другого и заставлять испытывать ужас и дискомфорт, а потом так же безнаказанно исчезать; но ещё и потому, что этот тип явно опасен и для других людей. При этих мыслях, Алине показалось, что она не хочет делить его с «другими людьми». Он – её персональный неадекват. Хотя, что за глупости? Он действительно странный и, возможно, опасный… А ещё у него есть Наэлья, об этом девушка старалась тоже не забывать.

***

На улицы стали потихоньку выходить люди. Кто-то спешил на утренний поезд: многие летом ездят на работу с дач. Кто-то выгуливал своих питомцев, преимущественно собак, но один человек попался с толстым енотом, и Алина проводила долгим любопытным взглядом пушистого симпатичного зверя. Больше ничего примечательного не случилось за то время, пока они шли до дома девушки. Лёша снова молчал, полагая, что при подобной обстановке его неразговорчивость уже не должна пугать. Девушка тоже молчала, потому что мужчина думал на этот раз верно, и в озарённом утреннем солнцем посёлке его молчаливость совершенно не напрягала.

Подойдя к своей калитке, девушка обнаружила, что та открыта нараспашку. Этого следовало ожидать: они в таком темпе покидали её дом, что затворять калитку времени просто не было. Но Алина всё равно замерла, и сердце её тревожно забилось при воспоминании прошлого вечера. Люди-то были настоящие, в этом она не сомневалась. И они были тут. И ломились в её дом. Она нервно сглотнула, отступая на шаг назад: было страшно заходить на участок, и утреннее солнце уже слабо помогало держать себя в руках.

– Ну же, – улыбнулся мужчина, хотя взгляд его был обеспокоенный. – Я вовсе не хотел пугать тебя тогда… Пойдём, их нет здесь. Все они гнались за нами, но отстали в лесу… – он, поняв, что слова прозвучали неубедительно, взял Алину за руку и пошёл первым, ведя девушку за собой.

Она не противилась тому, что он снова коснулся её, хоть она и просила этого не делать: сейчас ей и вправду это было очень нужно. Алина, хоть Лёша и был рядом, шла с опаской, ожидая на каждом шагу увидеть злодеев. Но в утренней тишине и под беззаботное пение птиц участок казался вполне мирным, если не считать одного разбитого окна. Но материальный ущерб в эти минуты заботил девушку меньше всего.

Лёша подвёл её к открытой двери в дом и собирался повести и дальше за собой, внутрь. Но девушка вырвала ладонь из его руки, и он, оглянувшись на неё, увидел в её серых глазах слёзы. Меньше всего он хотел, чтобы она снова плакала. Тем более теперь, когда причин вообще не было, с его точки зрения.

Он растерянно почесал голову, пытаясь прикинуть: может ли среднестатистического человека, жившего всю жизнь спокойно, так подкосить внезапное появление в его доме недоброжелателей и одна проведённая в другом мире ночь. Проанализировать получалось плохо, не хватало жизненного опыта… Вернее, жизненного опыта в спокойной жизни не хватало, поэтому он не понимал, отчего у Алины сдали нервы.

Непонимание не очень помешало мужчине принять верное решение: он осторожно обнял её и прижал к себе, мысленно удивляясь тому, что она так легко позволила ему это сделать. Девушка уткнулась лбом к его плечо, и он почувствовал, что она начинает дрожать. Ей было не по себе здесь и очень обидно, что дом, который должен быть защитой, теперь представлялся ей источником угрозы. Главное, она вообще никогда не лезла на рожон и не думала, что может оказаться в подобной ситуации. А ситуацию она находила паршивой, поскольку бояться зайти в свой родной дом – это довольно неприятно и печально. К тому же, если припомнить, из-за кого это всё, и где она болталась всю ночь, то удивляться её поведению не приходилось

– Не бойся, слышишь? – прошептал он ей на ухо. – Твой дом пуст. Я сейчас пойду и загляну в каждую комнату. Постой и подожди меня, ладно?

Она отрицательно замотала головой, щекотя своими волосами его нос. Он бы, наверно, улыбнулся, если б не испытывал острое чувство вины перед этой пугливой девушкойкоторой явно требовался отдых после этой сумасшедшей ночи. Он легонько погладил Алину по спине, дожидаясь, пока она справится с собой, сможет говорить и внятно объяснит, что от него требуется.

– Не ходи туда… – жалобно попросила она.

Ей казалось, что внутри ловушка, засада и неминуемая опасность или и вовсе гибель. А ещё ей неожиданно подумалось о том, как спокойно в его сильных руках, и она не хотела, чтобы он отпускал её. Только вот об этом она справедливо решила умолчать.

– И что же тогда мне делать? – поинтересовался мужчина, слегка усмехнувшись и попытавшись скрыть эту усмешку, чтобы часом не обидеть свою нервную собеседницу.