В поисках скандинавского племени Русь, анонсированного летописцем, учёные прочесали всю Скандинавию – увы, безрезультатно. Кроме позднейшего названия шведской провинции Рослаген ничего не обнаружили. Но название местности и название народа – вещи разные. По всей Европе географических названий с корнем «рос» – не так уж мало. Несостоятельность рослагенского аргумента ведущие норманисты признали ещё в конце XIX века.
Кроме того, норманисты откапали древнескандинавский корень rop, связанный с греблей, и выдвинули предположение, что слово «rops» или «rodsen» в значении «гребцы» скандинавы использовали как самоназвание в своих дальних походах. Это слово было будто бы услышано финнами, которые переделали его на свой лад в «ruotsi» и стали так называть шведов. От финнов это слово перешло к славянам, в языке которых оно приняло форму «русь», в том же значении – как название пришлых скандинавов. Варяги-скандинавы, обосновавшись среди славян, в конце концов, перенимают местную форму и также начинают называть себя Русью, русами.
Схема, надо сказать, сложноватая, – слишком много передаточных звеньев. Но теоретически, – если бы все звенья получили если не доказательство, то хотя бы убедительное обоснование, – она имела бы право на существование. Однако как раз этого и нет. В данной схеме не то чтобы одно звено – все звенья никуда не годятся. В результате цепь разваливается и по отдельным звеньям и как целое. Вся эта теория напоминает здание, построенное на зыбучих песках и притом без фундамента. Начнём с того, что ни в одном источнике, европейском или скандинавском, нет и намёка на то, что скандинавы в эпоху викингов называли себя «гребцами» – ни в хрониках, ни в преданиях, ни в сагах. Если этот термин действительно служил самоназванием викингов, то он должен был оставить следы не только в Восточной Европе, но и в Западной – везде, где викинги были известны, куда они предпринимали свои походы, и уж всенепременно в самой Скандинавии. Невероятно, чтобы скандинавы называли себя гребцами только в финской земле, а во всех прочих местах как-то по-другому.
Но может быть «гребцами» называли себя не все скандинавы, а только шведы, которые совершали походы преимущественно в Восточную Европу? Но и такое допущение совершенно бесполезно. Во-первых, оно противоречит аргументации самих норманистов, нашедших ближайшие соответствия этому слову в древнеисландском (т. е. древненорвежском) языке. Во-вторых, в любом случае оно должно быть известно в самой Скандинавии. Но там этот термин впервые появляется в источниках только в XIII веке, спустя полтысячи лет после утверждения Руси в Киеве. Ещё в середине XIX века Гедеонов дал развёрнутую критику теорий Рослагена и «rodsen» («гребцов»). С тех пор ничего конкретного на поставленные им вопросы норманисты не ответили. Самые добросовестные из них вынуждены были признать сомнительность этих своих аргументов.
Так что если мы хотим оставаться на почве реальных фактов и здравой логики, то нужно отбросить все эти натянутые выдумки в сторону. Хорошо известно и самоназвание бродячих скандинавских дружин – викинги, и их прозвания у других народов: норманны – в Западной Европе и варяги – у восточных славян. Характерно, что названия, даваемые скандинавам в других странах, не имели ничего общего с самоназванием. Точно также, видимо, обстоит дело и с этимологией финского ruotsi. Тот же Гедеонов предложил гораздо более убедительное толкование последнего, как происходящее от древнефинского названия прибрежных скал, коими изобилует шведское побережье в отличие от низменных финских берегов. В этом случае древнее название шведов по-фински значило бы нечто вроде «люди страны скал». Не знаю, как относятся к этой теории лингвисты, но с этнопсихологической и историко-географической точки зрения такое толкование безупречно.
Другое слабое место норманисткой теории в большой сомнительности финского посредничества в контакте скандинавов и славян. На раннем этапе проникновения шведов в пределы Восточно-Европейской равнины их магистральный водный путь проходил от устья Западной Двины к низовьям Дона. Как отмечал Г. Вернадский, начало и конец этого пути обозначены двумя селениями с одним и тем же названием – Асгард. Один, полумифический, располагался в Приазовье, второй был на Западной Двине[18]. Этот путь из Швеции в Чёрное море оставлял земли финнов в стороне, к северу.
Далее. Если предполагать, что «русью» первоначально назывались скандинавы, встаёт и другая проблема – почему один и тот же предмет славяне называют двумя различными именами – русь и варяги? Либо, почему славяне сначала зовут скандинавов «русью», затем же, когда и сами скандинавы усваивают себе это прозвище в славянской форме, перестают называть их «русью», а вместо этого начинают звать «варягами»? Вопросы эти поставлены давно, ничего вразумительного на них норманисты не ответили.
Кроме личных имён, другим важнейшим доказательством скандинавского происхождения Руси служило свидетельство Константина Багрянородного о различии славянских и «русских» названий днепровских порогов. Константин приводил для них два ряда названий, один из которых имеет явно не славянский характер. До сравнительно недавнего времени «русские» названия порогов толковались только из скандинавских корней. Но в конце концов М.Ю. Брайчевскому пришла в голову счастливая мысль поискать иранскую этимологию «русских» названий[19]. Попытка удалась с полным успехом. Брайчевский вполне удовлетворительно истолковал все «русские» названия на иранской почве и показал, что они полностью соответствуют своим славянским параллелям и пояснениям Порфирогенета. В то время как скандинавские этимологии в большинстве случаев являются лишь неточными приближениями, а то и отсутствуют вовсе.
Ещё одним свидетельством, якобы доказывающим скандинавское происхождение руси, считают известное сообщение Бертинских анналов о послах народа Рос ко двору византийского императора (839). Правитель народа Рос, именуемый хаканом, направил их к императору «ради дружбы». Эти послы на обратном кружном пути попали ко двору франкского императора Людовика, где было установлено, что по национальности они «свионы» (шведы). Норманисты делают отсюда вывод о тождестве руси и шведов. Между тем, это известие, само по себе, не даёт к тому достаточных оснований. Национальность послов может быть совершенно отличной от страны, представителями которой они являются. К примеру, в XV веке московский государь Иван III направил к папскому двору в качестве посла итальянца Джан Батиста делла Вольпе (Иван Фрязин). Никто ещё на этом основании не пытался утверждать, что первые московиты происходят из Италии. Пётр I включил в состав «великих послов» швейцарца Лефорта. Но в Европе он выступал исключительно как представитель «рода русского», России, а до его национальности никому не было дела.
Чем ещё располагает норманизм? В послании франкского императора Людовика II византийскому императору Василию I (871) есть упоминание о хакане «норманнов». Аналогичные известия находим в «Венецианской хронике» Иоанна Диакона (рубеж X–XI вв.), в которой русь, напавшая на Константинополь в 860 году, названа «народом норманнов». Также и у Лиудпранда, епископа Кремонского, в рассказе о походе киевского князя Игоря на Константинополь в 941 году читаем: «Ближе к северу обитает некий народ, который греки по внешнему виду называют русиями (имеется в виду греческое слово, означающее «рыжий»), мы же по местонахождению именуем норманнами. Ведь на немецком языке nord означает север, а man человек; поэтому-то северных людей и можно назвать норманнами»[20]. Что здесь можно сказать? Да только то, что Русский каганат действительно существовал и не где-то на севере, а именно в Киеве. А из слов Лиудпранда ясно видно, что русы, напавшие на Константинополь, названы норманнами лишь в географическом смысле, как обитавшие к северу от византийской империи. Никакого этнического наполнения в данном случае этот термин не имеет.
