02:37

Помню, как он поцеловал меня, прежде, чем сесть в свой мустанг и произнес что-то вроде: «Знаешь, Паркер, иногда все мы рискуем всем что у нас есть, просто не замечаем этого». Теперь его слова обретали смысл. Он рисковал своей жизнью, как и я на том вираже.

3:12

Я тяжело дышу, вспоминая ту картину, когда все закричали и побежали к повороту, где была машина Аарона. Первые секунды меня одолевал шок. Я боялась осознать правду. Весь мир остановился.

3:49

Помню, как вытаскивала его из машины, везде была его кровь. Мои руки были в его крови, но это волновало меня меньше всего.

«Звоните в скорую! Быстрее!»

Единственное, что срывалось с моих уст в тот момент. Я лишь желала, чтобы Аарона забрала скорая и спасла ему жизнь.

4:59

Помню, как держала его всю дорогу за руку, помню каждую деталь. Его окровавленный нос, куча ссадин на щеках и лбу, руки тоже были в крови.

«Не оставляй меня одну, Блэк! Ты не имеешь на это право!»

Я лишь считала секунды, чтобы ему как можно скорее оказали помощь.

5:34

Все дни проносятся мимо меня. Как впервые мы появились с Аароном в школе. Держась за руки. Черт, все эти взгляды, это было круто.

Я была счастлива рядом с ним, теперь он уходил от меня, но я не собиралась его отпускать, как он тогда не отпустил меня на том обрыве, так и я не отпущу его теперь.

7:00

Зазвонил будильник. Этой ночью я не сомкнула глаз. Впервые за свою жизнь я не спала всю ночь.

Встав с кровати, в голове у меня была лишь одна мысль, как можно скорее добраться до Аарона и взять его за руку.

Я быстро приняла горячий душ, спустилась вниз и увидела в окне из кухни красный мустанг. Точнее сказать то, что от него осталось.

Это уже не был красный мустанг. Это была лишь куча металлолома красного цвета. Это куча, не была похожа на красный мустанг.

— Мы его восстановим, — раздался голос сзади, я узнала Питера. Он что, серьезно? Хочет попробовать восстановить этот мусор? Это было бы удивительно, если бы он сделал это.

— Правда? — удивилась я, повернув голову через плечо.

— Да, если ты мне поможешь.

— Помогу.

Это было лучшей новостью за последние сутки. Восстановить мустанг Аарона — лучшая идея. Я готова уже была начать прямо сейчас, лишь бы поскорее вернуть машине прежний вид.

Я шла по коридору больницы и лишь считала метры до палаты Аарона. Я хотела взять его за теплую руку и сказать ему, что все будет хорошо.

Перед дверью в его палату стояла медсестра, и кажется, она не собиралась меня пропускать.

— Вы кто ему будете? — поинтересовалась она.

— Я его девушка, — без колебаний сказала я, медсестра тем временем взглянула на листок, который держала в руке.

— Пожалуйста, будьте там недолго, ему нужен покой.

Я мотнула головой в знак согласия и вошла внутрь. Палата вся была пропитана запахом лекарств и спирта. Аарон лежал у окна, он был весь в трубках и проводах, из руки торчало, по крайне мере, два катетера.

Я медленно поплелась к его кровати. Аарон был очень бледный, с закрытыми глазами, как будто спал, лишь куча ссадин на его лице напоминали мне, что он не спал.

Я набираю в легкие побольше воздуха и беру его за руку, она холодная, как лед. Он не сжимает мою руку в ответ, как делал раньше. Я смахиваю с щеки одинокую слезу. Я не хочу, чтобы его забрали, так же, как и моих родителей.

— Выглядишь не очень, — начала я, и села на краешек кровати, где лежал Аарон. Я до сих пор не могла поверить, что Аарон был здесь. Он не должен быть здесь. Все это так неправильно.

— Твой мустанг пригнали к моему дому. Он в хорошем состоянии, — вру я, снова смахивая слезу со своей щеки. Я все еще держу его руку в своей руке.

Так странно наблюдать за тем, как Аарон молчит и не говорит в ответ какой-нибудь очередной сарказм.

— Нужно лишь перебрать коробку передач, и потом все будто хорошо.

Мне кажется, для Аарона очень важен мустанг, поэтому я вру, хотя его машина далеко не в хорошем состоянии.

Я смотрю на его бледное лицо, такое безжизненное. Лишь кардиограмма, которая пищит почти каждую секунду, дает понять, что сердце Аарона бьется.

— Ты очнешься. Ты должен. Ты не можешь оставить меня одну.

Я аккуратно наклоняюсь и целую его в лоб, как тогда он поцеловал меня после той вечеринки. На секунду я задерживаюсь, от его кожи мои губы холодеют, и я отстраняюсь.

— Я люблю тебя, Аарон Блэк. Полюбила еще тогда, когда увидела тебя на этом красном мустанге. Ты навсегда в моем сердце. О да, я сказала эти слова первые, хотя парень должен говорить их первым.

Я улыбаюсь и ухожу, через плечо еще раз смотрю на Аарона.

Почти в самых дверях я сталкиваюсь с родителями Аарона. Миссис Блэк с заплаканными глазами и красными щеками, держит за руку мужа.

— Эмма? — спрашивает она меня и берет за плечо. От неожиданности я вздрагиваю и мотаю головой в знак согласия.

— Тебе не стоит ходить к Аарону… — начинает она, но ее муж ее обрывает.

— Джен, не надо…

— Нет, надо Кол, она же еще молода, а наш сын…он… в коме

Я вижу, как из ее глаз начинаю идти слезы. Мне становится не по себе. Она серьезно? Она просит меня об этом? Нет. Я ни за что не оставлю Аарона одного.

— Эмма, ты только начинаешь жить. Ты знаешь, что люди в коме могут находиться несколько лет, а ты так и будешь сидеть у кровати Аарона?

Я пытаюсь набрать побольше воздуха в легкие, сердце начинает стучать в ушах. Она просит меня об этом?

— Он не умер, — говорю я и не узнаю свой голос, — Надежда еще есть! Я буду ходить сюда столько сколько потребуется!

Я срываюсь на крик, а миссис Блэк тем временем плачет еще сильнее и сжимает руку мужа.

— Эмма… послушай

— Даже слушать не хочу. Очень жаль, что вы хороните своего сына, когда он еще жив, и его сердце бьется!

Я вырываюсь из этого кольца и ухожу. Я даже не могу поверить, что она просила меня об этом? Почему человек не может верить в надежду? Это ведь просто. Надо верить до конца!

Аарон еще жив, и он обязательно очнется!

Оставшийся день, я просто валяюсь на диване и вспоминаю бледную и холодную кожу Аарона. Никогда не могла поверить, что с этим парнем может случиться такое.

Он был моим якорем в этом мире, а теперь я его якорь. Он очнется. Я буду рядом, когда он сделает это.

В носу начинает щекотать, но я сдерживаю слезы, не хочу больше плакать. Слезами делу не поможешь.

Единственное, что я могу сделать, это восстановить мустанг Аарона. Ведь, когда он очнется, мустанг должен быть снова на ходу, я уверена, что он будет рад этому.

Вечером мы провозились с Питером в гараже, выкидывали из машины старые детали.

Иногда я отходила от машины и не могла поверить, что это когда-то был мустанг Аарона. Это была просто груда красного металла.

— Ты уверен, что мы сможем сделать его? — спрашиваю я Питера, когда он вырывает из машины коробку передач, она тем временем с треком поддается его силе и остается в его руках.

— Уверен. Ты сомневаешься в нас?

Я мотаю головой и улыбаюсь.

Возиться с мустангом — это заставляет хоть на время забыть о том, что Аарон в коме.

Проходит неделя, наконец-то мы с Питером собираем часть внутренностей мустанга. Ставим новый двигатель, и у меня уже появляется надежда, что мы и вправду скоро соберем эту машину.

Днем, когда я иду в больницу, в дверях в палату к Аарону я сталкиваюсь с Оливией.

Черт, что она здесь забыла?

— Оливия? — удивляюсь я и загораживаю ей выход из палаты.

Она улыбается своей дьявольской улыбкой и сразу же начинает крутить длинный черный локон на своем пальце.

— Ой, приветик!

Она пытается быть дружелюбной, но я то знаю, что это совсем не так.

— Что ты тут делаешь?

— А ты как думаешь? Навещала Аарона.

— Навестила? Теперь проваливай.

Мой голос звучит грубо, хотя в принципе, я не хочу с ней так разговаривать, но это происходит само собой. Я Оливию насквозь вижу, она явно пришла не просто так.